На дне.

 Глава первая. СПАСЕНИЕ И ТРОФЕИ.

 От чего человек радуется? Да оттого, что ему приятно. Оттого что нечто ему доставило удовольствие, или от того, что некто сказал доброе слово в его адрес. Конечно, имеются невероятные вершины жизненных свершений, взойдя на которые человек может смело заявлять "Большего счастья я не познаю, могу умирать" Но, оказывается, есть и глубокие пропасти самого низменного и кошмарного существования, когда человек испытывает примерно то же самое счастье что и на вершине, но всего лишь от банального осознания, что он не умер минуту назад. И оттого, что возможно доживёт до завтра.

 Смешное сравнение... Зато правдивое.

 Но именно таким счастливым я себя и ощущал, притаившись за наспех возведённой преградой из камней и в щёлочку подглядывая за разгоревшимся, невиданным и немыслимым по своей масштабности и эпичности сражением местных монстров. Смотрел и радовался до потери пульса, что сам сейчас не валяюсь жалкой кучкой растерзанной плоти. Наверное до меня никто ещё не видел в истории Дна чего-либо подобного. Причём не по той банальной причине, что сам погибал, или заранее сбегал подальше от такого места, а потому что попросту не видел в здешнем густом сумраке дальше пятидесяти, шестидесяти метров. А мне с этим повезло: как обладатель Первого Щита, умеющий видеть и в кромешной тьме, я просматривал почти всю огромную каверну в оба конца. Так что диспозиция обеих армий хищников, их атаки и манёвры просматривались мною с высокого склона, как на ладони.

 И чем больше я присматривался (если позабыть несколько и отстраниться от того счастья, что мы остались живы), тем более поражался увиденному. Конечно разума, как такового у здешних созданий быть не могло, по умолчанию. Всё-таки они не настолько грамотно действовали друг против друга, но нечто потустороннее просматривалось. И порой у меня мурашки пробегали по телу, при обозрении идеально ровной шеренги атакующих тервелей. Настолько ровной, что создавалось ощущение парада. И страшные пасти, выстроенные в ряд, рвали всё, что возникало перед ними с неумолимостью македонской фаланги. Ещё напрашивалось сравнение комбайна, под лопастями которого срезается до корешков пшеничное поле. С боков, где слизняки были более уязвимы, никто из другой армии подкрасться не мог.

 Но и байбьюки, огромные четырёхметровые шары плоти, поразили своей ожесточённостью, настойчивостью, и что больше всего шокировало - самопожертвованием для победы. Они выстраивались неким подобием клина, где лидер оказывался метрах в двадцати впереди всех, набирали скорость, и устремлялись к прущей на них фаланге. Но перед самым строем всё убивающих крокодильих челюстей, лидер подпрыгивал, чаще используя некую возвышенность или тело павшего собрата, и подлетал вверх метров на пять. Там его уже не могли достать длинные пасти гигантских слизней. А потом и случалось самое шокирующее: байбьюки не пытались просто прорваться в тыл и атаковать оттуда, они своей лобовой частью жестко ударялись о спинную броню противника и происходил ...взрыв!

 То есть лидеры клиньев оказывались владельцами груанов, а это местное чудо при попытке его раздавить всегда взрывалось с силой артиллерийского снаряда или с эффективностью не меньшей чем две, а то и четыре гранаты. Да, при этом лидеры клиньев погибали сами. Зато взрыв легко раскидывал от пяти до шести тервелей в стороны, практически уничтожая их, и вот в образовавшуюся щель и закатывал набравший скорость клин. Вот тогда байбьюки и отыгрывались за отсутствие у них огромных пастей, подвижных шей и невероятно здоровенных зубов. Они и своими вытянутыми вперёд губами, усеянными кучей мелких зубов, легко отрывали с боков слизней куски мяса в стратегически важных местах, и те попросту истекали кровью, замирая насовсем уже в конце второй, максимум третьей минуты.

 Но оказывается свои "Матросовы" были и среди тервелей. Некоторые особо мощные, явно старые, опытные особи сражались в одиночку. Действовали они чаще на флангах, пользуясь тем, что кожа у них раза в два толще, чем у молодых членов стаи, и там трепали байбьюков, словно Тузик грелку. Когда их окружало несколько врагов, пытаясь разделаться укусами сбоку, то тервель-одиночка попросту начинал перекатываться в разные стороны, словно гигантская колбаса. И своим вращением затаптывал нескольких противников насмерть. Но когда враги совсем уж плотно хватали тервеля в клещи, и вонзали таки зубы в него со всех сторон, обречённый воин выворачивался в последний раз и с особой силой ударялся загривком о землю. Вот тогда взрыв и разносил трупы окруживших жертву байбьюков.

 А ведь порой некоторые монстры носили на себе сразу по два груана! И сдвоенный взрывы оставляли внушительные воронки на месте побоища.

 Ну и мне стала понятной главная причина, почему после такой вот битвы, поисковые партии проживающих на Дне людей находят груанов ничтожное количество. Большая часть уничтожается во время самого сражения.

 Мало того, мне удалось заметить два случая, когда монстры как-то слишком уж осознанно и по-хозяйски снимали трофейные груаны с загривка или "лба" уже погибшего соперника. Очень осторожно снимали, можно сказать бережно. Делая это с помощью языка и верхней губы. А потом (мне наверное очень повезло увидеть подобное!) - аккуратно укладывали трофей на кого-нибудь из находящихся рядом членов своей стаи.

 "Феноменально! - метались у меня в голове разные по полярности мысли. - Не удивлюсь, если выясниться впоследствии, что эти тервели и байбьюки всё-таки разумны. Хотя бы частично... Или может просто они одичали во время регресса своей цивилизации? Может такое быть? Раньше бы подумал - что нет. Пока не побывал в иных мирах и не оказался здесь... А сейчас, ни в чём уже не уверен... Ух! Вот это взрыв! Неужели тервель с тремя груанами попался? Вон какая воронка получилась! О-о-о... Сколько погибло тварей... Нет! Всё-таки это хищники! Злобные и неразумные монстры!.. Разве разумные устроили бы такое страшное, бессмысленное сражение? Или их расплодилось слишком много, и они сражаются за пастбища?".

 Мне успели рассказать о Синих полях, где якобы паслись байбьюки и проводили свои брачные игрища, но вот чем эти монстры питаются ещё кроме мяса? И тот же вопрос можно было отнести по поводу тервелей. Как-то не верилось, что такие огромные создания вот так вот просто существуют, питаясь друг дружкой. Интересно будет выяснить и эти нюансы данной жизни.

 И всё-таки строенный взрыв (если это и в самом деле было следствием уничтожения сразу трёх груанов), оказал на ход битвы решающее воздействие. Все твари, словно по единой команде замерли, чуть ли не на целую минуту. Ну разве что мелкие шавки-шакалята, которых на поле боя теперь роилось до нескольких тысяч, продолжали своё неуёмное пиршество, ни на что не обращая внимания. Видимо и в самом деле некие зачатки сознания у гигантских чудовищ присутсвовали. А может погибший тервель был вожаком всей своей армии. Ну и раз вожак погиб, да ещё с такими катастрофическими последствиями для противника, то некие инстинкты самосохранения подсказывали любому живому существу из обеих противостоящих группировок: пора заканчивать бессмысленное противостояние.

 Так что по прошествии минуты обе измочаленные армии стали медленно, но уверенно расходиться. Причём на ходу каждый монстр жевал огромные куски плоти своих противников, которые взрывами разбросало по всей местности.

 Рядом со мной, уже давно сопела Ксана, тоже с неослабным вниманием прислушивающаяся к происходящим в долине событиям. Видеть она не могла, что там внизу творится, но только по одним взрывам, предсмертному рёву тервелей или жутким последним крикам "Байбьюк!" со стороны хищных шаров, можно было догадаться о ведущемся сражении.

 А теперь вот очнулся и зашевелился Сурт Пнявый. Пришлось несколько отвлекаться от происходящего в долине, и уделять внимание этому подлому представителю племени предателей, трусов и двурушников:

 - Ну что, гнида, - обратился я к нему, придав своему лицу самое злобное и мстительное выражение. - Как тут у вас с такими поступают как ты? Кастрировать - нет смысла, просто голову оторвать - не прочувствуешь наказания. Посадить тебя на кол? Или скормить монстрам? Ну! Отвечай!

 И в приливе неконтролируемой злобы пнул ногой пытающегося усесться козла в плечо. Сурт опять завалился на бок, чудом не ударившись виском о выступающий со склона камень. Но вот на лбу царапина образовалась довольно глубокая, кожа порвалась, стала сочиться и капать кровь. Но лично у меня ни капельки жалости не возникло в душе к этому уроду. Скорей посетовал, что не убил нечаянно пинком. Если уж в советах по выживанию указывалось: "Чужого, незнакомого человека лучше убить сразу!", то уж такого отщепенца как Пнявый, следовало в любом случае казнить самым жестоким образом. Иного это мерзкий шакал не заслуживал.

 Ну разве что проснулась моя практическая натура, нагло потребовавшая:

 "Убить всегда успеем! А сейчас: экспресс-допрос! Потом бегом вниз: искать груаны!" - это напоминание оказалось более чем актуальным.

 Поэтому я решил поторопить события. Ухватил приговорённого к казни типа за ворот, и резким рывком усадил перед собой, спиной к возведённому каменному забору:

 - Долго молчать будешь?

 Пнявый с полным равнодушием, не двинув рукой почесать рану или вытереть кровь, полностью открыл веки и уставился на меня мутным взглядом. Причём настолько мутным, что меня передёрнуло. Так смотрят полностью свихнутые, морально убитые, сумасшедшие или "перегоревшие" люди. Полное равнодушие к своей судьбе, крайний и мрачный фатализм, деградация всех желаний и склонность к суициду.

 Пришлось повторить свой вопрос, хотя уверенности у меня убавилось наполовину:

 - Так какую ты смерть для себя выбираешь?

 Оказывается, Пнявый с ума не сошёл. И окончательно от мира не отмежевался. Даже разговаривать не разучился. А вот голос его стал совсем иной, как и тон. Отличия изначально уловить было трудно, но не в них была суть, а в сказанных словах:

 - Мне нечего выбирать. Я уже умер. И бояться больше нечего, смерть уже позади. Всю жизнь боялся... Всю жизнь прожил как подлая, трусливая гнида... Унижался, лебезил, пытался угождать всем кто сильней меня и заискивал даже перед слабыми... На всякий случай... А зачем? Что мне это дало?

 Я не выдержал, и вмешался в этот монолог, использовав очередную паузу:

 - Это ты, козёл, отвечай на мои вопросы! Понял?!

 - Понял, - продолжил Сурт с полным равнодушием. - Стоит ли мне выбирать собственную смерть? Ударь меня посильней головой и камни, да и не трать больше на меня времени. И действуй без сомнений... Привыкай... Иначе на Дне не выживешь...

 Вот уж и в самом деле гнида! Смерти он, конечно, заслуживал и немедленной! Но зачем тогда, спрашивается, мы его спасали? Зачем Ксана рисковала собой из-за него, затирая его следы? Мне даже обидно стало, так и кипело в душе справедливое возмущение. Вот уж противоречия личного характера!

 Но и время утекало. Спорить или выслушивать философию смертника, мне совершенно не хотелось. Ведь расспросить, а если потребуется то и допросить со всем пристрастием, я смогу и позже. Никуда этот шакал от меня не денется. Это он видит только на полсотни метров, а его выслежу и догоню, в какую сторону он только не двинется. Так что и связывать его не надо, по сыпучему склону он всяко медленнее будет двигаться, чем я по ровной дороге.

 Поэтому решил его здесь оставить, а сам со своей боевой подругой поспешить на поиски самых важных для нас трофеев. Ну, вот никак мне не верилось, что мы останемся ни с чем после такого грандиозного сражения. Да и наших двуногих врагов-предателей следовало поискать. Даже "чужие" груаны - в здешнем мире наивысшая местная валюта.

 Поэтому я наклонился к застывшему пленнику и грозно прорычал в самое лицо:

 - Сидеть здесь и никуда не двигаться! - но присмотревшись, понял: моя команда пропала втуне. Сурт не шевельнулся, а взгляд его стал ещё мутней. Кажется, он уже и в самом деле перешагнул в царство мёртвых. По крайней мере, морально - однозначно. Но и сочувствующую мысль "Добить, чтобы не мучился!", я отбросил из-за её нецелесообразности. Наоборот, пусть мучается! И хорошо, если хоть немного раскается.

 Вскочил, и стал одеваться. Потому что куртки и лёгкую броню мы сбросили в момент спешного возведения редута из камней. Ксана поняла меня без слов, начав облачаться сама, разве что в финале я ей немного помог. Подхватили своё оружие и поспешили вниз. Ну и на ходу я ей стал повторять основные советы:

 - Держаться только у меня за спиной и смотреть в оба! Там куча шавок, поэтому не расслабляться ни на минуту. Пинай их сапожками тоже осторожно: промажешь, сама грохнешься. Облепят - покусают! И не стесняйся звать на помощь. Наша цель - груаны! В том числе те, которые могут быть на поясах мёртвого Крэча Быстрого и его подельников. Их там шесть было. Пнявый - седьмой.

 Про худший вариант, что наших врагов сожрали вместе с поясами, старался пока не думать. Ну и не забывал на всякий случай глянуть в концы долины. Там расходящиеся войска как раз начали втягиваться в проходы, так что ещё минимум полчаса с той стороны даже случайно не может появиться самый отчаянный абориген. Да и толпа аборигенов не явится ещё по одной причине: вряд ли кто догадается, что именно здесь состоялось редчайшее по массовости и по накалу страстей сражение. А крики и вопли умирающих монстров, гул взрывов, так далеко никак не могли долететь.

 Про оставшегося на верхушке склона Пнявого, тоже не забывал. По крайней мере пару раз оглянувшись уже с расстояния метров восьмидесяти и больше, не увидел торчащей над бруствером головы.

 А потом пришлось удвоить внимание уже непосредственно на поле боя. Мелкие шакалы, как и следовало ожидать, не слишком нам мешали. Они так отожрались, что еле двигались и сами старались убраться с нашего пути. Если не могли двигаться, упираясь провисшими животами в поверхность, то просто скалились в нашу сторону и злобно рычали. Вид при этом у большинства был настолько несчастный и безобидный, что шавок стало немножко жалко, и я отказался от намерений довить их походя или тыкать им в голову каждый раз копьём. Не кидаются, да и ладно.

 Первый груан, я заметил на перевернувшемся почти на спину тервеле. Видимо его опрокинуло взрывом, а потом байбьюки разорвали ему незащищённое брюхо. Ракушка не упала с него, оставаясь прилипшей к тыльной стороне шеи, но стоило мне только взять её в руку и аккуратно потянуть вниз, как она сразу отклеилась от мёртвого тела. Следующую минуту, мы с подругой разглядывали доставшееся нам чудо, не в силах оторваться от созерцания. Всё-таки есть нечто гипнотическое, мистическое и волшебное в этих образованиях живой природы. Недаром ради добычи этого чуда гаузы захватили данный мир, поработили людей, а порабощённых четырёхметровых валухов поставили над ними надсмотрщиками. От такой красоты больше ничего и не надо: только смотреть, созерцать и любоваться.

 Хорошо, что из короткого транса нас вывели порыкивание недалеко находящейся шавки. Я быстро глянул в сторону нашего редута, убедился, что наш пленник оттуда и не высовывается, и скомандовал подруге:

 - Давай свой патронташ! - пока она растерянно и не верящим взглядом меня буравила, перешёл на ворчание и сам стащил с неё пояс. - Как маленькая, честное слово!.. у нас каждая минута на счету, а ей всё бы любоваться сиянием... Вот! Теперь порядок! Трогаем дальше!

 Пояс уже был на ней, да ещё прикрытый кольчужной опояской. Но двинувшись за мной, красавица всё-таки попыталась взывать к моему здравому рассудку:

 - Миха, а может не надо? Всё равно ведь среди Светозарных - женщин нет. Только даром этот груан "чужим" станет... Да и вообще, если кто заподозрит меня в ношении такого богатства - сразу убьют.

 - Не говори глупостей! Чтобы не заподозрили, то когда устроимся где-то в замке или в башне, пару раз показательно покажешь пояс остальным. Пусть убедятся, что там в кармашках только нитки, иголки и пуговицы. Кстати, на одной из двойняшек в башне пятьдесят пять дробь четырнадцать (55/14) я тоже видел пояс, но вряд ли кто даже помыслить решится, что у неё там груаны.

 - Ну да, я тоже заметила...

 Я коротко рассмеялся, заранее показывая, что намерен пошутить:

 - Ну и дружба наша станет ещё крепче. Теперь ты точно от меня не сбежишь.

 Ксана шутку поняла, и тоже хихикнула:

 - Вот это мне не повезло... А ведь так мечтала сбежать от тебя и пожить под покровительством доброго Ольшина! - правда тут же её хихиканье смолкло и она другим голосом, злобным и мстительным поинтересовалась: - Когда остальными уродами из той башни займёшься?

 Она меня, похоже, уже за всесильного и непобедимого Гудвина считала! Не иначе! Правда, семерых соратников и пособников у Ольшина, самого старого ветерана, а скорей всего и командующего башней уже нет. Он - восьмой. Плюс двойняшки - десять, Плюс ещё три женщины, проживающие там же, как мы поняли из разговора во время пьянки. За вычетом всех, остаётся в объекте из бетонных колец только три защитника. Ну, максимум четыре, если мы не знали о шестнадцатом обитателе. С такой группкой и в самом деле справиться будет не сложно. Вроде бы...

 Ибо сама суть любой башни или замка, как раз и заключалась в приоритете обороняющихся перед атакующими. Запершись изнутри, используя только метательное оружие, камни и груаны, можно сдержать натиск десятикратно превосходящего противника. Тут и спора быть не могло. Так что просто так атаковать подлых предателей - нет смысла. Скорей всего я вообще их оставил бы в покое и поспешил на поиски иного места жилья. Но данное самому себе слово освободить несчастных рабынь, так мне напоминающих Верочку и Катеньку, не допускало никаких иных трактовок действий или помыслов. Так что в любом случае: либо мы тех уродов прикончим, либо сами головы сложим. Это я и подтвердил своим ответом:

 - Как ни велико Дно, но с теми ублюдками, которых собрал вокруг себя Ольшин, нам здесь будет тесно. Либо они, либо мы!

 Мы как раз подошли к месту, где виднелись останки разорванных людей, и в сумме со всеми остальными кусками плоти, зрелище было более чем непритязательным. Даже у меня появились рвотные позывы, когда мне под ноги попалась откушенная, а скорей всего оторванная почти по самое плечо мужская рука. Ну и запахи били по обонянию так, что хотелось срочно зажать ноздри наглухо.

 Каково же было моё удивление, когда идущая сзади Ксана, вдруг обратилась ко мне вполне будничным, пусть и несколько отстранённым голосом:

 - Миха, а ведь мы можем обмануть Ольшина. И довольно элементарно. Сейчас возвращаемся в их башню, входим к ним с испуганными лицами...

 Я не выдержал, резко обернулся и с удивлением уставился в прекрасные глаза, которые теперь были прищурены и поблескивали огоньками яростного мщения. Похоже, моя подруга становится опасной в том плане, что начинается терять реальное отношение к окружающей обстановке. Следовало как можно быстрей вернуть её на грешную твердь всеми проклятого Дна:

 - Ты о чём, болезная?! О каких лицах ты говоришь?!

 - Да о наших с тобой, - нисколько не смутившись, продолжила моя оруженосец. - Вернее, только о твоём, ибо я буду в шлеме. И учти, нашей сказке не поверить нельзя. Мы говорим, что по пути решили опять заглянуть в тот самый проход, где мы убили первого тервеля в наш первый день. Мол, мяска захотелось свеженького. А когда решили возвращаться, наткнулись на выходе на прущие из средних трёх проходов стада слизняков. Двинулись обратно, долго прятались, потом решили выйти. Услышали в долине рев, вой и визг сражения, и решили бегом вернуться в башню к "нашим друзьям". Вот и рванули в проход номер пять. Ну а в самой башне ты сразу проткнёшь Ольшина, я - второго. А уж с последним мы в два счёта справимся. Даже если и ещё один отыщется, то и его заколем. И девочки - свободны! Правда, здорово я придумала?

 Она всё это протараторила на одном дыхании, я стоял с приоткрытым ртом и мысленно возмущался:

 "И почему я сам до такого не додумался!?".

 Конечно, и в предложенном варианте была куча сложностей и непредвидимых, неизбежных случайностей. И каждая могла обернуться для нас гибелью. Но, по сути, такая задумка могла оказаться самым лучшим нашим стратегическим замыслом. Ведь провозись мы здесь ещё час, а то и полтора, всё равно потом мы преспокойно вернёмся к башне, и нас никто не заподозрит в обмане. Ольшину, несмотря на весь его опыт, и в голову не взбредёт предположить, что мы ухайдакали насмерть сразу семерых отличных воинов. Причина, по которой их так долго не было до нашего прихода - так оно и понятно: ждали в засаде, нас выслеживали. А что с нами не появились в башне, тоже объяснения есть: неудачно попали на пути монстров, да и убрались куда подальше, забились в какую-то щель и ждут окончания нежданной войны в мире фауны.

 То есть все мысли на наши заявления можно предугадать.

 Да и опять-таки, мы ведь можем уточнить более тщательно все возможные реакции на наши действия и слова у пленённого Сурта Пнявого, в сторону которого я регулярно продолжал посматривать. Правда и мысль по его поводу мелькнула нехорошая: "Может он там уже и помер? Потому что ни разу даже голову не приподнял над камнями...".

 Но и подругу следовало немедленно поощрить, за умные мысли и превосходные идеи. Поэтому я прикрыл пересохший рот, прокашлялся, и выдал:

 - Ты умнеешь прямо на глазах! Видимо народная молва врёт, когда утверждает: что красивые женщины - все полные глупышки.

 Сомнительный комплимент получился, чего уж там, но бывшая секретарша поставного выглядела польщённой и гордой после моих слов. Наверное поэтому, её глаза и заметили первыми виднеющийся из-под просевшего колобка пояс с кармашками. Как ни странно, но для меня пока носимые на поясах груаны оставались невидимы. И не знаю в чём дело, это ещё следовало просматривать, сравнивать и исследовать, но скорей всего некий особенный вид кожи использовался для патронташных отделений. Вот через неё мой взгляд обладателя Первого щита и не проникал.

 А в данном поясе находился груан! Пусть только один, и "чужой", но зато не жалко будет при отражении неожиданной атаки его использовать как основное оружие. Да и лишняя устрица нас делала значительно богаче во всех смыслах. Плюс ко всему наш азарт поиска усилился.

 Наградой нам за интенсивность в поисках стало нахождение два раза по одному груану, которые мы отыскали на лбах у мёртвых байбьюков. Точнее говоря лоб, как таковой, на шаре не выделялся внешне никакой выпуклостью, скорей странными шестью, семью складками, и слишком уж твёрдой, непробиваемой кожей. Но как раз во второй складке снизу я и приметил желанное свечение. Первый раз мы бросились к находке сразу, слишком обрадовавшись, а во второй я поэкспериментировал с расстояниями. Получалось, что идеально и чётко вижу груан во лбу байбьюка с пятнадцати, двадцати метров. И несколько перенапрягаясь - с тридцати, максимум с тридцати пяти метров. Честно говоря, вначале я расстроился от таких скромных результатов, но потом немного подумал, прикинул отсутствие подобных способностей у других обитателей Дна, и понял, что я чуть ли не "держу бога за бороду". С моими возможностями я мог творить здесь удивительные вещи и без сомнения, долго здесь не задержусь. Как только станем вместе с Ксаной Светозарными, нам сразу откроется дорога наверх, в мир Набатной Любви.

 Несколько удивляло расположение чудесных ракушек в тех самых складках. Ведь я отчётливо видел во время боя, как явно раскрывшаяся складка у мёртвого монстра, засветила груан, и тот был подобран окружающими страшилами. Почему же здесь такого не случилось? Почему складка не стала раскрываться раньше? По нашему рассмотрению получалось, что тяжело раненные колобки прожили после битвы ещё некоторое время. Потому что не просто лежали неизвестно как, а видимо уже раненые пытались выбраться, сдвинуться, а то и уйти с поля битвы. Просто слишком уже несовместимые с жизнью у них оказались ранения. Но, тем не менее, они ещё жили в тот момент, когда мы уже бродили здесь в поисках груанов.

 Из чего мы сделали два важных вывода. Первое: груаны поддерживают монстрам жизнь и уж точно помогают зарастить мелкие раны. Второе: я допустил непростительное ротозейство! Приблизься мы чуток раньше к раненым хищникам, нас могло и пожевать некое чудовище, а такое как тервель - ещё и смертельно ударить всем корпусом во время вращения. И ведь слышал рассказы да предупреждения, слышали! И вроде запомнил, что с поля боя порой и некоторые отряды, ушедшие на сборку трофеев, не возвращаются. Но только теперь стало понятно почему: монстры на вид мёртвые, но жизнь ещё в них теплится - и уж всяко человека оприходовать силёнок хватает.

 "Значит, придётся обзавестись и грамотно освоить методики распознания по шкале: "живой - совсем мёртвый", - размышлял я, продолжая поиск на том участке, где в видел Крэча Быстрого в последние моменты его жизни. - Иначе лимит удачи может исчерпаться ну очень скоро. И так нам везёт, как... Хм! Что-то я не о том везении задумался. Как может, тешить себя человек мыслями о везении, если он в глубокой ...чёрной дыре, называемой Дно?! М-да, такое не лечится...".

 Мы уже было отчаялись что-либо отыскать толковое. Тут и в самом деле нужен многочисленный отряд с топорами, крюками и верёвками, чтобы оттаскивать тела монстров в стороны, да ещё и рубать гигантские пасти. Потому что бренные останки коварных предателей мы видели торчащими из зубов. Одну мы даже раскрыли древками копий, но пояса на не опознаваемом трупе не обнаружили. Но опять-таки, повезло моей глазастенькой подруге. Она заметила торчащий из-под тервеля сапог. И не просто заметила, а ещё и опознала его, тыкая в него рукой:

 - Из сколького зайца! С отвёрнутыми халявами. Такие как раз Грэг и носил.

 Пришлось немного помучиться, откатывая тушу, но оно того стоило: мы стали счастливыми обладателями ещё пары "чужих" груанов.

 Но к тому моменту настолько замучились, что решили прекращать всякие поиски. Наведаемся сюда позже, и если повезёт, то и остальные пояса отыщем. Зато трупы хищников мы обошли все, и я своими умениями просматривал их отлично: ни одного вожделенного свечения.

 Поэтому мы поспешили наверх, к нашему редуту из камней, оживлённо переговариваясь и прикидывая наши дальнейшие шансы на выживание.

 - Даже не верится, - признавалась девушка, время от времени ощупывая свой пояс, словно проверяя, не потерялся ли. - У меня уже два "своих" груана, и два "чужих"!

 - Ты только при пленнике помалкивай! - предупредил я её. - Да и улыбку спрячь, а то светишься, как будто уже стала ...Лучезарной. А ещё лучше - шлём надевай...

 - В нём жарко!

 - Ну тогда делай "морду кирпичом". И зря я тебе синяк свёл, ты бы с ним боле несчастной выглядела. Ха-ха!

 Настроение и у меня зашкаливало от положительных эмоций. В моём патронташе хранилось уже три "своих" ракушки, и три трофейные. Да ещё три "чужих" груана, найденных среди вещей банды Витима, у нас было припрятано возле нашей пещерки, совсем недалеко от данного места битвы. Невзирая на нашу неопытность, мы понимали, насколько нам везло и продолжает везти. Совсем здесь недавно находимся, всего суток трое, а уже накопили солидный запас наивысшей местной валюты для торговли, и в случае нужды могли им защищаться. Ну и самое главное, у нас уже имелось пять "своих" груанов! Иначе говоря, четверть от востребованного количества для выхода на поверхность.

 Возле нашей маленькой крепости я усилил бдительность выдвинулся вперёд и приближался к ней по высшему краю склона. Предатель ведь мог очухаться и встретить нас гостинцами в виде камней. Оружие-то он во время своего побега от местных чудищ сбросил всё, но мы ведь его не обыскали, могло кое-то и остаться.

 Но как только я рассмотрел Сурта, со вздохом подумал "Окончательно сбрендил!" Как мы его оставили, в той же позе он и находился, уставившись мутными глазами в никуда. Пока я стоял и рассматривал живой труп, сзади приблизилась Ксана, тоже вздохнула и поинтересовалась:

 - Что будешь с ним делать? - и у меня не было другого выхода, как хмыкнуть:

 - Добить его следует. Не оставлять же у себя за спиной?

 Моя боевая подруга чуть помолчала, словно в знак согласия, но на словах неожиданно возразила:

 - Ещё чего! - и возмутилась: - Я что, на ишака похожа?

 - Э-э...? - оглянулся я на неё. - Да как тебе сказать... А к чему такие сравнения?

 - Бочонок гнатара, кто будет вместо меня носить? Вот пусть он и носит! При всей его трусости и отмороженности мужик он вроде сильный, всяко покрепче меня будет... Вот пусть и будет нашим носильщиком. Пока! А там посмотрим...

 Честно признаться, такая хозяйственность меня изрядно удивила. Но по здравому размышлению признал доводы моего компаньона вполне справедливыми. Чем попросту убить морально угасшего человека, можно его подлечить, а там и перевоспитать маленько с помощью трудотерапии. Трудно предсказать, как оно дальше будет, но хуже никому не станет.

 Правда, имелись иные опасения:

 - А он захочет встать, и делать, что его просят?

 Ксана захлопала своими огромными ресницами:

 - Ты меня покорил своим величием, талантами, бесстрашием и геройством, но порой поражаешь своей наивностью. Кто говорил, что этого типа надо просить? Рявкни на него - и нет проблем.

 - Ха! Шустрая, ты наша, - сразу решил я отмежеваться от такого не воинского дела. - Ты предложила, вот ты и рявкай! А я посмотрю.

 Кажется, у обладателя груанов не только здоровье улучшалось, или там отличное настроение гарантировалось, но ещё и самооценка, уверенность в себе и сообразительность вместе с наглостью возрастали на несколько порядков. Ни секунды не засомневавшись в своих намерениях, девушка приблизилась к сидящему в трансе Сурту, наклонилась к нему и пронзительно крикнула, чуть ли не в самое ухо. Мужчина резко дёрнулся в сторону и назад, набивая себе очередную шишку на затылке, и выпученными глазами уставился на красавицу. А та, нависла над пленником ещё больше, и истеричным, до визга голосом продолжила орать:

 - Чего расселся, Пнявый?! Живо встал! И топаешь впереди нас! Возвращаемся в башню пятьдесят пять дробь четырнадцать (55/14)! Шевелись!!!

 Чего-то я был уверен, что мужик окончательно навернётся разумом после такого стресса. А потому ошарашено наблюдал сцену, в которой Сурт молча поднялся, и словно робот двинулся в упомянутом направлении. Пришлось, правда, тут же подправить его траекторию движения:

 - Вниз пока не спускаемся, двигаемся параллельно склону!

 И эта моя команда была выполнена с прилежанием. А может с полнейшим равнодушием к своей судьбе? Ведь мог бедняга окончательно "перегореть" мозгами? Именно эти вопросы я и задал девушке, когда мы двинулись следом. Ксана рассудила с точки зрения простой житейской логики:

 - С худого козла хоть шерсти клок.

 Пословица, созвучная с земной меня порядком насмешила, и я хихикал без остановки минут пятнадцать. Видимо ещё и некое нервное напряжение стало спадать после стрессовой ситуации, вот у меня психика и среагировала в стиле моего лучшего друга Леонида Найдёнова. Да и мысли получили некое, иное направление, словно перед глазами начала пролистываться виртуальная картотека.

 Лёня, мой друг. Он же барон Лев Копперфилд, он же оружейный мастер Чарли Эдисон. Он же - мой боевой соратник по нашим приключениям в мире Сияющего Кургана. Сколько мы с ним вместе пережили... Сколько раз чудом спасались... И где он сейчас? Чем занимается?

 Мыслей, что он погиб, даже в голову не пришло. Такой парень в любом мире и в любой ситуации выкрутится. Тем более что он от недавно и сам обладатель Первого Щита, возможности его и умения станут день ото дня шириться, совершенствоваться. И если он не наделает ошибок, которые я совершил, попав в мир Набатной Любви, то обязательно проживёт и долго и счастливо.

 Естественно, что после мыслей о друге, пришли и воспоминания о вашшуне, или попросту говоря русским языком колдунье Шаайле. Причём воспоминания, несмотря на нашу с ней интимную близость, не совсем приятные и радужные. Ибо девушка с изумительной фигуркой и очаровательной грудью чуть ли не четвёртого размера, была не только страшненькой на лицо (мягко говоря!), но существенно меня напугала своей предположительной беременностью. Мало того, если мне и посчастливится не стать молодым, безусым папашей, оказалось, что наша связь с вашшуной будет поддерживаться богами мира Сияющего Кургана до смерти кого-нибудь из нас. А судя по нашим отношениям, я всё равно умру раньше.

 Девушка вместе с нами, убегая от людоедов зроаков, тоже попала в Набатную Любовь, и сейчас где-то шпыняется на чужбине, с отысканным древним камнем-амулетом. С камнем ей повезло, а вот с выбором товарищей - не очень. Затащили невесть куда, в неизвестный мир! Она-то сильная колдунья, наверное, даже покруче меня будет в разных умениях и возможностях, так что тоже сумеет устроиться неплохо, если гаузы её не выловят. Хотя и против них она имеет шанс применить своё ментальное оружие. О ней волноваться нечего...

 "О! А ведь мы сейчас в совсем ином мире! - мелькнула у меня в сознании догадка. - Так что никакие силы шуйвов надо мной не властны. И заставить спать меня с вашшуной больше никто не сможет! Ура! И ещё три раза "ура!" Да и на Земле, если я окажусь, меня никакие иные законы не касаются. Так что в идеале, хоть так и некрасиво думать, но если Шаайла потеряется где-то в многолюдных городах здешнего мира, я не сильно буду плакать. "Се ля ви" (C'est la vie), как говорят китайцы, отрезая французам... М-да, что-то меня на совсем неуместное злорадство и вульгаризм потянуло! - ругая себя и коря, я осмотрелся, выискивая взглядом нужное место. - Пора сворачивать к дороге, к нашему припрятанному бочонку с гнатаром. Всё-таки не стоит терять такой ценный эквивалент местной торговли, как ром. И кстати, надо будет при первой же возможности выспросить, как они тут умудряются делать такой крепкий, пусть и с сивухой, но вполне ароматный напиток. С моими знаниями технологий, я бы его не только улучшил по качеству, но поставил производство на поток...".

 Глава вторая. ШААЙЛА БЕСПОЩАДНАЯ.

 А гордая вашшуна, попав на Дно и проведя показательную экзекуцию одного, пытавшегося её изнасиловать мужчину, а потом наказав страшной физической болью пару своих новых подданных, с особым предвкушением стала дожидаться сброса вниз Чернавки. Подлую девку разбойники наверху насиловали видимо всей ватагой, так что посылка задерживалась. А уж очень хотелось, да и следовало по всем понятиям дождаться обманщицу, из-за наклепа которой иномирянка и попала в эти гиблые подземелья. Но и время даром тратить не стоило. Поэтому Шаайла начала допрос с бывшего казначея разбойной шайки, которому повезло побыть на должности атамана всего неполный час.

 - Что знаешь о Дне? Рассказывай!

 Кривясь от болей после доставшимся ему тумаков, ещё недавно называвший себя гордо Барсом, а отныне именующийся Червяком, бросил, словно выплюнул:

 - Ничего не знаю!

 За что тут же получил ещё более жуткую боль во внутренностях, заваливаясь на грунт и корчась в судорогах. Несмотря на почти полную утрату сил, колдунья не гнушалась наказывать строго, сразу и беспощадно:

 - Ты, тварь уродливая! - гаркнула она, пригнувшись над телом разбойника. - Забыл добавить положенное ко мне обращение: ваше могущество!

 - Извините, ваше могущество...! - прохрипел вроде как окончательно сломленный морально мужчина. - Больше такого не повторится... Мм!..

 Пока он корчился, а потом приходил в себя, вашшуна уже во второй раз набросилась с вопросами на местного аборигена, и потребовала отчёта по всем основным, расположенным поблизости местам обитания. Её в первую очередь интересовало, где обитают более, менее незаурядные люди, желающие жить по справедливости, нуждающиеся в её помощи и могущие в ответ дать и своё покровительство. Потому что сил у колдуньи было мало, и как бы она ни была горда и самоуверенна, понимала прекрасно: долго она всё равно не сможет сражаться со всеми противниками. В любом случае подловят на ошибке, ударят в спину и безжалостно уничтожат. Так что первым делом следовало отыскать нормальных и сильных в своей независимости сторонников.

 Те, про которых изначально рассказывал Дорт, с не совсем адекватным для его внешнего вида прозвищем Медовый, ну никак не подходили для совместного проживания. Человечней ведут себя пауки в банке или оголодавшие акулы в запертом проливе, чем подобравшиеся нескольких башнях и парочке замков людишки. Ну и самое худшее, что женщин там содержали на положении бесправных рабынь, и торговали ими без всякого зазрения совести или моральных ограничений. Шаайла себе отчётливо представляла, что там она не сдержится в первые часы своего пребывания и ни о каком "мягком" перевоспитании не могло быть и речи. Если наверху, даже в разбойной ватаге женщины считались неприкосновенными и никто им не имел права приказывать, то здесь внизу сразу резко чувствовалась разница в отношениях, которые воспитанная на совсем иных принципах иного мира вашшуна не могла принять даже временно.

 Потому и продолжала выпытывать, да правильно направлять мысли своего первого подданного в нужное русло. Дорт, наконец, осознал, что именно его владычица разыскивает, и несколько скис от осознания условий своего будущего проживания:

 - Но там так скучно, ваше могущество! Все жалуются...

 - А вот это уже мне решать! Твоё дело мне рассказать все, что знаешь о них. Так сказать: голые факты. И не вздумай хоть что-то приврать или о чём-то умолчать! Я тебе за это язык отращу такой, что будет он у тебя до пояса болтаться.

 Творить такое она не умела, просто знала, чем порой мужчин напугать можно. Зато после такой угрозы запоздало о ней пожалела: рассказчик говорил с такой скоростью, что слова звучали без пауз, порой его трудно было понять.

 Подходящие места оказались, и не одно, а целых два. Башня ноль четыре дробь сто, располагалась в самом узком месте перевала, за которым располагалась небольшая, но весьма плодородная для местных трав, грибов и лишайников долина. И проживало там сорок человек. Желающих может было бы и больше, но продуктов питания не хватало категорически, на охоту за монстрами, как и на поход к ближайшей Длани за пайком сверху, надо было выбираться на чужие территории, а там многие добронравные соседушки обитателей башни ненавидели. Как следствие - охотились на них рьянее, чем за волшебными груанами.

 Вот группа "изоляционистов" и жила на подножном корму. Но жила по строгости и по справедливости: никакого рабства, полное равенство и приём основных решений только путём всеобщего тайного голосования. Соотношение мужчин и женщин всегда старались поддерживать поровну, и всеми сила поощрялось создание постоянных семейных пар. То есть в башне ноль четыре дробь сто (04/100) жили трудно, впроголодь, в окружении откровенных врагов, но зато по человеческим понятиям.

 А вот в замке, с личным именем Наковальня, обстановка была совершенно иная. Там рабство было под угрозой немедленной смерти, царила полная свобода нравов, и обитатели, которых там порой скапливалось до трёхсот особей, воевали со всем миром. Мужчины называли себя паладинами свободы, а женщины себя мнили ни много ни мало "иконами" всё той же самой свободы. Причём все иконы и рыцари Наковальни вели свои жизни по Уставу, который в ста заповедях и уточнениях к ним был глубоко вырезан в единой литой плите, служащей повышенным фундаментом для всего строения. Имелись устные предания, что несколько раз замок захватывали соседи, уничтожая всех свободолюбивых обитателей. И даже после этого прилагали титанические усилия по стиранию, уничтожению хорошо видимого и прекрасно читаемого Устава. Что характерно, как сказывалось в легендах, никто из завоевателей долго в удобном и выгодном месте не задерживался: то сами вымирали от болезней, то их уничтожали неизвестные мстители.

 Так что не проходило и года, как замок опять заселялся невесть откуда появившимися рыцарями, в окнах появлялись улыбающиеся лица "икон", а войны с рабовладельцами опять возобновлялись с прежней силой.

 Шаайлу рассказ более чем заинтересовал:

 - И как сейчас обстоят дела в Наковальне?

 Дорта всего перекрутило от сомнений, но всё равно он постарался говорить с крайним почтением и осторожностью:

 - Ваше могущество, лучше уж в скуке прожить оставшиеся года в башне ноль четыре дробь сто (04/100), чем сунуть голову в мясорубку возле замка. В последние недели обстановка там обострилась до крайности, все управители соседних башен и замков объединяются, чтобы дать зарвавшимся рыцарям по сусалам, готовятся штурмовые роты, и даже из нашей башни завтра выходит боевое отделение с нужной для штурма стен экипировкой. Скоро там будет сплошное море крови.

 По внешнему виду нахмуренной колдуньи, да ещё учитывая её страшное, жутко неприятное личико, можно было предположить, что она осознала опасности, грозящие как в самой Наковальне, так и возле неё. Да и задумалась она крепко.

 Но тут повисшую тишину прервал визг тормозящей клети с очередной, сосланной на каторгу жертвой. И ожидающие не ошиблись в определении этой жертвы: Чернавка! Но все трое отпрянули от неожиданности, когда двери раскрылись, и их глазам открылось то, что осталось от некогда гордой, надменной и восхитительно прекрасной девушки. Правда в следующий момент Червяк бросился к своей любовнице с причитаниями и попытался распрямить несуразно лежащее, окровавленное и без единой части одежды тело. Восклицания, стоны и чуть ли не рыдания понеслись из глотки недавнего казначея и атамана разбойников, когда он понял, что красавица умирает.

 Вот тут уже Шаайла поразилась сама себе. В ней вдруг шевельнулась жалость к подлой девице и к её престарелому любовнику. Получалось, что они, а по крайней мере уж точно мужчина, любили друг друга и в самом деле. А тут ещё и умирающая раскрыла глаза, опознала своего подельника, и вместо проклятий в его адрес попыталась улыбнуться разбитыми, окровавленными губами:

 - Любимый, - раздался в гулкой тишине её шёпот, - Прости меня..., я не сумела... Я тебя подвела... Прощай...

 Понятно, что её разбойники возненавидели больше всего. Не будь этой Чернавки, не случилось бы беды, колдунье разрешили бы поработать с легендарным деревом мадроньо, и лекарство против страшного облучения Ласоча было бы создано. А так всё пошло насмарку из-за требований красотки к бывшему атаману. Тот стал форсировать события, и был уничтожен скорей в крайней необходимости, несуразностях и спешке. А потом парочка использовала самые подлые и обманные средства, чтобы свалить все грехи на пришлую ведьму.

 За что и поплатились. А теперь запоздало раскаивались друг перед другом. Да и перед колдуньей тоже, потому что Червяк вдруг повернулся к Шаайле и попросил:

 - Прости нас, если можешь... Но знай, если Зэра умрёт, я тоже долго не проживу... А если ты её спасёшь, я до конца своей жизни обязуюсь быть для тебя слугой, цепным псом, рабом и даже подстилкой для ног! Клянусь! Только умоляю, спаси её!

 Вашшуна старалась, чтобы её голос предательски не дрогнул, а общая слабость и желание помочь немедленно, не стали заметны. Потому что уже находилась в одном шаге от прощения девицв. Никогда она не была жестокой, а уж в таком случае, когда дело касалось любви, готова была сама страдать, лишь бы избавить от страданий непосредственно влюблённых. Поэтому когда заговорила, делала это нарочито с шипящими звуками и презрительным тоном:

 - Зэра, говоришь? Имя-то какое...

 - Самое прекрасное!

 Тут в клети неожиданно раздался препротивный рёв, и Дорт Медовый так весь и задёргался:

 - Сирена! Выносим тело наружу, быстрей! - он стал помогать Червяку, на ходу приговаривая, - После тройного звучания задняя стенка резко выдвигается вперёд, И тех, кто замешкается..., - загудело два раза. - ...Тем часто ломает ноги, руки, а порой и убивает сильным пинком. Уф! Успели!..

 Пока мужчины относили тело девушки на злополучный стол, створки клети резко захлопнулись, она со скрипом рванула вверх. Тогда как местный приживала продолжил:

 - Когда никого внутри нет, и сирены нет. Сразу как клеть освобождается, она удирает наверх, - наверное, чтобы не молчать, он продолжал уже по собственной инициативе: - Ну и здесь частенько сидит дежурный, да и наряды обходчиков частенько заворачивают. Место удобное, хищники почти не наведываются в этот тупик, а если и сунутся, то вон там наверху есть два узких лаза, ведущих в соседнюю каверну и в одну из долин. Всегда спрятаться можно.

 Колдунья тем временем провела осмотр Зэры Чернавки, и поняла, что несмотря на побои и многократное изнасилование, женщина находится в сносном состоянии. По сути, могла бы и сама выжить. Ну, разве что пришлось устранить одно внутреннее кровотечение, да подправить коленную чашечку, повреждение которой могло со временем привести к инвалидности. Как над красавицей не поиздевались мужчины, как ей не добавили напоследок женщины (а это сразу виделось по многочисленным царапинам по всему телу, подпортили, когда срывали одежды), красавица просто обязана была выжить. Опять-таки, если ей на неделю предоставить хороший уход и здоровое, полноценное питание.

 Так что не прошло и получаса, как вашшуна оборвала непрерывный поток своего первого подданного:

 - Помолчи пока. А она..., выживет теперь уж точно... Но нести придётся её осторожно, без тряски и на носилках. Так что быстренько соорудите самые лучшие и удобные ноши! Начали! - когда носилки были сделаны, пострадавшая уложена на них, укутана в одежды убитого насильника, который помер от кровоизлияния в мозг, и сверху прикрыта трофейным плащом. Также собрали в один вещмешок все скудные запасы пищи, которые извлекли из мешка убитого. Только после этого мини коллектив тронулся в путь, конечную цель которого указала её могущество: - Замок Наковальня!

 Но прошли совсем немного, когда последовал очередной вопрос пригорюнившемуся господину Медовому:

 - Почему это у тебя такое прозвище? Неужели кровь такая сладкая?

 Мужик вздрогнул и постарался идти быстрей, но партнёр сзади, сам порядочно избитый и так еле топал. Поэтому пришлось отвечать, надеясь, что ему поверят и кровь с него никто пить не станет:

 - Ваше могущество! Меня так назвали за мой голос. Лучше меня никто не поет во всей округе. Даже из дальних мест порой приходят послушать мои песни в нашу башню.

 - Надо же! Да ты тут знаменитость? Только уточни, где именно? Как эта местность называется?

 - Ну да, наверху у разбойников нет иного пути для посылки, как только сюда, - уже совершенно успокоенный, продолжил знаменитый певец. - Поэтому они и не знают о существующих уровнях, которых сто двадцать. Да ещё и между ними, как многие утверждают, существует по несколько подуровней. Я ведь уже говорил, что здесь целый мир, без края и конца, без дна и без крыши...

 - Как называется эта местность? - повысила голос Шаайла, и наконец-то получила желаемый ответ:

 - Здесь существуют названия только по номерам уровней, да по ближайшему, самому крупному замку. Замок - Наковальня. А уровень - сорок четвёртый...

 Вот так на сорок четвёртом уровне, в эгрегоре знаменитой башни Наковальня, появилось трое новичков, которые бесстрашно двигались к намеченной цели.

 Правда, после продолжительного молчания Дорт тоже решился задать несколько вопросов:

 - Ваше могущество, вы не забыли, что мы будем проходить через территории, где обитают громадные тервели, опаснейшие зервы, трулени и, превышающие гаузов по размерам - байбьюки?

 - На память не жалуюсь...

 - Как же мы их пройдём? Там порой целые отряды охотников исчезают бесследно.

 Колдунья ответила только после длинной предлинной паузы, когда показалось, что она вообще промолчит:

 - Ерунда, эти ваши слизняки и прочие зверушки. Если я умею людей укрощать, то уж с дикими животными тем более справлюсь. И это..., рассчитывай так, что бы мы в удобном месте расположились на привал через два часа. К тому же, если удастся, заверни к ближайшей Длани. Не помешает и нам троим получить свою порцию продуктов.

 - Но ваше могущество! Я ведь уже говорил: те кого скидывают разбойники на своей клети, нигде не зарегистрированы наверху как "воины принудительного войска", и пайки они пятидневные не получают. А мне ещё трое суток ждать, получил недавно...

 И на это самонадеянная вашшуна ответила с пренебрежительным фырканьем:

 - Ну сколько можно тебе твердить одно и тоже? Если я диких монстров не боюсь, то с Дланями тем более справлюсь. Хи-хи! А ты мне в этом поможешь, Медовый ты наш!

 - Чем помогу? - опять напрягся испуганный певец.

 - Да не бойся, не кровью. А вот воспоминаниями придётся поделиться. Ты ведь давно здесь? Вот и отлично! Значит, со многими, ныне покойными персонами общался, здоровался и должен помнить...

 Тут уже все трое заволновались, Мужчины оглянулись, прикипели взглядами к страшной женщине, и даже израненная, но пребывающая в сознании Зэра раскрыла максимально глаза, пытаясь в странном сумраке разглядеть выражение лица своей спасительницы-наказательницы. Наверняка всем показалось, что для обмана системы выдачи льготных пайков, иномирянка начнёт призывать в этот мир уже давно погибших предков.

 Конечно, они несколько ошибались, но, тем не менее, не были так уж далеки от истины. Для Шаайлы, многие проблемы были решаемы, благодаря невероятным знаниям и умениям, которыми обладали очень многие и многие вашшуны мира Трёх Щитов. А уж тем более такие, которые обучались в самом знаменитом и самом древнем монастыре огромного мира, и который по всеобщему признанию подпитывался колдовскими силами Дейвов, достающими своими дланями силы из самого Сияющего Кургана, находящегося в Рушатроне, столице империи Моррейди.

 Глава третья. АРЛЯПАСЫ ЛЕОНИДА НАЙДЁНОВА.

 Выходец с Земли, уже в который раз сменивший своё имя, а точнее говоря о последнем преображении - только фамилию, никогда не унывал. А если вдруг и нападала тоска, грусть или печаль по поводу пропажи своего товарища, то ему достаточно было встать перед зеркалом и воскликнуть:

 - Я Чарли Чаплин! - и он минут на пять не мог удержаться от охватившего его смеха. Прошлый раз, когда он стал помощником оружейного мастера и назвал себя Чарли Эдисоном, тоже было смешно. Да и первое имя, Дэвид Копперфилд - вызывало у него буйное веселье. Но когда он стал полноценным Чарли Чаплином - это уже могло считаться пределом всех мечтаний циркового мастера клоунады. На Земле такого себе не позволишь, а тут - сколько угодно. Пользуйся и радуйся! Ну разве что ещё была одна мечта: поработать под именем и фамилией иного мирового авторитета для Леонида, самого любимого и уважаемого: Юрий Никулина.

 "Но это не к спеху, - размышлял артист, антрепренер, главный режиссёр и импресарио в одном флаконе. - Оставлю эту идею, до возвращения в столицу империи Моррейди. Уж там мы с Борей развернёмся по максимуму. Построим настоящий, самый лучший в мире Трёх Щитов цирк и будем зажигать! Точнее говоря - арляпасить!".

 Здешнее название Арляпас, соединяющее за своей вывеской водевиль, чисто песенные выступления и все остальные цирковые дисциплины - землянину нравилось очень и очень. Что-то было в этом слове более могущественное и завлекательное, чем просто в слове цирк. Особенно когда конферансье орал на всё помещение своим раскатистым, густым басом: "Арррррляяяпаааассс начинает представление!" Только от этих несущихся звуков бежали мурашки по спине, и настроение подскакивало на несколько порядков. А когда после этого оркестр начинал парадный цирковой марш, которому их научил Звёздный Чарли, то ни одно лицо в среде зрителей не оставалось без радостной улыбки, предвкушающей грядущий восторг, смех и веселье.

 Ну и сказывалось, что Леонид теперь сам руководил всем творческим процессом своего арляпаса. Это было не только интересно, и не только давало повод для самодовольства, но давало неоспоримые преимущества для раскрытия своих талантов в самой полной мере. А уж сколько задумок было на ближайшее время и на далёкое будущее - не перечесть! По сути, работы и простора для творческого совершенства предвиделось на десятилетия, а уж тем более с уже имеющимся багажом знаний о великий артистах из своего мира. И казалось бы, что ещё нужно человеку для счастья? Даже здесь, в этом странном подземном мире, где жители не могли выходить на поверхность под прямые лучи слишком радиоактивного светила Ласоч, можно было стать самым знаменитым, самым счастливым и самым востребованным человеком. И какая в принципе разница, где и с кем добиваться таких грандиозных успехов?

 Ан нет! По многим причинам не лежала душа у Леонида Найдёнова к этому миру. Первая и самая главная: он сильно волновался о судьбе своего лучшего друга, боевого побратимы, да и почти что родного брата по крови Бориса Ивлаева. Как он? Что с ним? Где он? От этих вопросов артист порой себе места не находил.

 Вторая причина: этот мир всё-таки был порабощён. Да ещё и непонятно какой, но явно гораздо высшей по своему развитию цивилизацией гаузов. Да и слуги рабовладельцев, четырёхметровые валухи со зверскими рожами - нешуточно напрягали. А это мешало полному спокойствию, заставляло определённые части сознания всё время быть в излишнем перенапряжении, волнении и в душевном смятении.

 А вот о Шаайле, вашшуне из мира Трёх Щитов, он вспоминал меньше. Причём делал это с непоколебимой уверенностью:

 "Такая деваха - нигде не пропадёт! Да и вообще она уже, наверное, давно вернулась в свой монастырь. Выждала сутки, и вернулась. Не стала ждать четыре или пять дней, как настаивал Боря. Потому что найденный Ивлаевым камень-талисман не даст ей ни спать, ни есть спокойно, пока артефакт не будет доставлен по месту назначения и не применён по своему предназначению. А именно: посылка мора, наведение эпидемии на подлых кречей. Как только рогатые твари заболеют, у них онемеют лопаточные мышцы и вонючие уроды перестанут летать. Что может окончательно переломить ход войны в пользу людей. Да оно и правильно..., иначе нельзя..., людоедов и их приспешников надо уничтожать денно и нощно...".

 По поводу друга он только в одном не сомневался: тот без него никуда не уйдёт. А вернувшись в пантеон, и не застав там никого, начнёт шагать с обрыва сколько надо раз, всё высмотрит, всё поймёт, и в любом случае начнёт усиленные поиски Леонида.

 То есть следовало Борису помочь в этом, а ещё лучше самому как можно быстрей добраться до вентиляционной шахты со своими вещами и самому шагнуть в мир Трёх Щитов. Но если самому перемещаться куда хочешь и как хочешь не получалось, то уже с первых дней новоявленный Чарли Чаплин постарался заявить о себе с помощью рекламы. И для этого средств не жалел.

 Его администратор, и бывший владелец арляпаса Крамар Лукоен, чуть ли не плакал, не в силах переспорить своего работодателя:

 - Ну на кой, скажи мне на кой ляд нам надо расклеивать ашиши о выстуалениях здесь, чуть ли не во всех иных городах? Это же полный нонсенс! По здравому рассудку, нам даже в нашем Пловареше никакой рекламы не надо! У нас билеты проданы на недели вперёд! А может и на десять лет вперёд продать! И даже устраивай мы гастроли по иным городам, всех желающих всё равно не сможем порадовать просмотром наших выступлений. И опять-таки, там тоже не понадобится развешивать даже дорогостоящие афиши. Уж поверь моему опыту! Так что успокойся и не мути воду своими всемирными рекламными акциями!

 - Эх, Крамар, Крамар! - похохатывал артист в ответ. - Ничего ты не понимаешь в душе работников развлекательного жанра! Неведомо тебе тщеславие артиста, который мечтает не только про аплодисменты обитателей своего города, но и про всемирную славу. Про узнаваемость каждым. Про тотальное признание его талантов в любом, даже самом захолустном уголке.

 - Тебе узнавание не грозит, - не сдавался Лукоян, - Ты всё равно ходишь по городу в маске или в сложном гриме.

 - Ха! Да мне плевать лично на себя, ты ведь знаешь. А вот остальные заслуживают и славу и признание.

 - Ну да...! - фыркнул Крамар, воровато оглянулся, нет ли рядом его жены, и заговорщески Чаплину подмигнул: - Особенно танцовщицы заслуживают, ублажая тебя своими ласками и прочими прелестями?

 - А что делать? - Чарли грустно кивнул. - Издержки профессии... Быть возле колодца с такой чистой и вкусной водой, да не напиться?

 - Хе! Экий ты, философ! Всему отыщешь оправдания и резон... Но разговор у нас сейчас не о том: средств не жалко, на печатание плакатов и расклейку их по всем городам?

 - Да ладно тебе жадничать! - укорил землянин администратора. - Денег у нас валом, так пусть и на нас кто-то заработает. Мало того, я вот тут решил, что нам не помешает самим купить хорошую типографию, и начать издавать свое, совершенно новое издание. Будет именоваться журналом, описывать все новости в сферу досуга и развлечений и наречём мы его "Мир искусства". Как тебе идея?

 - У-у-у...! - замычал в расстройстве Лукоян. - Вылетим в трубу!

 В мире Набатной Любви, или как иногда его ещё называли местные жители в мире Груанов, выражение "вылететь в трубу" имело тройственное значение. Привычное землянину значение "стать банкротом"; второе, не совсем понятное, "после броска валуха свалиться с ледяную купель"; и третье, самое мрачное и кошмарное "свалиться по трубе на Дно". С последним вообще были непонятки, на эти темы вообще старались не разговаривать, так что Леонид только-только начинал собирать первые крупицы знаний про это самое Дно.

 Но в данный момент ему было важно, чтобы рекламная акция с листовками завертелась в максимально возможном объёме. Он верил, что если Борису попадётся на глаза надпись "Арляпас звёздного Чарли", то земеля сразу всё поймёт и мигом отыщет мастера клоунады, где бы тот ни находился. А мысль с журналом пока забросил только так, для отвлечения стонов на иную тему. Но сейчас заявление о "трубе" его несколько взволновало:

 - С чего это такой пессимизм? Почему это мы должны "пролететь"?

 Управляющий скривился, и непроизвольно понизил громкость голоса?

 - Ты право, словно не от мира сего. Неужели не знаешь, что все газеты и прочие печатные издания по непосредственным и строгим контролем гаузов? А точнее говоря редакторы и главный цензор - это всегда валух. Мне даже слышать не приходилось, чтобы этим хоть раз занимался человек нашего мира. Даже владельцы типографии обязаны платить такие гигантские налоги и скрупулёзно отчитываться за наши листовки или плакаты, что я диву даюсь по теме: чего они там мучаются и как сводят концы с концами.

 Связываться с рабовладельцами этого мира, Чаплин не собирался никоим образом. Тем более что и сам, несмотря на большие подвижки в данном вопросе, так до сих пор чётко и не легализовался. Всё никак не удавалось втереться в доверие к поставному сектора настолько, чтобы за предложенную взятку справить себе надёжный, защищающий от любых подозрений идентификационный жетон. Да и с местным криминалитетом связываться не хотелось. Один раз выйдешь с ними на контакт, потом так и будешь сидеть на крючки и у бандитов, и у местных сил полиции.

 А без жетона - никуда из города не выйдешь. И рисковать, пытаясь опять в ночное время выбраться в общественный парк, а потом и до нужного вентиляционного воздуховода с переходом в иной мир, было бы очень и очень неосмотрительно. К кому конкретно обратиться с данным вопросом, тоже было не понятно. Администратор, как самый заинтересованный человек, непосредственный сподвижник и даже друг, для этого не подходил. Хоть и сам уже подозревал о создавшихся у Чарли трудностях, но ещё с самого начала заявил:

 - Ничем помочь не могу с восстановлением тобой утерянного жетона. Разве что усиленно и всегда буду делать вид, что я никогда про эту утерю не знал и знать не желаю.

 Ну и хуже всего, что существовала двойная сетка для идентификации. Внутренний жетон не давал права перемещения в иные города, что невероятно усложняло возможность так необходимой экспедиции к переходу со значком. Для этого следовало оформить торгово-представительский, а он уже выдавался только на основе внутригородского. Вот такая петрушка получалась...

 Так что следовало срочно, ещё до начала гастролей или планируемого создания журнала, озаботиться собственной легализацией. Но ничего толкового в голову не приходило, разве что после интенсивных раздумий было намечено к рассмотрению одно гипотетически возможное средство. Вернее и не средство как таковое, а общность новых умений, которые стали проявляться постепенно у мастера, как у обладателя Первого Щита. Рука у вашшуны в самом деле оказалась лёгкая. Вырезанный ею лично из крысы-пилап симбионт, прижился на теле Найдёнова великолепно, и уже на третий день перестал отличаться от других участков тела. А на четвёртый день, Леонид с радостью обнаружил у себя проблески новых возможностей. Он стал что-то различать в кромешной тьме, у него невероятно усилился слух, появилась возможность менять обертоны собственного голоса, замечать несвежую пищу (а может и яды различать, но пока ни разу опробовать нечто отравленное не доводилось) ну и проникать особым зрением во внутренние структуры не только мягких, но и твёрдых материалов. В том числе и металлов.

 Мало того, и режим питания как таковой оказался нерушимым и привычным. Потому что землянин не безосновательно опасался сразу двух крайностей: такого неуёмного обжорства какое напало на друга Бориса, или такой страшной худобы, которую в большинстве своем претерпевали обладатели Первого Щита на ранней стадии своего преобразования. Ел Чарли Чаплин, к счастью, как и прежде, зато чувствовал себя с каждым часом всё лучше, если не сказать - великолепней. Разве что только одна проблемка его помаленьку начинала беспокоить: несмотря на десятый день своего пребывания в ранге привилегированного в мире трёх Щитов кудесника, Найдёнов так и не выявил малейшего изменения на своём изуродованном лице. Как ни присматривался по утрам или вечером после смывания грима, ни одной положительной подвижки не обнаружил.

 А ведь он хорошо помнил, что его земляк Ивлаев начал расти, излечиваться от тяжёлой травмы детства уже где-то на шестой, седьмой день после насильственного заглатывания симбионтов. Правда там было несколько по-иному, и совсем не так просто, что вашшуна взяла да наклеила кусок попискивающей плоти на плечо. Болезного Бориса, узнав, что он прошёл инициацию в Священном Кургане, да ещё и запустил проигрывание торжественного гимна, товарищи по плену, просто заставили проглотить сразу три Щита. Потому что все были уверены, что живут последние часы, а ценные, жутко редкие симбионты ну никак нельзя было отдавать людоедам зроакам. Вот и перестарались охотники. Что с ними стало потом - неведомо, а вот во время общего удачного побега Борис умудрился спастись из плена, и вновь оказался на Земле. Там ему успели сделать промывание желудка, тем самым вычищая Первые Щиты, которые начали воевать между собой, тем самым чуть не убив своего носителя.

 Правда, потом как бы оказалось, что один Щит всё-таки остался в желудке страдальца, прижился, так сказать, до смерти. Но наверняка он и самый сильный был среди ему подобных. Потому что выздоровление Ивлаева, а в то время уже справного барона Цезаря Резкого, шло невиданными темпами, про которые даже Двухщитные врачи верить отказывались.

 Вот потому сейчас Леонид по этому вопросу и не расстраивался:

 "У Бори некий симбионт-уникум попался, вот он и стал красавцем за две недели. По свидетельствам и рассказам специалистов, у других полгода, а то и год на излечение подобных травм уходило. Так что у меня времени ещё - масса. Да и не важно, как я выгляжу. Работать наоборот удобнее... Самое главное, что иные умения проявились, и это мне поможет обзавестись пусть и фальшивой бляхой, но ничем не отличающейся от аутентичных. Жаль только, что у меня достойной лаборатории для этого нет. Или что там иметь желательно? Да и в металлах, всяких чипах и программировании я не разбираюсь. А ведь наверняка гаузы нечто эдакое вложили в идентификационные документы из своей технологии. Но в любом случае первый шаг надо сделать, посетив управу нашего сектора... Или не стоит рисковать? Вроде поставной от всей души приглашает, всё обещает показать самое интересное... Хм! А не покажет ли он мне потом тюремную камеру, да не спросит в тот момент: "Покажи ка ты, друг любезный, свою бляшку-бумажку!"? М-да, лучше всё-таки придумать нечто понадёжнее... Да поспрошать на эту тему Лизаветушку с Ладушкой. Кажется наши отношения уже дошли до максимально доверительных... Если уж они ничего толкового не подскажут, тогда только и останется: либо к поставному на поклон идти, либо к уголовникам в гости нагрянуть. Благо, что последних тоже знаю, где искать...".

 На том Леонид и закончил свою рабочую встречу с администратором арляпаса, и поспешил в отель, где он в последнее время снимал все комнаты сразу на двух этажах. Потому что там проживали самые лучшие, ангажированные в иных местах артисты, танцовщицы и певцы.

 Предстояло подробно переговорить со своими подругами по работе, по личной жизни и по бизнесу.

 Наш бочонок с ромом оказался нетронут. Никем не потревоженный он так и покоился в выемке у скалы, прикрытый плоскими камнями. Но ещё на подходе к нему, я стал подумывать о целесообразности ношения с собой такой тяжести. Восемь литров напитка, плюс сам бочонок весил килограмма четыре, если не пять. Хоть у нас и появился носильщик, но не лучше ли его приспособить под иные, более насущные задачи? Кстати, ещё следовало разобраться, будет ли он нам лоялен и подчинится ли, когда окажется возле стен родной башни?

 По этим вопросам мы и стали с подругой советоваться, сделав короткую остановку возле приметной скалы. И опять Ксения показала сообразительность, размышляя аналогично моим умственным потугам:

 - Пусть несёт ром. И только по причине, что устанет больше. Потом его прикуём за пределами видимости наручниками к дереву потолще, а сами пойдём штурмовать башню, неся бочонок, хм..., на моей спине. Если башню захватим, то всё равно там оставаться будет нельзя долго. Придётся перебираться с освобождёнными женщинами куда-нибудь в иное место. И вот тогда нам все носильщики понадобятся. А то и не на одну ходку.

 Я покивал головой:

 - Ну да... Знать бы ещё куда перебираться станем...

 - А чего он даром молчит? - указала подруга взглядом на Пнявого. - Будет не только ром тащить, но и на вопросы наши отвечать. Давно здесь, много должен знать.

 Так мы и сделали. Водрузили бочонок нашему не то пленнику, не то временному попутчику бочонок на плечо, зажали его с двух сторон вплотную, да и двинулись дальше. Стараясь при этом, чтобы тишина нас не раздражала.

 Как ни странно, Сурт на вопросы отвечал. Правда тон речи и полное в ней отсутствие эмоций при этом, нас вначале чрезвычайно напрягало, словно с мертвецом или с зомби разговариваешь. Но потом ничего, пообвыкли. Да и поступающая информация оказалась достаточно интересной, познавательной. Ведь во время недавней пьянки нам не то чтобы бы врали, но часто-густо не договаривали, а то и вообще уходили от ответов. Дескать, "...новичкам много знать не положено! Вот вольётесь в наш коллектив - всему обучим. А пока - шиш вам и большой вигвам, а не знания!".

 Выбор основных вопросов делался мною, и делался чисто интуитивно. Так например, я начал интересоваться не теми кто остался в "родной" башне самого Пнявого, а нашим новым знакомым, Емельяном из замка Зуб. Меня очень заинтересовал он сам и условия обитания в его твердыне. И получил на это весьма исчерпывающий ответ.

 Емельян, как и все остальные обитатели дна, не имел родовой фамилии, или второго имени, как и все, он носил данное уже здесь, или выбранное самостоятельно (зависело от независимой позиции человека) прозвище. И у него оно звучало более чем оптимистично: Честный. Да и соответствовало сути описываемого воина. Истинный рыцарь, бесстрашный мститель, отличный товарищ и ненавидящий рабство как таковое. Емельян оказался чуть ли не единственным из знакомых Пнявого, который открыто и безбоязненно высказывался за предоставление женщинам полной, безоговорочной свободы. И пожалуй только за это рыцаря везде не любили, побаивались и кривились у него за спиной. Слишком уж не умещалось в голове уголовников и прочей швали, что можно жить и на Дне нормальным человеческим обществом.

 По той же причине, и в самом замке Зуб относились к Честному с настороженностью. И начни он устраивать в одиночку революцию или активно поднимать всех на борьбу с рабством, ему бы не простили. И, как говорится, один в поле не воин. Подобных борцов за справедливость убирали тихо и беззвучно.

 Но главное было уяснено: союзник номер один - найден. А потому я резко перешёл на вопросы, связанные с башней пятьдесят пять дробь четырнадцать (55/14). Следовало узнать: сколько, где, кто, как атаковать, и кто представляет наибольшую опасность. И тут не обошлось без сюрпризов. Монотонным, скучным голосом Сурт твердил одно и то же:

 - Ольшин Мастер - самый старый и самый опытный во всей округе. Но командует в башне не он. Всеми делами заправляет Крэч Быстрый. Причём заправляет уже более года, убив во время жестокой драки своего предшественника на посту главного торговца, переговорщика, парламентёра и управляющего.

 - Постой, а кому же тогда принадлежат рабыни башни? - порой и Ксана задавала вопросы.

 - Официально - их когда-то купил сам мастер. Но неофициально они сразу принадлежали именно управляющему. Да и во всех обителях примерно, то же самое. Рабовладелец, если он не сам на посту управляющего, обязан делиться правами на свою собственность с более сильным, пробивным и властным.

 Дальше вопросы уже сыпались несколько иного свойства. К примеру:

 - Так что, если Крэч будет убит, то рабыни перейдут к новому управляющему?

 И на это последовало твёрдое подтверждение. А когда стали уточнять, что собой представляет ветеран Ольшин, Пнявый стал твердить:

 - Он нас всех ненавидит. И был против того, чтобы мы за вами ринулись по следу и устраивали засаду. Утверждал, что вы парни более чем достойные, хорошие и действуя на вас добром, можно большего добиться, чем силой оружия. Но Быстрый приказал ему закрыть пасть и заниматься своими делами. И послал нас всех вперёд устраивать цепочку слежения. Он догадался, что вы недалеко от нас, и утверждал, что вы несомненные везунчики. Тем более, когда узнал, что вы справились с бандой Витима. А у той троицы, как говаривали, у каждого в патронташе всегда не меньше десятка "чужих" груанов. Вот потому вас и решили, выследить и как следует пощипать вначале, и уже потом силой заставить поселиться в нашей башне. Если не получится, то убить и забрать всё что вы с собой принесли сверху.

 И дальше удалось выведать много полезностей. Особенно по поводу оставшихся двух типов, никогда нами не виденных и не знакомых. Ведь помимо четырёх женщин возле Ольшина оставалось сразу трое мужчин. Это я выяснил, описывая хорошо рассмотренного мною типа, который шел по нашему следу вместе с Быстрым. О тех кто погиб вместе с ним, Сурт и сам догадался, что их больше нет.

 И вот эта троица, да плюс Мастер, представляла собой довольно сложную для нас задачку. Про Ольшина Пнявый утверждал, что он и за меч не берётся никогда. Как незаменимый специалист он нужен всем: без него невозможна рубка деревьев, он умеет шить, столярить, гнать ром, плавить стекло, строить повозки и арбы и массу всего иного без чего не может обойтись ни одна община на Дне. (А по моему мнению, Ольшин мог сравниваться своими умениями и способностями с обладателем Первого щита). Таких никто и никогда не убивает. Грабят - да, но единой царапины при этом стараются не нанести. И ветеран до сих пор лелеет надежду собрать свои десять ракушек, стать Светозарным и отправиться на поверхность.

 Причём не просто думает, а уже пару раз был в нескольких шагах от успеха, потому что разными путями, делами, торгами и заслугами пытается насобирать вожделенный десяток. Три года назад, у него было уже восемь груанов, а пять лет назад он насобирал семь. Но тогда его башни, где он обитал, пали, или захватывали нынешнюю. Увы, разбойничья война здесь велась постоянно. И порой неизвестно откуда заявлялась банда голов в сто, а то и в двести, и нагло требовала отдавать всё. Легче было подчиниться, чем сидеть в блокаде долгое время, а потом всё равно погибнуть. Вот малые общины и отдавали всё.

 Хотя некоторые и сражались до последнего воина, порой даже побеждая десятикратно превосходящего врага.

 На данный момент у Ольшина имелось целых шесть "своих" груанов, и он не покладая рук работал над приобретением седьмого. Но, даже имея на руках девять, он сражаться не станет.

 Неким тёмным пятном был молодой, молчаливый парнишка, лет семнадцати. На Дно он попал лишь два месяца назад, и на внешние раздражители реагировал вяло. Его обучали, заставляли овладевать мечом и копьём, но больше он годился только на "подай-принеси". Свою причину попадания на каторгу, он так и не поведал, но судя по всему, это была невероятно тяжкая, трагичная история. Как этот паренёк, по имени и прозвищу Лузга Тихий себя поведёт во время захвата башни, было неизвестно.

 Странное имя у меня ассоциировалось с семечками подсолнуха, поэтому я уточнил:

 - Так что у него прозвище? Неужели Лузга? - мне стала отвечать вопросом Ксана:

 - Это имя, и довольно у нас распространённое. Чем оно тебе не нравится?

 Я не стал вдаваться в подробности, и продолжил допрос. Правда к тому времени мы уже пришли к выбранному мною корневищу метрах в восьмидесяти в сторону от дороги и от башни, и попросту присели на камни для дальнейшего разговора. Ведь многое ещё следовало выспросить и узнать.

 Дальше последовал разговор о самых опасных типах, оставшихся в башне. Один из них, правая рука Быстрого, вместе с ним пришедший в башню почти два года назад, некий Кегля. Причём внешность и ужимки Кегля имел самые мерзостные, низкие и похабные, которые только существуют в уголовной среде. Зато умел себя очень быстро приводить в бешенство, становясь берсерком, что делало его очень опсным и непредсказуемым соперником в бою. К женщинам он относился с полнейшим равнодушием, зато считалось, что он даже обслуживает Креча в его сексуальных утехах. Хотя никто никогда этого не видел, конкретно ничего не слышал, да и с рабынями управляющий баловался частенько. Но слухи ходили. Из чего стоило делать вывод: Кегля будет драться до последнего. Потому что такую гниль обязательно вырежут опосля, как бы он перед новыми управляющими не извивался.

 Второй тип, Олег Светлый был явной противоположностью уголовникам. Внешне. Здоровенный, плечистый, блондин с голубыми глазами, превосходный воин, и умелец на все руки. Он даже Мастеру помогал в охотку всегда и во всём. Одно только в его характере отпугивало, противоречило прозвищу и заставляло бояться: прирождённый и неисправимый садист. Он даже тервелей или байбьюков убивал не сразу, а долго и терпеливо заставляя хищников орать, дергаться в конвульсиях и захлёбываться собственной кровью. А уж про тех пленников из числа людей, которые попадали в его руки, жалко было вспоминать. Настолько жестоко он с ними обходился. Рабыни двойняшки боялись его пуще огня и больше всех остальных обитателей башни вместе взятых.

 Этот тоже будет драться до победного, причём с огромным удовольствием и в охотку. Олег и был единственным, который постоянно твердил Крэчу Быстрому, что следует постоянно нападать на соседей, устраивать им засады, хватать, резать и уничтожать, уничтожать, уничтожать... Короче, тот ещё прогнивший насквозь фрукт. В любом ином обществе его бы давно казнили, а на Дне продолжал здравствовать.

 Но и этого оказалось мало на наши души. Среди женщин тоже имелась подлая и мерзкая овца, которая подпадала под классификацию "враг". Тридцати двухлетняя любовница Быстрого, которую он тоже неизвестно откуда привёл в башню вместе с Кеглей. Без ума влюблённая в своего патрона и готовая зубами рвать любого, кто просто замахнётся на него. Хоть Олега Светлого, хоть Мастера, хоть кого угодно. Она отлично владела ножами, рапирой и умела варить самые коварные яды и сонные зелья. Бедняжкам рабыням тоже доставалось от неё преизрядно, и она бы их сжила со свету от ревности, если бы не прямая угроза управляющего: "Повредишь физически моё добро - руки поломаю!" Угрозы он свои выполнял всегда, вот любовница и сдерживалась. Но всё равно над двойняшками измывалась по-чёрному. Как бедняги только руки на себя не наложили, понять было невозможно.

 Всё это мы выслушали внимательно, уточняя малейшие детали.

 Ну и настало время действовать. Мы и так уже лишних полчаса проторчали осторонь от дел и рассиживаясь на камешках. Хотя я и продолжал внимательно наблюдать за башней, уверенный, что нас оттуда никто не рассмотрит. Но когда я уже приковал Пнявого наручниками к стволу, причём ядовитому, пленник нас уже в который раз поразил:

 - Я понял, что ты с этой точки прекрасно видишь замок, - последовало заунывное, всё такое же без эмоции словоизъявление. - А значит и зрение у тебя лучше всех. Древесину ты тоже различаешь, выбрал специально это вот ядовитое. Я-то тут каждый ствол за долгое время запомнил, они ведь вечные, пусть и не отличаются внешне... Так что, Миха и ...Молчун, не забывайте про меня. Жить мне не хочется, да и умер я однозначно... Но в любом случае постараюсь вам пригодиться... Удачи!

 Мы двинулись в сторону дороги, чтобы показаться именно с той стороны, но я всё ещё оглядывался на мужика с полным недоумением. Вроде ему уже всё равно, но заметил всё! Даже куда я посматривал время от времени, и к какому дереву подвёл. Экий шустрый, даром что трус и моральный покойник. Но может как раз чудесное спасение в самый последний момент и заставит человека жить совсем по иному? Может он и в самом деле сумеет пригодиться в нашей компании?

 Ксану же интересовало совсем другое:

 - Я ему ни капельки не поверила! И мы можем оказаться в западне!

 - Не всё так однозначно. Пока он нам ничего неожиданного не поведал. Количество воинов примерное мы знали, логика остальных описаний, тоже вполне приемлема. Характеристики - тоже укладываются в общую схему. Разве что Руст поменял приоритеты, пытаясь подставить под наши мечи в первую очередь своих личных врагов и выгородить сторонников, но мы-то в любом случае станем относиться настороженно ко всем и к каждому. А поэтому...

 Мы вышли на дорогу, и уже двигаясь по ней, я стал давать жесткие, неукоснительные инструкции, рассчитанные сразу на несколько вариантов развития событий. Бочонок с ромом, как только пересекли дистанцию в шестьдесят метров, я беспардонно закрепил на девичьих плечах, чтобы его было видно издалека. Поэтому боевая подруга сжала зубы и только согласно мычала на мои самые строгие уточнения.

 Несмотря на малочисленность гарнизона, дежурный на посту бдел. И как я успел понять по писаниям, постовым на четвёртом кольце прохаживался тощий Кегля. Заметив нас, и во все газа попытавшись рассмотреть, он через десять секунд проорал нечто вниз, себе за спину, а когда нам осталось всего двадцать шагов, рядом с ним показался белобрысый красавчик. Две секунды раздумий, и он заголосил:

 - Эй! Стоять! Вы откуда тут взялись?

 Ну мы ещё пару шагов прошли как бы по инерции, и я задрав голову стал рассказывать об увиденных стадах и о наших переживаниях, пока мы прятались в дальнем проходе под номером один.

 - А когда стада прошли, и мы попытались двинуться за ними следом, то оттуда такие страшные вопли, крики и стоны со взрывами раздались, что мы от беды подальше решили оттуда убраться. А куда? Только о вас и вспомнили, Крэч же нам официально предлагал у вас остаться. Вот мы и подумали: а почему бы и нет! Одни сутки у вас поживём, осмотримся, а уже тогда решим окончательно. Если не понравится, ещё и в замок Зуб наведаемся, там осмотримся да поспрашиваем...

 Возле мужчин появилась ещё и какая-то бабёнка, со странной причёской на голове. Я её сразу из-за причёски и окрестил Курицей, хотя Сурт и называл имя и прозвище этой дамы.

 Ни Олег Светлый, ни Кегля на бабёнку внимания не обращали, зато прислушиваясь к моим ответам, оживлённо перешёптывались. А когда узнали, что уж сутки мы точно у них проживём, даже заметно обрадовались:

 - Так это же здорово, ребята! Добро пожаловать в нашу обитель! - провозгласил блондин, и поспешил вниз с криками: "Лузга! Где ты там застрял?! Открывай засовы!".

 Кегля тоже задёргался, словно в припадке, не зная, куда ему податься и можно ли рвануть следом за подельником, но привитая дисциплина всё-таки победила: свой пост уголовник не оставил. Зато Курица, посмотрела на нас, попыталась улыбнуться, взмахивая приветливо ладошкой, и тоже поспешила вниз. Но взгляд я её, выразительный, вожделенный и кровожадный, успел рассмотреть прекрасно.

 - Боюсь, бабенка в стороне не останется, - прошептал я подруге. - За спину её к нам не пускай ни при каких обстоятельствах. Ну и про возможные яды не забываем.

 А на входе и в самом деле уже слышался лязг и грохот отпираемых и отодвигаемых засовов. Видимо здорово забаррикадировались, от всей души. Кого только и опасались? Неужели нас? Или скорей всего опасаются той самой многочисленной банды из замка восемнадцать эф триста (18Ф300)? Всё-таки там пятьдесят только воинов, что не могло создать обитателям замка слишком уж мрачную репутацию. А уж их атаман тоже успел прославиться своей жестокостью и кровожадностью, так что запоры - это ещё не панацея против агрессии. И уж тем более не преграда для нападающих. Постараются зайти с мёртвого угла башня, где сплошная стена, бросят метко дротик или даже копьё, - вот и нет часового. Потом заброс якорей-кошек на то же четвёртое кольцо, а то и выше, короткий штурм, и башня взята. По крайней мере, при необходимости и имей под своим началом десяток справных воинов, я бы действовал именно так.

 Но это так, размышления по ходу.

 Тогда как встречающий нас блондин уже открыл дверь наружу и с улыбкой приглашал внутрь:

 - Проходите ребята! По такому делу можно и выпить по стаканчику.

 - Вот мы и захватили наш ром обратно, не стали прятать где-то там, - не менее радостно бормотал я, стараясь контролировать каждое движение противника и просматривая, что же там твориться внутри. А там-то, на первом этаже, никого и не было! О чём я не погнушался спросить: - Куда это все подевались?

 - Да зачем нам все! Больше самим достанется! - словоохотливо пояснял Олег. - Сейчас женщины и еду подадут горячую, и салаты с маринадами. А наши все на охоту подались. Сейчас как раз сезон брачных игр у монстров, они заслеплены гоном, потому довольно просто их резать. Самое удобное время для сбора урожая груанов. Да вы присаживайтесь, ребята, присаживайтесь. А я дверь прикрою...

 Ну, его радость была понятна: все ушли на охоту за новичками, будут там где-то торчать, прятаться, выслеживать, голодать и мёрзнуть, а добыча уже сама пришла, и благодаря умному Светлому - чинно мирно дожидается своей участи. Мало того, если удастся гостей подпоить, или усыпить сонными зельями в еде, то вполне получится и самому их в плен захватить, а потом и помучить вволю. Самая голубая мечта прирождённого садиста.

 Стаканы он доставал из некоего подобия серванта, со скоростью и проворством профессионального официанта, настолько торопился и спешил. Пожалуй, что только излишняя горячка и выдавала нетерпение Олега, как можно быстрей сделать задуманное дело.

 Но зато и мы немного расслабились, осознав, что сразу на нас атака вестись не будет. Каким бы ни был блондин отменным воином, как бы он здорово ни владел оружием и приёмами борьбы, всё равно результат любой короткой схватки может оказаться непредсказуемым. А оно ему надо потом умирать от смертельной раны? Тем более что мы о себе заявили более чем громко, уничтожив троицу самых оголтелых бандюганов в околице.

 Так что с нами следует разбираться тихо и без показной агрессии. Лучше всего опоив сонными зельями. В худшем - отравив насмерть. Но последний вариант для садиста не подходил по всем критериям. Кого тогда пытать? Кого мучить? Кем и чем хвастаться, перед вернувшимися с пустыми руками подельниками? Убить приятно, но убить со всеми бонусами - стократно приятнее! Да и выпытать следовало у нас обо всех наших тайниках, завидовали нам страшно, будучи уверенными, что у нас где-то спрятано три десятка "чужих" груанов.

 Вот гостеприимный хозяин и старался. Даже за своим ромом в шкаф полез. Но я уже не стал жадничать, да и подозревал теперь блондина во всех грехах смертных:

 - Наливаем из нашего бочонка! Мы угощаем за предоставленный на сегодня приют! Только..., где же закуска?

 - Первую для согрева! - как-то слишком знакомо, по-славянски провозгласил Олег, и чокнувшись со мной посудой, махом опрокинул в себя налитую ему порцию. - А уже вторую - под закуску! - глянув на Ксану, ехидно скривился: - А что Молчун, так ещё и не насобирал пять "своих" груанов? Потому и не пьёт? Ха-ха-ха!

 Мы с ним приступили к обмену сомнительными шуточками по теме разных несуразных обетов, но мысленно я пытался просчитать ситуацию. Очень не нравилось, что я не вижу остальных и не знаю чем они занимаются. Будь все четверо мужчин здесь, на моих глазах, да плюс та самая курица, я бы перестал терзаться сомнениями и начал атаку. Но пока о ней и заикаться не стоило. Если я завалю Светлого, то это может означать и нашу гибель. Ведь лично нас внизу уничтожать с мечами никто не поспешит. Попросту бросят груан, и от нас в замкнутом помещении только порванные тушки останутся. Значит следовало как минимум дождаться сбора за столом Кеглю и Курицу. Ну и желательно Мастера увидеть, да лишний раз убедиться, что он безоружен и драться не собирается.

 Поэтому я стал настаивать:

 - Ну раз мы угощаем, то зови за стол всех без исключения! Мы и закуску оплатим. Тем более, что у нас есть чем.

 - Груаны нашли? - насторожился Олег.

 - Не смеши! Ракушки мы сами мечтаем насобирать, - отверг я. А вот ещё три рюкзака с кожей скользких зайцев, мы постараемся принести. Так что вначале, хотим поторговаться с Ольшиным. Хочется узнать, сколько мы заработаем.

 Блондин ожесточённо зачесал затылок, прикидывая как нас быстрей раскрутить на найденные богатства, но от уточняющего вопроса не удержался:

 - И эти три рюкзака вы тоже у Витима забрали?

 - Нет, мы уже позже отыскали их тайник, на дороге к пастбищам байбьюков. Успели последнего раненого немножко поспрашивать... Ха-ха!

 Светлый явно принял меня за своего брата садиста, потому что посмотрел в мою сторону уже совсем иным взглядом, в котором к зависти добавилось ещё и уважение. Ну и какое-то решение он принял, рванувшись к лестнице и на ходу нас информируя:

 - Сейчас всех позову, кто не спит!

 - И рабынь - обязательно! - крикнул я ему вдогонку. - А то я уже по женским личикам соскучился!

 Садист замер на середине лестничного пролёта, и пригнувшись уставился на меня:

 - Ну ты Миха и бабник! Неужели и в самом деле тебе настолько сперма на мозги давит? - пришлось фыркнуть с возмущением:

 - Почему бы и нет? Я молодой, здоровый, да и дело это приятное! - и захохотал от всей души. После чего ещё и подколол: - А тебя, неужели на баб не тянет?

 - Тянет..., но раз в неделю вполне хватает, - буркнул Олег и умчался наверх.

 Пользуясь его отсутствием, мы выбрали самые удобные места, чтобы у нас за спинами оставалась стена, уселись лицом к лестнице. Наверняка хозяева, самые основные соперники наши и самые опасные, усядутся по моим расчётам напротив нас. Кратко дал новое задание подруге, и мы стали перешёптываться.

 - В любом случае они оставят наверху постового, - догадалась Ксана.

 - Ну, тут уже мы никак противодействовать не сможем, - посетовал я. - Главное, чтобы наверху самый боевитый не остался. А уж потом, мы даже Кеглю уговорим сдаться, объяснив ему всю диспозицию. Может он и клюнет, на обещание его отпустить на все четыре стороны. Нам только и надо, что двойняшек освободить. Ну и третью женщину, как её? Франя!.. Поэтому настаиваем, чтобы и они за стол уселись!

 Послышался топот и по лестнице спустилась уже целая компания. Следом за Олегом двигался словно некая сомнамбула Лузга Тихий, подпоясанный, с мечом в ножнах, которые смотрелись на нём как седло на корове. Оставалось только удивляться, как он в ножнах этих не запутался и не сверзься по ступенькам вниз головой. После мужчин, шло с подносами сразу три женщины рабыни.

 Первой шла заочно нам описанная Франя Ласта, получившая своё прозвище за кожистые перепонки между пальцами ног. Атавизм у человека, наверное, да только для несчастной стал он лишним поводом для оскорблений и унижений. И хорошо что, не прижилось более обидное прозвище Жаба. Было ей пару лет за тридцать, но смотрелась молодка довольно прилично, несмотря на тяжкие три года существования на Дне. Да и весёлым нравом, по словам Сурта, женщина выгодно отличалась от всех остальных. Скорей бы ей даже подошло прозвище Хохотушка, чем Ласта, но мнения рабынь никто и никогда не спрашивал по этим вопросам.

 Обе двойняшки нам уже были известны по именам, но так как их было невозможно различать, то я лично старался и не путаться, и даже мысленно их держал в сознании как одно целое. Разве что распределяя по действиям на первую и вторую.

 Все три женщины выставили на стол тарелки и глиняные миски с холодными закусками и салатами. Разложили ложки и небольшие ножики для мяса, и попытались встать в сторонке. Но я сразу проявил максимум настойчивости, буквально грубыми окриками заставив усесться самых ущемлённых обитательниц замка за стол.

 - Вообще-то не положено, - пробормотал Светлый. - Тем более при посторонних.

 - Какие же мы посторонние?! - моему показному возмущения не было предела. - Считай, что уже вместе с вами начали совместное проживание под одной крышей.

 - Ну, тогда угощаемся..! - Олегу видимо не терпелось претворить свои задумки в жизнь. А посему решил не обращать пока никакого внимания на мои капризы по поводу рабынь. Вместо бесполезного спора - обильно разливал ром по стаканам, требовал выпить и хорошенько закусить.

 Выпить-то я выпил, но вот на закуску уставился с подозрением, озвучив свою очередную выдумку:

 - Мне Емельян из Зуба рассказывал, что у вас тут часто травятся от деревьев, травки разной и мясом животных. А посему надо жить только у них, потому как у них знаток по всем этим ядам и противоядиям имеется...

 - Да что за чушь?! - не на шутку разозлился Светлый. - Этот подлый Емеля врал как похотливая рабыня! Если яд и бывает, то лишь в некоторых деревьях. Но наш Мастер в этом разбирается в пять раз лучше, чем любой знаток в округе. И смотри: мы ведь едим!

 И не только личным примером стал показывать, хватая всё подряд и закидывая в рот, но и рабынь заставил коротким рыком "Жрать!", присоединиться к пиршеству. Ну и я вдобавок не просто так сидел и присматривался. Первый Щит позволял мне большинство ядов в пище рассмотреть, как и прочих нежелательных для организма добавок. Поэтому тоже подналёг на пищу. Вот только Ксану мне было жалко: она только изредка приподнимала забрало своего шлема, да закидывала в рот кусочек чего-нибудь мясного. Что не могло не служить поводом для откровенных издёвок со стороны Олега.

 Дошло до того, что он вообще ляпнул некую гадость, и тут мой оруженосец поступил воистину по-мужски: натянул заранее на кисть рыцарскую перчатку и довольно лихо грохнул кулаком по столу. После чего демонстративно перехватил стоящее у него за спиной копьё.

 Пришлось и мне вмешиваться, давая пояснения:

 - Ты бы лучше Молчуна не трогал, а? Он порой так взбелениться может, что даже я его побаиваюсь. Ещё там, наверху, - я ткнул пальцем в потолок, - У него было прозвище "Бешеный", так что учитывай.

 Похоже, садиста такие предупреждения не сильно напугали, но в выражениях он стал гораздо сдержаннее. Ну и я постарался перевести разговор на иную тему:

 - И где это ваш Мастер? Почему не спускается для торговли? Или брезгует с новыми товарищами выпить глоток рома?

 - Не может он, его очередь на дежурство заступать. А сменившийся Кегля, сейчас освежится, переоденется, да к нам присоединится, - складно рассказывал Светлый. - Ну а когда моя очередь придёт на дежурство заступить, тогда вы с Ольшином и поторгуетесь.

 Всё верно он рассчитал: слабые звенья - следует держать под особым контролем. Ветерана Мастера - на пост, чтобы не мешался под ногами. Хлюпика Лузгу - за стол, и присматривать за каждым его движением и словом. Ну а самых ближайших и проверенных помощников, загрузить нужной работой. Вот только какой?

 И словно на мой внутренний запрос, началась вторая часть приёмного банкета. Наверняка и кодовое название было типа: тихое успокоение новичков обнаглевших самонадеянных. По лестнице спускалось сразу двое: Птица и Кегля. И на больших подносах они несли девять глубоких горшочков с горячим блюдом.

 - Деликатесные кусочки тервеля в грибном соусе и с фасолей! - торжественно огласила любовница уже несуществующего управляющего. - Одно из самых популярных и вкусных блюд на Дне. Причём существует ещё десяток подобных лакомств, которые я вам в ближайшие дни приготовлю. А уж когда наши охотники вернутся, мы такой пир закатим! Мм!

 Вот так и приговаривая, она живо расставила горшочки перед каждым за столом. Олег сразу пригнулся к своей порции, втягивая ноздрями ароматы и порыкивая от проснувшегося аппетита. Моментально подцепил своей ложной подливку, обжигаясь проглотил её, а вторым движением приподнял на поверхность, да так и оставил сверху на горшочке в ложке кусок мяса. Мол, пусть остывает. А сам опять потянулся разливать.

 - Верно! - похвалил я его, под горячее - самое оно выпить чего-то горячительного. Да ты и бабам наливай, не стесняйся, нам рома не жалко. Пусть побалуются, пока управляющего, да их хозяина Ольшина рядом нет. Ха-ха! Когда им ещё так повезёт?

 Но сам в то же время максимально напряг все данные мне Первым Щитом силы и умения. И начал с банального сравнения всех поставленных на стол порций. И пока балагурили мы с Олегом, да мерзко улыбающимся Кеглей, успел уловить основные различия, а потом и понять, что нам подсунули не яд. Наши с Ксаной порции отличались наличием в них довольно большой дозы усыпляющего средства. Причём такой дозы, что человека со слабым сердцем или с больной нервной системой могла заведомо отправить на тот свет.

 Но что самое интересное, точно такая же доза сонного зелья оказалась и в горшочке у Лузги Тихого. Ну, разве что, чуть меньшая. А значит, злоумышленники сильно сомневаются в его лояльности к себе, предсказуемости в действиях и собираются обезопаситься с данной стороны. Но зато и у нас теперь стало на одного потенциального врага меньше. Пусть и не сочувствующий и уж тем более не наш ярый сторонник, но, в крайнем случае, на желаемый нейтралитет Лузги мы могли рассчитывать. Тем более что для исполнения моей задумки парень сидел в самом неудобном положении для нас. То есть рядом со мной с левой стороны. За ним дальше Франя Ласта, напротив неё и в торце стола - двойняшки, Птица напротив Тихого, ну и Олег с Кеглей - напротив нас с Ксаной. Идеальный расклад.

 Осталось только воплотить в жизнь мои задумки. Поэтому встав за столом со своим кубком, я не стал пить, а словно засомневавшись, обратился к оруженосцу:

 - Слышь, Молчун, а может всё-таки хряпнешь стакан? Под горячее, а? Смотри какая вкуснятина!

 Рыцарский шлём пару раз уверенно мотнулся в стороны, показывая отрицание.

 - Ну а если рабыни станцуют на столе, - продолжил я допытываться, - Тогда выпьешь?

 На этот раз рыцарь согласно кивнул. Чем поразил буквально всех присутствующих. Светлый так прямо и подпрыгнул на месте:

 - Хо-хо! Так оказывается Молчун - тоже бабник?! Ну, ребята, вы и влипли! Никогда богатств не накопите, всё в дырки спустите! Ха-ха-ха!

 Он ведь не догадывался, что мой последний наказ для Ксаны звучал так: "Предложу выпить в первый раз - отказывайся категорически! Когда во второй намекну про танцы на столе - кивай в знак согласия!".

 Честно говоря, подобная задержка в застолье мне требовалась по одной причине: подготовить отвлекающее действо. А так как я предвидел, что сделать это поверх голов мне будет несколько сложно, то и выгадывал лишнюю минуту, пока буду стоять.

 Получилось. Своими тринитарными всплесками я столкнул на пол некое подобие кувшина, стоящее на комоде за лестницей, и одновременно с этим затряс и помощью охлаждающего "сквознячка" дверцей массивного, из толстых досок шкафа. Эффект превзошёл все ожидания. Ну не знал бы сам что творю, заикаться бы стал от страха. Обе двойняшки взвизгнули, Птица замычала, Кегля и Олег чуть лбами не столкнулись, выворачивая головы назад, Лузга и Франя онемели, выпучив глаза, и даже Ксана непроизвольно подалась ко мне, пытаясь то ли за меня подержаться, то ли спрятаться за спину. Хорошо, что все - этого не видели, потому смотрели на оживший шкаф, словно тот превратился в разъярённого тервеля.

 Так что мне никто не помешал претворить в жизнь вторую часть марлезонского балета. Я молниеносно поменял все три порции с сонным зельем, переставив их соответственно перед нашими врагами. А чистые порции поставил нам с соратницей и Тихому. Ещё и ложку с мясом водрузил сверху точно так же, как она и стояла.

 Теперь оставалось только немножко выждать.

 Глава пятая. СБОР ПОДДАННЫХ.

 Процессия, возглавляемая Шаайлой, которая поставила себя в авангарде, продвигалась два часа практически без остановок. Носилки с Чернавкой считались не тяжёлыми, поэтому мужчины делали только краткие остановки, поправляя ремни на кистях, да меняясь для разнообразия местами. Червяк был только частично в рваной одежде, его не озаботились одеть в доспехи. Ну а его любовница, вообще голая, только укутанная в трофейные тряпки. Сам Дорт Медовый тоже щеголял в лёгкой броне из кожи, почти без оружия, да и выносливей оказался не в пример остальным. Наверное поэтому наиболее уставшей выглядела к моменту большого привала именно вашшуна, на которой топорщились рыцарские латы. И она резонно пообещала сама себе сбросить это железо, как только они остановятся:

 "Зачем спрашивается, я надрываюсь, если мне надо силы экономить для другого? - поражалась она - Был бы Михаил Македонский рядом со мной, уже бы давно высмеял! - но только вспомнила необычного парня и героя, как сразу загрустила: - И где он сейчас? Наверное, уже и не помнит обо мне... Да и разыскивать, похоже не станет. Какой-то он...".

 Тут Дорт рассмотрел впереди очередной особый ориентир в виде двух глыб, одна возлежащая на другой, и радостно сообщил:

 - О! До родника осталось метров сто пятьдесят. Как раз там, между пяти острых скал и расположимся.

 Девушка уж давно и прекрасно рассмотрели пять острых обломков, как и целую свору мелких собачонок у их подножья. Наверное, тоже на водопой пришли. А вот расстояние, просматриваемое остальными и собой, она высчитала уже давно. Как и выяснила всё возможное о здешнем сумрачном состоянии подземной атмосферы. Но если самые зоркие могли видеть здесь на шестьдесят только метров, то у иномирянки получалось довольно чётко видеть предметы на дистанции в триста метров. Что уже смело можно было считать отличным бонусом для выживания. Сейчас она только и уточнила:

 - И на сколько видят шавки-шакалята?

 - Точно никто не знает, ваше могущество. Каждый утверждает по-разному, но правда находится в промежутке между сорока и семидесятью метрами.

 - Хорошо, тогда останавливайтесь и ждите меня здесь. Когда услышите свист, тронетесь вперёд.

 И уверенная, что ослушаться её никто не осмеет, вскоре скрылась из поля зрения своих подопечных. Тогда как у певца мелькнула мысль, что более благоприятного момента для побега у него не будет. Он стал оглядываться, прикидывая в какую сторону побежать, но тут же замер после предупреждающего оклика Червяка:

 - Не торопись! И прежде чем совершить необдуманный поступок, послушай меня внимательно. Ты понял, что колдунья видит многократно дальше, чем мы?

 Старожил Дна, растерялся:

 - Ты уверен?.. А ведь и в самом деле... Мне тоже так показалось, когда она двинулась впереди и стала интересоваться всей цепочкой ориентиров... И что теперь?

 - Да ничего, думай дальше: твоя жизнь так уж безопасна в твоей башне? Можешь не отвечать, я тебя тоже внимательно слушал. А что нам даст беспрекословное служение Шаайле? Если не соображаешь, могу подсказать: длинную и спокойную жизнь. А скорей всего и быстрый сбор груанов для всех нас троих. Ты себе только представь, укрощённые монстры будут сами приходить к колдунье и отдавать свои ракушки добровольно.

 Дорт замотал головой от представившейся картины, но сразу нашёл главную неувязку:

 - Для всех не получится, женщины Светозарными не становятся.

 - Тем более тебе будет выгода. Я-то ведь Зэру не брошу и останусь с ней навсегда. Зато тебе больше ценной добычи достанется и ты обернуться не успеешь, как взлетишь в верхний мир.

 Подобные перспективы, сразу сменили намерения Медового податься в бега - на противоположные:

 - Так я и сам уже согласился служить её могуществу с радостью и усердием!

 - А чего тогда так воровато осматривался?

 - Ну не буду же я при женщине ходить по нужде! - с некоторым возмущением заявил мужчина, тыкая рукой в ближайший валун. - Ладно, я вон туда, если что, не вздумайте меня здесь бросить!

 И с деловым видом отправился по насущным делам своего организма. Тогда как тихонько лежащая Чернавка, зашептала посиневшими уже губами:

 - Барс, ты молодец, что сумел уговорить этого балбеса. Иначе колдунья сильно бы разозлилась...

 - Дорогая, - перебил он пострадавшую девушку. - Лежи и не напрягайся, тебе даже говорить не рекомендуется. И не забывай, что я циник, и ради любви к тебе пойду на любое преступление. Мало того, что Шаайла при желании этого придурка всё равно догонит, так мне ещё и помощник нужен, чтобы тебя доставить в тихое место и обеспечить надлежащий уход. Идти-то нам почти сутки... В лучшем случае...

 Избитая красавица, выглядящая сейчас ещё страшнее, чем вашшуна, попыталась сжать руку мужчина своими окровавленными пальцами:

 - Ты..., ты давал клятву...

 - Тихо, тихо! Я от неё и не отказываюсь, и не подумай, что давая, пытался схитрить. Я и в самом деле буду её оберегать лучше отца родного, лишь бы она тебя вылечила, помогла нам устроиться в безопасном месте и попросту опекала. Потому что мне кажется, и она сама никогда со Дна не выберется. Женщина и в самом деле не может стать Светозарной. Сама ведь знаешь...

 Зэра, несмотря на головокружение, соображала на удивление здорово, хотя и говорила еле слышно:

 - Но если она сумеет обмануть Длань, то что ей стоит обмануть и прибывшую за ней клеть? Да и сомнения у меня имеются. Так уж это бесспорно, что женщины не выходят в верхний мир?

 - Ну да..., ты права. Ты - настоящая умница! Это мы вырвались в разбойники, и нам кажется, что мы свободны. А на самом деле весь наш мир Набатной Любви - в рабстве у гаузов. Даже валухи - их беспрекословные слуги.

 Наверное следующие вопросы он понял по глазам своей любимой, потому что поспешно продолжил:

 - Ну да, я не оговорился: "...нам именно кажется, что мы свободны". Не хотел тебе рассказывать раньше, да и не успевал банально, но приняв дела казначея, а потом и атамана, узнал страшную правду. Оказывается мы все под неусыпным контролем кораблей гаузов. И они попросту нам разрешают сбросить "лишний пар", поиграться в свободу, но за это требуют только одного: никого не казнить, никого не убивать, а сбрасывать на Дно. За это идёт внушительная доля денег, золота, прочих льгот и за десять лет атаманства или казначейства даруется полное прощение от властей. Вдобавок предоставляется небольшой домик в самом престижном районе любого на выбор сектора или города в целом. И наивысшая награда - это излечение от чёрной гнили, которую в наших внутренностях вызывает убийственный Ласоч. Но, только после выслуги в десять лет. Вот потому наши ватажки так и бесились, не укладываясь в данные сроки. Только два типа в истории вроде как "ушли на пенсию к детям".

 - Кошмар...! - еле слышно прошептала Чернавка.

 - И помалкивай! Потом я тебе всё расскажу подробно. Вон уже наш боевой "побратим" возвращается.

 - А ей? - послышалось на выдохе. И прекрасно понималось, о ком и чём идёт речь. Поэтому вставая с колен у носилок, Барс Червяк, проговорил с полной уверенностью:

 - И ей поведаю - в обязательном порядке. Она просто должна знать, что наверху творится и делать соответствующие выводы.

 А тут и залихватский свист послышался, со стороны предстоящего большого привала. Так что мужчины споро подхватили свою ношу и поспешили на зов колдуньи. Правда, подходя уже к скалам, непроизвольно замерли, когда из-за камня к ним под ноги со злобным рычанием выкатилось десяток представителей той самой не то шакальей, не то собачьей, обмельчавшей породы. Дорт уже собрался было пинать шавок ногами, как послышался повелительный голос Шаайлы:

 - Куда это вы?! А ну назад! И не сметь даже рычать на моих подданных! Запомнили их? Вот и отлично! Продолжайте нести службу! Охраняйте! - после чего собачата, усиленно помахивая вдруг задравшимися кверху хвостиками, бросились врассыпную.

 От такой картины Медовый замер каменным столбом, и пришлось сзади идущему товарищу толкнуть его носилками:

 - Топай! Топай! У меня уже от голода живот свело, надо будет хоть воды напиться от пуза!

 Пока поставили носилки, старожил Дна пришёл в себя, окончательно уверовав в силу своего нового патрона, и с придыханием поинтересовался:

 - О, Дива, указующая путь! А вы и в самом деле сумеете заставить тервелей и байбьюков приносить вам груаны?

 - Кто тебе такое наболтал? - Шаайла покосилась на невозмутимо замершего Червяка. - Всему своё время и больше не приставай ко мне с глупыми вопросами!

 Но по счастливо улыбающейся роже Дорта, было видно, что он счастлив как никогда. Поверил мужик окончательно, что и у него появился изумительный шанс стать Светозарным, о чём он в страшной, кровавой повседневности уже и мечтать перестал.

 А чтобы заслужить такое счастье, что надо? Правильно: работать так, чтобы подмётки от скорости рвались. Вот он и старался! Носил в обеих флягах воду, словно оглашенный. Ну а уж колдунья с бывшим казначеем разбойников, аккуратно и скрупулёзно отмывали постанывающую Чернавку. Конечно, иномирянка могла для смывания крови и грязи использовать свои умения, но к чему тратить силы? Они и так накапливались с большим трудом и во время похода так и не наполнили до краёв внутренний резервуар. А ведь ещё ни одной опасной встречи не было на пути! Ни одного громадного монстра не попалось. Да и пищи, как таковой, было всего на раз и только для самой пострадавшей в компании.

 Правда одну треть, из самых твёрдых компонентов Шаайла съела сама без зазрения совести, остальное пространство желудка заполнила водой и с таким отчаянием посмотрела на опустошённый мешок, что желающий добиться благосклонности в свою сторону Медовый, решил дать нужные подсказки:

 - На Дне любая живность съедобна. Можно быстренько зажарить пару собачек...

 - Ты что?! - выпучила на него глазу колдунья. - Они такие милые, беззащитные...

 Тяжело вздохнув, старожил Дна не стал вслух вспоминать сотни печальных историй, когда эти "милые" шавки загрызали даже нескольких путников. Вместо этого он решил поведать про основные вехи предстоящего пути:

 - Если так и будем двигаться кратчайшим путём, то доберёмся к первой Длани через три, три с половиной часа. Тогда если примем перпендикулярно в сторону, то уже через час будем в другом пункте выдачи пайка. В итоге можем потерять чуть ли не два часа времени. Ну и возле второй Длани слишком уж бывает многолюдно. Другой вопрос, что такие места по умолчанию считаются под запретом для любых агрессивных действий, но всяких уродов у нас тут хватает...

 То есть он разложил все подробно по полочкам, а уж окончательное решения должен принимать командир отряда. Правда она после этого перевела взгляд на Червяка, словно разрешая и тому высказаться. А он, только ради того чтобы накормить любимую и обильно и как можно быстрей, готов был крюк делать и в сорок часов. Потому ответил без колебаний:

 - Сворачиваем к ближайшей кормушке!

 - Тогда, если тут близко, сэкономим время на привале, - решила предводительница мини-отряда. - За мной! И не молчи, Медовый ты наш, начинай перечислять ближние и дальние ориентиры!

 Новички восприняли новое пополнение как должное, а вот старожил опять дивился, когда десяток собачат так и двинулся вместе с людьми, шустро бегая по окрестностям или возвращаясь к носилкам и осторожно к ним принюхиваясь. Через полчаса именно эти шавки и подали сигнал злобным рычанием, что впереди некая опасность.

 Вашшуна, заметившая байбьюка горазда раньше прирученных охранников, заинтересованно только воскликнула:

 - Ну и шарик! В самом деле - безобразное чудовище. О! Здорово! Прыгает-катится нам навстречу! - и столько в её голосе послышалось радости, азарта и вожделения, что обладатель певческих талантов опять непроизвольно содрогнулся:

 - Ваше могущество! Это всё-таки монстр! Одному опытному воину с ним справиться - настоящее геройство. Вы бы с ним поосторожнее...

 Колдунья только отмахнулась от такого предупреждения, устремляясь с энтузиазмом вперёд. Сейчас она внимательно всматривалась в складку на лбу байбьюка, помня, что именно там порой хранятся вожделенные ракушки. Но как ни старалась, сколько не присматривалась, так ничего и не заметила. А с расстояния пяти метров ударила по нервной системе животного, заставив того резко замереть на месте от боли. После чего на пару минут воцарилась обездвиженность, во время которых иномирянка подбирала ключики к внутреннему миру животного и перераспределяла свои силы.

 За это время на должную дистанцию вышла и процессия с носилками, так что мужчины смогли отлично наблюдать дальнейшую сценку.

 Вот женская фигурка сделала первый шаг, и приподняла ладошку, стараясь чётко сконцентрироваться на простом приказе: "Чуть откатиться в сторону, потом - вернуться обратно!".

 И тут случилось неожиданное. Несмотря на явные болевые ощущения, шар с диким воплем "Байбьюк!" крутанулся назад и помчался прямо-таки с невероятной скоростью, куда глаза глядят. Хотя считалось, что глаз у него как таковых нет, только рот, четыре отверстия дыхательные и обонятельные в виде носа, шесть дырок вместо ушей, расположенные треугольниками по сторонам от лба.

 И в этой сценке Дорта поразила прежде всего скорость хищника, Когда они подошли к расстроенной девушке вплотную, он признался:

 - Если я кому расскажу, что шар умеет катиться с такой громадной скоростью, мне никто не поверит. Считается, что бегущий человек, легко отрывается от этого монстра. Тервели вообще ползают со скоростью пешехода...

 Шаайла удивлённо воззрилась на говорящего, после чего вновь устремилась вперёд, бормоча себе под нос:

 - Чего это он от меня убегать вздумал? И ведь сумел, зроак его сожри, с "поводка" сорваться... Или он такой сильный, или это я - такая неумелая? На ком бы ещё раз попробовать?

 Но сколько она ни всматривалась во все стороны, ни одной крупной твари больше не заметила до самой Длани. Разве что шавки спугнули с лёжки одно диковинное животное, в виде громадного зайцу-кенгуру. По описаниям он соответствовал местному виду "заяц скользкий", но умчался он настолько быстро, что на сетчатке глаза осталось только яркое, жёлто-розовое пятно. В самом деле, если не скользким оказался, то уж точно необычайно шустрым. Потому и ценилась так необычайно его кожа, удивительная по прочности, расцветке и качеству.

 В остальном - никакой опасности. Вашшуна даже возмутилась, выспрашивая у местного старожила:

 - Почему здесь так пустынно? Неужели всех монстров охотники перебили?

 - Сам удивляюсь! - дернул плечом Медовый. - Обычно по этим долинам только и мечешься, пытаясь убраться в сторону с пути двойки, тройки, а то и квартета бродящих здесь монстров. Наверное, сейчас у них некое затишье перед брачными играми или перед битвами, Такое бывает.

 - Ладно, - смирилась с неудачей Шаайла. Она уже видела впереди главные ориентиры местной Длани. - Теперь слушайте внимательно, как вам надо себя вести и что говорить, если мы встретим возле пункта раздачи пайков иных людей...

 И приступила к подробному инструктажу.

 Глава шестая. МНОГОХОДОВАЯ КОМБИНАЦИЯ.

 Обе женщины довольно быстро стали для Леонида Найдёнова не только партнёршами в кровати, а именно что полные и безоговорочными единомышленниками во всём. А если и ревновали немного, то лишь друг к дружке, всё ещё пытаясь хоть на пол корпуса вырваться вперёд в гонке за доверие со стороны "нашего" Чарли. Они даже не ревновали Чаплина к другим девушкам, понимая, что их положение гораздо выше банальных постельных утех. За несколько последних дней мастер переспал ещё с несколькими шикарными танцовщицами и акробатками, не в силах устоять перед красотой и женской настойчивостью, но это нисколько не сказалось на роли в новом коллективе арляпаса как Лизаветы, так и Лады.

 Обе распоряжались финансами, кадровыми вопросами, делами аренды, оплаты и выдачи премий. И никаких сомнений не вызывало, что на эти места вокруг звёздного Чарли уже никому, по крайней мере в ближайшие годы, не протолкнуться. Да он и сам заявлял не раз об этом самым серьёзным и доверительным тоном:

 - Девочки, чтобы ни случилось со мной, и куда бы я не исчез, арляпас моего имени станет вашей, и только вашей личной собственностью. Поэтому опекайтесь им, изучайте его, лелейте и взращивайте это дело как своё собственное.

 Конечно красавицы в последние разы на такие заявления всё более настойчиво начинали с волнением переспрашивать, в чем дело и к чему такие странные разговоры? И не далее как вчера, получили ответ:

 - Только между нами тремя! И запомните, об этом никто и никогда больше не должен узнать!

 И без всякой клятвы, кивнувшим женщинам можно было верить.

 - Ну вот посмотрите, в вашем городе меня раньше не было, значит я прибыл из другого. Но ведь вы раньше никогда не слыхали о Чарли и не ведали про возможные номера, фокусы, репризы и шикарные блюда. Верно? А теперь скажите, смог бы я преспокойно жить в ином городе и там не организовать подобный арляпас?

 - Нет! - последовал единовременный ответ. - Такое в голове не укладывается.

 - А что это значит? Только одно: тихая, незаметная, спокойная жизнь меня устраивала совершенно. Смешно? Ещё бы! Странно? Более чем! Но коль так было, то напрашивается логичный вариант, что так опять может быть. Опять может случиться тот же реверс судьбы, и я вернусь в образ тихого и ничем не выделяющегося из толпы провинциала.

 - Такое невозможно! - заявила Лада. - Ты не той натуры человек.

 - Тебе собственный характер не позволит сидеть, сложа руки! - подержала подругу Лизавета. - Да и внешность у тебя, не обижайся, но слишком весёлая, не позволяющая долго грустить или бездельничать.

 - Внешность, ещё не показатель, - нисколько не обижался изуродованный в детстве мастер циркового манежа. - Её могут изменить: старость, хирург или омоложение... Верите в такое?

 Женщины были вынуждены согласиться с подобным утверждением. Ещё и припомнили:

 - Не секрет, что гаузы смогут любого омолодить при желании.

 - Да и Светозарные никогда не стареют. Кажется...

 - Вот! Поэтому я вас ещё раз, на полном серьёзе предупреждаю: если мне придётся надолго пропасть, а то и насовсем исчезнуть, ваш долг и святая обязанность взрастить наше детище, поставить его крепко на ноги, и стать самыми знаменитыми импресарио всего мира. Иного - не дано!

 Этот разговор состоялся вчера.

 А сегодня Леонид решил открыться до конца. И не доводя дело до любовных игрищ, опять настроил подруг на деловой разговор. В суть проблемы, начал вводить с первой фразы:

 - На прежнее место жительства вернуться пока не могу по многим причинам. Ко всему прочему и здесь нахожусь без положенного каждому жетона. Как устроить так, чтобы я оказался зарегистрирован в нашем секторе, да ещё и под своим именем Чарли Чаплин?

 Стоило отдать должное соратницам в их желании помочь. Они с таким энтузиазмом стали давать советы и подсказки, что оставалось только поражаться их сообразительности и разносторонним знаниям. Правда в течении часа так ничего толкового и не выдали. Часть идей сами же раскритиковали, некоторые Леонид отвергал, сходу замечая в них изъяны, а остальные отбросили после горячих споров. В том числе и все связанные с посещением управы сектора, кражи нового жетона-медальона, или подкупа непосредственно поставного или его старшин. Такие действия не стоили затраченного на них риска.

 И когда уже примолкли в некотором отчаянии, гениальная идея пришла в голову Лады. Она, правда, не кричала и не прыгала как Архимед, выскользнувший из ванны, а начала буднично, издалека:

 - Ли, ты помнишь того жёлудя, который вдруг в меня страстно влюбился пол года назад?

 - Которого? - стала уточнять подруга, морща лоб в воспоминаниях. В таких шикарных барышень как они, мужчины порой влюблялись пачками каждый вечер.

 - Да такого нудного, скучного типа, который первый раз в жизни попал в арляпас, и сидел с отпавшей челюстью, только на меня и пялясь? Флип, его звали...

 - А-а-а! Это тот болезный, над которым мы издевались, когда он дежурил на выходе, поджидая тебя? Помню, как в лицо ему смеялись: "Флип - ну ты и влип!" Хи-хи!

 - Ну вам-то всё хихоньки были, - грустно вздохнула красавица. - А мне пришлось от него чуть ли не кулаками отбиваться. Месяц он мне прохода не давал, ревнуя к каждой тени и тратя на меня наверное все свои сбережения. И несколько раз откровенничал до такой степени, что меня в дрожь бросало. Да я тебе и про это говорила...

 Лизавета скривилась:

 - Точно! Этот идиот пытался идеи борьбы с гаузами претворять в жизнь с помощью террора. Всё рвался в разбойники податься, в северные леса...

 - Вот-вот! Он даже мне предлагал всё бросить и отправиться с ним. Обещал златые горы и кучи сокровищ. Мол, этого добра у разбойников - полные сундуки. Плёл про свободу, про романтику сражений и битв, и про очарование жизни в диком лесу. Но я с ним всё равно рассталась, разве что иногда он ко мне наведывался с цветами...

 Леонид не выдержал, и стал поторапливать:

 - Очень интересно. Но не пойму, каким боком этот Флип ко мне имеет отношение?

 - Да к тому, что два месяца назад, он неожиданно пропал насовсем. Только мне и заявил на последней встрече: "Ты мне не веришь, но я тебе докажу! Отправляюсь в северные леса и вернусь к тебе с сокровищами!".

 Чарли Чаплин демонстративно вздохнул, показывая, что лишние детали его уже утомили. Но дальше разговор слушал всё с большим и большим интересом.

 Оказывается, Лада была у Флипа несколько раз дома, заметив, что он живет полным отшельником. Родители его умерли, иных родственников не осталось, с соседями по улице вообще никаких отношений не поддерживал. Женщин, до того как влюбился в танцовщицу, вообще никогда в жизни не имел. Ну и самое главное, у Лады имелись не только ключи от обители этого страстного жёлудя-поклонника, но и его письменное утверждение, что она является его гражданской супругой и облечена его юридическим доверием. И она буквально три дня назад в ту квартиру заскакивала, планируя там временно разместить ангажированных артистов. Хотела сэкономить на оплате гостиницы. Не успела, Чарли опередил с арендой обоих этажей гостиницы.

 Но на квартире подавшегося в разбойники мужчины, всё оставалось нетронутым со времени последнего визита два месяце назад, после памятной клятвы вернуться на глаза возлюбленной с сокровищами. Из чего получалось, что незадачливый тать сгинул где-то в лесах, а то и попросту умер в них, получив опасную дозу излучения от Ласоча. Таких случаев хватало в местной действительности.

 Как следствие, вырисовывалось два варианта: попросту попытаться отыскать "внутренний" идентификационный жетон или восстановить якобы утерянный. Как доверенная особа Лада сама могла пойти в управу тамошнего сектора, отдать заявление, а потом и получить желаемое. Человек-то есть, не умер официально!

 На резонный вопрос, а нет ли Флипа уже в списке разыскиваемых преступников, или всё тех же покойников, уже обе красавицы заверили: коль человека не стало, или его объявили в розыск - всё его движимое и недвижимое имущество описывается, опечатывается и переходит в реестр управы. Дальше - по обстоятельствам. А раз этого не сделано, значит Флип нигде не попался и труп его не найден.

 - А как же с именем? - недоумевал Леонид. И вообще он никак не мог поверить, что такой сложный вопрос может решиться настолько просто.

 А оказалось, что со сменой имени ещё проще. Уже с полученной бляхой, всё та же Лада отправляется в четвёртый сектор и отдаёт заявление на смену имени. Такая процедура общеизвестна, легка и доступна каждому. Надо только заявить, что покупаешь в данном секторе жилище и внести определённый, пусть и не каждому проходимцу позволительный, налог.

 Потом, уже с новым именем заявится в сектор здешний, непосредственно к старшине этим ведающим, и уже лично заплатить новый налог, на покупку обители возле арляпаса. Там тоже могут быть небольшие сложности при оформлении и просьбе о "паспорте" на выезд, но вполне решаемые с помощью славы, личного обаяния и всего лишь парочки билетиков на представление.

 Отпечатки пальцев на бляхе отсутствуют. Группа крови - тоже не пишется. Рост и внешность - примерно одни и те же. Так что никто, даже родные нелюдимого отшельника Флипа, появись они на представлении, не будут знать, что Чарли Чаплин имел когда-то имя их сына, брата или племянника.

 Сложно. И слишком длинная цепочка получалась со многими неизвестными. К тому же Флип мог когда-нибудь и вернуться домой. А что тогда?

 "Тогда мне уже будет плевать, - рассудил землянин. - Я уже буду в мире Трёх Щитов. А моих подруг неувязка с документами никак не коснётся. Они настолько ушлые, что сами никогда не проболтаются, а никто иной до такого не додумается. Всё-таки менталитет здесь совсем иной, чем на Земле".

 Так что Леонид согласился. И уже через час проводил вместе со своими дамами тщательный обыск в квартире канувшего в неизвестность поклонника прекрасной танцовщицы. А там и рыться долго не пришлось, отыскался жетон для внутреннего пользования. Только вот "междугородний" - так и не отыскали. Но зато уверенности прибавилось: хозяин квартиры точно на север подался.

 Первая фаза прошла успешно, Не пришлось и с заявлением рисковать. На следующий день Лада сходил с доверенностью в чётвёртый сектор, уплатила налог за покупку жилья, и сменила имя с Флипа на Чарли. Ещё через день жетон-медальон был получен новый и без всяких эксцессов или неуместных вопросов. А на пятый день с момента начала всей операции, Чаплин сам заявился в уже знакомую управу, и уладил со старшиной намеченные протоколом дела. Уплатил налог, зарегистрировался в выбранном заранее здании как проживающий там, и попросил срочно сделать ему документ для предстоящих гастролей. Старшина так расстарался за пяток подаренных ему билетов, что уже вечером, на представлении лично передал "междугороднюю" бляху в руки землянина.

 В ту ж ночь, оставив своё детище на попечение подруг, звёздный Чарли не удержался и отправился за город. Так ему хотелось побывать в хорошо знакомом парке, с которого он полмесяца назад и начал знакомство с миром Набатной Любви. Очень уж он опасался, что в парке нечто изменится, строгости станут чрезмерными и выбраться в иной лес, из труб и вентиляционных колодцев, станет невозможно. К его счастью, патриархальный уклад и консерватизм городской жизни сказался как никогда кстати.

 Новых заборов не настроили, колючей проволокой не огородили, валухов шеренгами не выстроили. Детей тоже традиционно загнали обратно в город через два часа, проведя подсчёт и закрыв наглухо все дупла (скорей всего чисто декоративные) в деревьях. Взрослых горожан опять только отсчитывали шестёрками, не пуская большее количество в лифт. На иное количество, меньшее - вроде как вообще не реагировали. Что лишний раз подтвердило прозвучавшее в последние дни от разных людей не раз и не два утверждение: "Гаузы не зверствуют и в принципе никому не запрещают бежать куда вздумается. Поймают если кого Ловчие, то попросту накажут, а не поймают, то рвущихся к свободе особо никто и не держит. Сами вымирают потом от опасного излучения. Да и таким необычным способом общество избавляется от смутьянов, террористов и слишком уж непримиримых горлопанов".

 Так делался определённый вывод: главное во время своего похода не попасться Ловчим! Но что самое смешное, беглых рабов никто ночами не вылавливал! Некие машины, как понял Леонид, которых и называют Ловчими, и стальной шланг одной из которых он видел ещё из окошек шахты, ловят людей и доставляют на разборки к валухам только в дневное время!

 Вот уж странное и загадочное отношение гаузов к обитателям данного мира.

 "Но мне сейчас не до разборок между покорёнными и покорителями. - размышлял звёздный Чарли, уже никого не пугаясь и ни от кого не шарахаясь возвращаясь из парка в город. - Завтра ночью отправляюсь в мир Трёх Щитов. И, скорей всего, навсегда! А значит, придётся оставшееся время, всё, до последней минуты посвятить девчонкам. Придётся Лизавете и Ладе только и делать, что записывать мои задумки, наработки и лучшие репризы. Ну и слушать мои устные к ним пояснения. Надиктованного добра должно хватить на года...".

 Мало того, придя в гостиницу и присмотревшись к спящим подругам, изменил своё решение пару часов подремать. Не стал никого, в том числе и себя жалеть, а скомандовал:

 - Красавицы! Подъём! Нас ждут великие дела!

 После чего и в самом деле посвятил им все оставшиеся минуты. Не в том смысле, что занялся фривольными постельными утехами, а в том, что попытался надиктовать, объяснить как можно больше ценнейшего материала. Обучить тому, что знал сам и что планировал вложить в арляпас для его развития. Причём вложить не сразу, бессистемно или спонтанно, а разбив планы действия на чёткие этапы, стараясь равномерно распределить всё новое, что имелось в истории развития искусства той же Земли, к примеру.

 Задуманное удалось. Пусть и сомнений осталось вагон и полная тележка, потому что за такое короткое время физически нельзя объять необъятное, но и этого хватит вполне на долгие годы. Женщины не глупые, рычаги власти и знания получили, так что смогут работать и творить без подсказок со стороны.

 Что Лада, что Лизавета отправились на вечернее представление с отрешёнными взглядами и плохо соображающими. Настолько у них в головках оказалось всё перемешано. Наверное, по этой причине и не заподозрили, а точнее говоря не поверили, что в самом деле могут расстаться со своим любимым другом навсегда.

 Даже не попрощались толком, только поцеловали его по очереди, да и поспешили готовить и подгонять всю труппу. Сам Леонид явился в Арляпас непосредственно к своему выходу. Дублёров готовили постоянно и крайне активно, но всё-таки гвоздя программы они пока заменить не могли. Вот и пришлось самому "дать жару" в первом отделении. На завтра, если он не появится, отговориться будет легче: мол звёздный Чарли убыл в иные города для организации гастролей. Об этом уже намекалось не раз в последние дни, да и оповещалось открытым текстом, так что переполоха не случится.

 Вернулся к себе, переоделся надлежащим образом, собрал и рассовал по карманам все свои иномирские штучки и девайсы, так непривычные здесь, да и поспешил на очередную "прогулку" по парку. И опять у него никто никакой бляхи для досмотра не потребовал, что запоздало заставило пожалеть о напрасно потраченных пяти, а то и шести днях. Но с другой стороны, теперь уже точно арляпас звёздного Чарли станет всемирно известным.

 Парк Леонид покинул неспешным, прогулочным шагом. И выбрал направление вроде как совершенно верно. А вот с нахождением именно своей башенки, пришлось изрядно понервничать. В густом сумраке ночи, даже ново обретённые умения лучше видеть не помогали. Да и как оказалось, отметки маркеров значительно выцвели под лучами Ласоча, лишний раз подтверждая вред опасного сияния.

 Но худо, бедно ли, с растратой лишнего часа, землянин таки отыскал нужный колодец, а посветив в него фонарём, не сдержал радостных восклицаний: все его вещи, рюкзак, оружие - возлежало внизу в полной целостности и сохранности!

 Опускался медленно и осторожно, уговаривая себя не спешить. Иначе дрожь в руках могла подвести, а там недолго и с поломанными ногами оказаться. По пути прислушивался к проёмам воздушного отверстия, но чего-либо особенного так и не услышал. Разве что только в кухне баронского дома хлопотала прислуга, мылась посуда, продолжало нечто жарится и париться. Наверное, у местного барона гости.

 Внизу оказалось тихо. Первый знакомый, одиннадцатилетний мальчуган, наверняка уже спал, мечтая о повторном визите домового, так что поговорить было не с кем. Естественно, что и все вещи в рюкзаке оказались нетронуты, разве что сам рюкзак выглядел довольно припыленным и чуть почерневшим от сажи.

 Ни видеокамер, ни ноутбука, Найдёнов доставать не стал, хоть так и хотелось подержать предметные напоминания о родной Земле. А сразу принялся готовить оружие. Арбалет собирать не стал, ибо риск устроенной зроака засады там, нельзя было игнорировать. В пантеон мира Трёх Щитов следовало заявляться только с мечом и метателем, но огромную досаду вызывало наличие только пары ножей для сделанного Борисом оружия. Зато в любом случае для уничтожения ничего не ждущего врага, хотя бы одного, должно хватить. А дальше видно будет!

 С этими мыслями, звёздный Чарли набрал в грудь больше воздуха, и смело шагнул вперёд с правой ноги. Мир Набатной Любви остался не просто за спиной, а в ином измерении.

 Глава седьмая.  НОВЫЕ ПОБЕДЫ.

 Дверца шкафа, перестала трястись, словно от вибрации, а Олег Светлый уже стоял чуть в стороне от стола, стараясь держать в поле зрения чуть ли не всё помещение сразу. В одной руке он сжимал вынутый из ножен меч, а второй дергал в направлении Кегли:

 - Чего расселся?! Двигай туда и глянь, что там!

 Несмотря на все свои уголовные замашки и вид потрёпанного шакала, Кегля довольно бесстрашно двинулся к месту применения моих тринитарных всплесков. Откинул ногой обломки кувшина, встал чуть в сторонке и довольно аккуратно, медленно открыл дверцу вместительного хранилища каких-то сложенных не то одеял, не то дерюжного полотна. Естественно, что там не оказалось ни шутника какого-нибудь, ни зверушки притаившейся. Поэтому мужчина презрительно фыркнул, закрыл дверь и поспешил к столу. А усевшись, без единого комментария со своей стороны, приступил сразу к поглощению горячего блюда.

 Блондин вернул меч в ножны, и тоже усевшись, опрокинул в себя вначале порцию рома, а потом сразу забросил в рот кусок остывшего мяса.

 А я, так и продолжая стоять и, делая вид, что растерян, поинтересовался:

 - Что это было?

 Так как мужчины не отвечали, то начавшая есть Птица, облизалась, и стала вещать таинственным голосом:

 - Чуть ли не в каждом замке и башне происходят порой вот такие страшные и необъяснимые вещи. По легендам, это шалят привидения некогда живших здесь и внезапно убиенных людишек. И многие не только становятся седыми от подобных проделок, но и умирают от страха! Ну а уж аппетита, так точно лишаются!

 И разразилась резким, ехидным смехом. Её звериным мычанием, которое отдалённо напоминало утробный смех, поддержало и оба подельника. При этом они довольно интенсивно наворачивали подливку со всеми компонентами блюда, и озорными глазами посматривали на гостей. Мол, что, испугались?

 Двойняшки тоже не стали ждать лишних приглашений, набрасываясь на пищу. Видимо их тут и в этом плане не слишком жаловали, а уж за стол вместе со всеми наверняка никогда не сажали. Причём на меня они посматривали явно с немалым интересом, если не сказать с восторженностью.

 А вот что Франя, что Лузга как-то не спешили хвататься за ложки, а косились на меня, всё ещё продолжающего стоять с какой-то настороженностью. Или с недоумением. Видимо они, сидящие лицом и сразу имея в поле зрения шкаф, успели ещё и заметить мои странные комбинации со сменой горшочков. И теперь пытались сообразить: что же тут недавно всё-таки произошло?

 Пришлось срочно импровизировать словами, стараясь и не запугать сверх меры, и подбодрить, и силу свою показать с умениями и одновременно намекнуть на значительные изменения в судьбе каждого здесь присутствующего в самом скором будущем:

 - О-о! Привидений я просто обожаю! К тому же я умею укрощать этих неугомонных и вредных представителей потустороннего мира. А если они меня пытаются обидеть, или навредить - то я уничтожаю эти бестелесные сгустки. Мало того, если кто из людей пытается натравить привидений на меня, то я убиваю всех скопом.

 Конечно, высказывание получилось слишком туманное и несуразное. Любой нормальный воин на такие хвастливые заявления только посмеётся. Но на ущемлённую плохим отношением к себе рабыню и пребывающего в некоем мирке печали парня - должно было подействовать.

 А когда я сел, выпил и с бешеной скоростью стал наворачивать содержимое горшочка, выяснилось, что мои слова не пропали даром и ударили с нужной силой во все цели. Что Ласта, что Тихий, уставились взглядами в свои порции и стали есть.

 Только Кегля оторвался от еды, чтобы поинтересоваться:

 - Ты-то смелый, а вот Молчун, почему не есть? Испужался, всё-таки?

 Пришлось командным голосом распорядиться:

 - Ладно, парень, раз танцевать на столе никто не собирается, то можешь не пить. Но жрать обязан как все, по расписанию. Привыкай к общей дисциплине в башне. Нам здесь жить.

 Ведь следовало успокоить злоумышленников, показывая, что мы едим и скоро будем в нужной для них кондиции. Ксана это поняла, и даже с каким-то особым удовольствием набросилась на угощение. Наверняка неслабо проголодалась. Правда ей приходилось сложно, каждый раз засовывая лодку и в приоткрытое забрало, она быстра испачкала и край шлема, и лицо. Чем вызвала кучу новых насмешек в свой адрес.

 Выпили ещё раз, по требованию главного инициатора застолья, и у трёх наших противников уже явно раскраснелись лица, заблестели глаза. Но меня алкоголь ни капельки не трогал, словно я пил простую воду. Зато я с максимальным напряжением пытался присматриваться к каждому движению, каждому жесту сидящей передо мной троицы. Видимо сонное средство было более чем забористым и быстродействующим. Да и величину подсыпанных нам доз, я определил верно.

 Первым неверное движение ложкой, сделал Кегля, промахнувшись мимо горшочка. Глупо, и вроде как, нетрезво хихикнув, он продолжил насыщаться и дальше. А вот Птица, стала "зависать". Съела она вдвое меньше пока, чем мужчины, но и этого для неё хватило. Она раза два замирала, словно в задумчивости, а в третий раз с недоумением уставилась на фасолины с подливой у неё в ложке. При этом катала остатки пищи во рту, отыскивая в ней только понятное ей послевкусие. Видимо даже засыпающий мозг, сумел распознать опасность, понять несуразность и нелогичность обстановки: "...вроде должны засыпать другие, а почему это меня в сон так резко потянуло?".

 Ну и догадка конечно же прорвалась в её мозг. Уронив ложку, и цепляясь слабеющими пальцами за столешницу, она не так воскликнула, как простонала:

 - Поменяли!..

 Блондин резко развернул к ней голову, и уже видимо в этом действе, из-за его заметной для себя медлительности, осознал главную опасность. Дальше он попытался действовать довольно умело, грамотно и оригинально. Резко откидываясь назад, он возжелал упасть через голову, на ходу выхватывая меч. И будь он в полной своей силе, может быть и успел бы это сделать.

 Но я-то ведь уже был в самой наивысшей боевой готовности и просчитал каждое своё движение. Стараясь не зацепить нечаянно Лузгу Тихого, выдернул меч из ножен, да так и разворачивая его над столом остриём вперёд, всё-таки достал ускользающую от меня голову опасного во всех отношениях садиста. А так как у меня уже выработались стереотипы борьбы с самыми злейшими врагами зроаками, то и точка приложения удара получилась самая эффективная. У людоедов мира Трёх Щитов, наиболее уязвимые месте на теле - виски, вот и тут кончик моего меча рассёк голову коварного Олега Светлого именно в районе виска. Его тело, продолжающее так и двигаться по инерции, всё-таки полетело дальше, и даже умудрилось кувыркнуться через голову, но мгновенная смерть уже прервала все жизненные процессы в нём. Поэтому оно так и замерло в неудобной позе, с подломленными под живот руками.

 А я уже пытался догнать пятящегося второго уголовника. Кегля уже держал в одного руки кинжал с очень длинным и тонким лезвием, а во второй довольно лихо и грамотно раскручивал гирьку на длинной цепочке. Такой штуковиной можно не только коварно огреть противника по голове, но и меч вырвать умеючи. Но больше всего мне нравилось, что враг не орал, призывая на помощь оставшегося на посту Ольшина. То ли мозг затуманило сонным зельем, то ли силы экономил. Потому что понял: именно я единственный и самый главный соперник. А причина этого понимания - это моя подруга, только, только начинавшая несуразно подниматься с пола, куда я её бесцеремонно столкнул, выскакивая из-за стола. Как-то мне показалось неудобным перепрыгивать через стол, превращая закуски и наши горячие блюда в сплошное месиво. Вот потому и двинул в сторону, просто грубо толкнув свою подругу. А шлём-то слетел! И теперь уже все прекрасно видели, кто скрывался под видом рыцаря с прозвищем Молчун.

 В том, что я справлюсь со своим противником, сомнений не было, но ведь и за спину следовало оглянуться хотя бы пару раз. Там ведь оставался пусть и флегматичный с виду, но совершенно непонятный нам Лузга. Ну и с Птицей ещё не всё было ясно. Для слежения за своими тылами я делал резкий, обманный выпад, а потом быстро посматривал на сидящих за столом.

 Парень сидел с отвисшей челюстью, но посматривал расширенными глазами не на труп садиста или на наш поединок, а на кое-как вставшую Ксану. А вот стоящая уже возле стола Курица, пусть и пошатываясь при этом и держась одной рукой за стол, пыталась второй достать из-под задранной юбки некое подобие ножа. Вполне возможно, что нож окажется удобным и для метания. Так что следовало в любом случае не затягивать, и кончать начавшего приходить в бешенство Кеглю. Мне только берсерка не хватало в тесном, не приспособленном для хорошего боя помещении.

 Так что я левой рукой выхватил свой кинжал, взмахнул мечом, притягивая на него гирьку на цепи, и перехватил удар на меньшее лезвие. А когда чуть продёрнул врага на себя, уже иным ударом, чуть только уменьшив силу, ударил мечом по голове. Не остриём, плашмя. Что хоть и сорвало кусок скальпа с макушки, но всё равно только оглушило Кеглю. Теперь уж и он рухнул как подкошенный, забрызгав мои сапоги кровью.

 Резко обернувшись, я застыл пораженный неожиданной сценой. Близняшки-то оказались не настолько уже безобидными агнцами! Действуя дружно и слажено, они сбили Курицу с ног, вырвали у неё оружие, которое оказалось стилетом и теперь довольно интенсивно охаживали ненавистную им женщину ногами и кулаками. Причем они скорей топтались по ней коленками, потому что так и действовали в положении на четвереньках.

 Ещё два свидетеля произошедших событий, так и сидели на своих местах, не проронив ни слова. А Ксана только стала нагибаться, чтобы поднять свой откатившийся чуть ли не к самой двери шлем. Поэтому я приблизился к столу и начал переговоры с возможными союзниками киванием на горшочек Лузги Тихого:

 - Тебе они тоже сонное зелье подсунули, а значит, не доверяли, знали, что ты слишком честен. Так что я уверен, что в нашей компании ты приживёшься. Ну а ты, Франя? С кем и как мечтаешь существовать дальше?

 Казалось бы, женщина сидит в полном трансе, такой у неё был вид задумчивый и отстранённый, но ответила она на удивление сразу и довольно рассудительно:

 - Мои мечты до этого времени никого не интересовали. И разве у меня есть выбор?

 За спиной у меня стало тихо, я и дождался, пока двойняшки не встанут в торце стола, внимательно прислушиваясь к моим словам. Вот на них я и кивнул вначале:

 - Их я поклялся освободить от рабства, как только увидел. Потому что они мне очень напомнили моих очень близких и любимых подружек. Теперь они совершенно свободны и сами вправе решать, что им делать дальше: оставаться со мной или отправляться в иное место проживания. Мало того, я обязуюсь их провести в любое место, куда бы они не пожелали, коли такое у них имеется. Точно так же, Франя, вольна поступать и ты.

 Но тут вдруг влез Тихий, пожелавший уточнить:

 - То есть ты, против рабства?

 - Категорически против!

 - А она? - он кивнул на топчущуюся в другого торца стола девушку-рыцаря. - Кто тебе? И почему беспрекословно подчиняется?

 - Да потом что в каждом посёлке обязан быть всеми уважаемый староста. А в городе - бургомистр. А в боевом отряде - командир. Приказы которого, в военное время выполняются быстро и беспрекословно. А здесь - война постоянная и кровавая. Причём не только с монстрами, но и с рабовладельческим строем. - Закончив свой демарш, я в очередной раз оглянулся на лежащих Кеглю и Курицу, после чего и сам уточнил: - Всё понятно?

 - Ну как сказать, - неожиданно оживший меланхолик кривился в сомнениях и поблескивал глазами. И опять-таки, в сторону бывшей секретарши поставного: - Пусть и она подтвердит твои слова. Или глухонемая?

 - Сам ты..! - рассердилась моя боевая подруга, удерживаясь всё-таки от плохого слова. - Мы с Михой не просто лучшие друзья, но и почти как муж с женой! Так что только попробуй сомневаться хоть в едином его слове или распоряжении! Я тебе живо глаза выколю.

 И она лихо подхватила прислонённое к стенке копьё. А мне ничего не оставалось, как демонстративно прокашляться, скрывая своё изумление по поводу нашей, якобы чуть ли не семейственной близости, и постараться лихорадочно продумать, как и стоил ли возражать на такое. И решил, что стоит! Причём немедленно и со всей строгостью:

 - По поводу мужа и жены - это просто шутка...

 - Ничего себе шутка? - с неподдельным возмущением тут же вставила подруга. - Ты ещё скажи, что мало мною обнажённой любовался и каждую деталь моего тела рассматривал!

 Не знаю почему, но смутить ей меня такими словами удалось. И мои смущённые оправдание выглядели ну совсем неуместными и не убедительными:

 - Так это..., совсем к делу не относится. Это же..., просто было, для работы...

 - Да ладно тебе, - уже совсем иным тоном оборвала меня Ксана, - Опять ведёшь себя, как... несолидный мужчина.

 Со стороны получалось, что мы с ней всегда вот так пикируемся, и она всегда вот так меня успокаивает и делает мне поблажки, уступая в споре. То есть что я дальше не скажу, всё будет смотреться глупо и в самом деле несолидно. И в любом случае наши новые знакомые решат, что близость между нами была, а я, как нехорошая редиска то ли стесняюсь её, то хочу отмежеваться. А при такой отповеди, меня вообще могут посчитать за тирана, вульгарного типа и женоненавистника, опять-таки ничем не лучшего от иных рабовладельцев.

 Но всё равно во мне стал закипать вал противоречия и возмущения. В подобной установке меня в определённые рамки я не нуждался, не просил и не договаривался. Мы дружим - и только! А никакие мои, пусть даже вожделенные взгляды на прекрасное тело не причём! Если я сам решу добиваться близости, то это будет моё личное, тщательно продуманное решение, а не вот так..., по заявлению противоположной стороны...

 Но только у меня всё это в голове промелькнуло, и только я собрался резко высказаться, как сверху послышался слабо слышный, но всё-таки хорошо различимый крик дозорного:

 - Эй, там, внизу! Тут прибыл вояка из башни тридцать дробь тридцать (30/30)! Один из той троицы дозорных-исполнителей из Макиля. Никаких моих объяснений и слушать не хочет и не верит, что все на охоте. Сказал, что прямо там перед входом будет сидеть и ждать всех остальных, чтобы переговорить и сделать выгодное предложение.

Больше не раздалось ни слова. Из чего стало понятно: Мастер сделал заявление и больше ничего решать не намерен. А вы, мол, там внизу уже сами думайте что делать. Хотя и вариантов у того же Олега иных не было как подняться наверх и угрозами прогнать нового гостя, или открыть дверь и сделать то же самое прямо глядя в глаза. Разве что не стоило исключать вариант и с убийством представителя из соседней башни, потому что ни его, ни его товарищей уголовники не любили и считали, что тем оставалось жить, в любом случае совсем мало. Не сегодня так завтра многочисленная банда из замка восемнадцать эф триста (18Ф300), захватит строение с пятью жителями и всех вырежет. Так, по крайней мере угрожал главарь банды, пообещавший жестоко отомстить бывшим воякам из полиции, которых в верхнем мире называли дозорными или исполнителями. Причина - смерть сына, которого в свою очередь вояки убили за похищение любимой девушки одного из них и её зверское убийство.

 Всё я это я вспомнил быстро, и даже обрадовался открывающейся возможности переговорить с нужным человеком. Ведь это именно об этой троице предупреждал поставной Сергий, передавал приветы и сказал, что помнит о ребятах. Он же и устроил так, что его бывшие подчинённые попали вместе на один уровень.

 Да и сама Ксана хорошо знала коллег по управе, потому что, по заверениям старшины Борея, как раз и была виновата в таком кардинальном изменении судьбы исполнителей. Правда сама девушка совсем по иному объясняла свою причастность к этому делу, и во время предварительных разговоров со мной была решительно настроена на встречу и переговоры. Она с не меньшей уверенностью утверждала, что ребята хоть и не без греха, но хорошие, отменные рубаки и довольно-таки грамотные специалисты сразу по многим житейским и профессиональным вопросам. С такими было бы не только желательно пообщаться, но и скооперироваться для выживания в данном средоточии хищников, рабовладельцев, уголовников и прочих лишённых гуманизма уродов.

 Так что мне хватило только обменяться короткими взглядами с Ксаной, чтобы получить её поддержку и одобрение на встречу. Разве что мёртвое тело следовало убрать из поля видимости, а сонных врагов связать на всякий случай. Вначале хотелось выслушать прибывшего и убедиться в его намерениях, узнать принесённое предложение. Что я и начал делать с поспешностью мечущегося в клетке тигра. Отодвинул высоченный сундук от противоположной столу стенки, и словно бравируя силушкой, зашвырнул туда громоздкого, массивного блондина. Затем вознамерился вязать Кеглю, но присмотревшись к нему, а потом, пощупав жилку на шее, понял, что он мёртв. То ли мой удар мечом оказался смертельным, то ли доза снотворного слишком чрезмерной для слабого сердца. А скорей всего совокупность всех факторов его и убила. Уже закинув второй труп поверх первого, возвращаясь к столу, поинтересовался строго у так и сидящей парочки:

 - Так вы с нами, или остаётесь с Ольшином?

 - С вами! - решительно заявил Лузга Тихий. Франя тоже кивнула:

 - И я буду за вас держаться, словно за папу с мамой. Только сразу скажу, что и Ольшина нам придётся с собой забирать.

 Мне было сейчас некогда разбираться, почему ещё надо и Мастера за собой тащить, если он может преспокойно остаться здесь. Надо было поторопиться в любом случае. Главное, что ещё два человека влились в наш маленький отряд, и не верить им я не имел никаких оснований. Поэтому навис над Курицей, бросая фразу подруге:

 - Ксана, начинай открывать засовы, а потом..., - да так и замер на полуслове, присматриваясь к пятну крови на шее у мёртвой женщины. Потом перевёл взгляд на двойняшек: - А чё это с ней?

 По-моему та из сестёр, которая уже разговаривала со мной, объясняя причины попадания сюда, ответила довольно твёрдо:

 - Заслужила! - а вторая добавила, словно речь шла о куске отвалившейся со стены штукатурки:

 - Да и кому такая тварь нужна? Всё равно ничего стоящего не знала и не умела.

 Вот уж! Одно слово - Дно! Да и сомневаться не приходилось, что испытанные девушками унижение, страх и побои давали им полное моральное и прочее право так распорядиться со своей мерзкой мучительницей. Да и возиться с подобной пленницей не комильфо. А то, что она станет злейшим врагом, вышедшим на тропу войну и жестокого мщения, и сомневаться не приходилось. Всё равно придётся отныне шарахаться от каждого встречного поперечного. Так что местные правила, не оставлять врага у себя за спиной, вполне подходили для данной ситуации.

 Без всяких угрызений совести, я забросил и третий труп поверх первых, а двойняшки прикрыли это всё старыми одеялами. После чего, не успел я ещё пройти к двери и пошушукаться с Ксаной, распределяя наши роли, как обе довольно быстро затёрли пол от крови мокрыми тряпками и посыпали сверху красивым жёлтеньким песком. То есть внешний вид в помещении остался вполне благопристойный, а звуки нашего скоротечного сражения не заинтересовали бдящего наверху часового.

 Действия мы оговорили, роли распределили, от недавних рабов я на свой шёпот никаких ценных советов не дождался, а потому уселся на место своей подруги и даже взял в левую руку ложку, но правую положил на рукоять меча. Как бы ни подходили нам бывшие работники силовых структур по предварительным расчётам, с ними следовало держать ухо востро. Ведь порой люди резко меняются и за более короткое время, чем три месяца.

 С одетым на голову шлёмом, Ксана вновь превратилась в Молчуна. Открыла последний засов, распахнула дверь на всю ширину, и отошла в сторону. То есть входящий сразу мог видеть, что на него не набросятся с боков или сверху. Ну и он сразу рассмотрел тех, кто сидел за столом. Озадаченно хмыкнул и поздоровавшись со всеми сразу, спросил:

 - Да у вас никак смена власти произошла? Или вы наконец взялись за ум и выгнали своих опостылевших хозяев?

 Ему ответила Франя Ласта:

 - Сам ведь предлагал так сделать или сбежать к вам в вашу башню. Или уже передумал?

 - Нет, предложение остаётся в силе. Хотя, как вы прекрасно знаете, у нас сегодня очень и очень опасно..., - после чего прошёл к центру, к винтовой лестнице и вторично осмотрелся более чем внимательно. И наверх взглянул, и количество горшочков на столе посчитал, и на песочек свежий под ногами обратил внимание. На закрывающую дверь Ксану обратил внимание вскользь, а вот ко мне прикипел взглядом, буквально дыры протирая: - И всё-таки, что у вас здесь творится? Неужели и в самом деле все умчались на многодневную охоту, и вы тут празднуете это событие с новенькими?

 - Ага, значит ты уже и про нас с Молчуном наслышан? - улыбнулся я. - И догадываюсь, от кого. Емельян Честный постарался? Как тут у вас быстро слухи разносятся. Натуральная маленькая деревня.

 - Ну да, я ходил в их замок, надеясь воззвать к благоразумию и объединиться против царящего здесь засилия банды из замка восемнадцать эф триста (18Ф300). Ведь расправившись с нами, те уроды потом и за остальных возьмутся.

 Двойняшки кивнули, а Франя ехидно прокомментировала:

 - Если бы женщины что-то на Дне решали! Или вы согласны даже с нами объединиться? Тогда мы живо собираемся, и сматываемся с тобой вместе. Согласен?

 Бывший работник правоохранительных органов, озадаченно скривился:

 - Мы от своих слов не отказываемся, собирайтесь! Но учитывайте, тогда на нас станут охотиться и ваши..., - он опять глянул на меня, на замершего у двери рыцаря и, не желая вслух называть тварей своими именами, неопределённо покрутил пальцами у себе возле лица: - Ну, ты понимаешь о ком я...?

 Решил и я поговорить более откровенно, передавая приветы сверху. Но вначале предложил:

 - Да ты присаживайся, угощайся!

 И щедрым жестом указал ему на места напротив. Правда, все три горшочка с "подпорченной" подливкой переставил на самый край, туда, где сидел Кегля. Гость приблизился и вроде как, собираясь перекинуть ногу через скамью, опёрся рукой на то место, где стояла посуда Курицы. А у той ведь больше всего оставалось варева с ёмкости, а значит, ещё не остыло. Поэтому место под ней оставалось достаточно тёплым, если не горячим, чтобы понять, только что здесь сидело ещё три человека. А раз их тут нет, и звучит утверждение, что все остальные ушли на охоту, то любой бы сразу заподозрил неладное. Тем более бывший исполнитель. Тем более - на Дне.

 Поэтому молодой мужчина, лет двадцати восьми на вид, передумал садиться и отодвинулся от стола на два шага. Глаза блеснули отчаянностью, а тон стал угрожающим:

 - Что тут происходит? Если со мной что-то случится, то вы прекрасно знаете, друзья отмстят очень жестоко!

 - Да всё нормально, - заверил я с полным хладнокровием. - Только мы вначале хотим передать тебе приветы от поставного Сергия. Ну и сообщить, что он нас специально отправил на сорок четвёртый уровень, посоветовав дружить и держаться вместе.

 Гость явно не поверил. Причём не в переданный привет, а в мою благонадёжность. Всё-таки совсем безгрешных сюда, по его понятиям - не бросают:

 - А чем докажешь, что ты не самый последний из уголовников?

 - Ну, извини! - оставалось на такое только рассмеяться, - От Сергия собственную характеристику я захватить не догадался. Ну, разве что ещё одного свидетеля тебе предоставлю... Может ты ему поверишь?..

 И поощрительно кивнул подруге, которая уже двинулась к столу, снимая с головы шлём. Потом улыбнулась в широко раскрытые от изумления глаза старого знакомца и пробормотала:

 - Привет, Степан! Не узнал?..

 Что ни говори, а на Дне для любого человека встретить просто знакомого, считалось великим чудом. И наверное особенными исключениями здесь являлись пары родственников или отлично знакомых между собой приятелей. Да и то это было связано с жесточайшими нарушениями существующих правил отправки поставными секторов. И нарушалось то правило по многим причинам. В эпизоде с двойняшками - подставивший их тип хотел сестрам больше нагадить. В случае бандитов, отца и сына - явно был подкуп со стороны иных родственников. В наказании тройки исполнителей - желание поставного дать парням лишний шанс для спасения, оступившимся в жизни и чуть запоздало раскаявшимся.

 Но раз уж тут встречались, то и радовались от всей души. Чему я и стал свидетелем в следующую минуту:

 - Ксана!? - заорал Степан, раскрывая объятия и бросаясь к моей подруге. Сграбастал её, словно любовницу, подкинул несколько раз, засыпая восклицаниями и вопросами: - Мамочки родные! Глазам не верю! Какими судьбами?! Что случилось? И как вообще посмели сюда отправить тебя? Невероятно! Я в шоке! Что ты умудрилась вытворить?

 Ещё и в шею да в щёки красавицу несколько десятков раз зачмокал. Да так громко и смачно, что мне неприятно стало от такой картины:

 "Однако! Этого даже я себе не позволяю! - но тут же спохватился, и постарался сам себя успокоить: - Чего это я? Мне ведь всё равно, пусть тискается с кем угодно...".

 Но кое-как девушка освободилась из объятий своего недавнего коллеги по работе, и быстро пересказала основные причины своего сюда попадания. Причём это всё предназначалось и для сидящих за столом наших новых знакомых. Конечно, всей правды она не говорила и уж про Светозарного, своего тайного любовника наверху, не вспоминала. Мы заранее эту с ней версию оговорили, утрясли, подправили и как раз специально для вот такого случая.

 По этой полуправде получалось, что некий художник из иного сектора, пылающий ко мне злобной завистью, ворвался в мою камеру, когда я там работал над картинами по заказу, и попытался меня убить. Ну а так как я оказался не только умельцем в живописи, но и опытным мастером в боевых искусствах, то в завязавшейся драке убил конкурента, умудрившись с разгона втиснуть слишком крупную голову своего противника в слишком узкое пространство между прутками дверной решётки. По случайному стечению обстоятельств, Ксана оказалась в тот момент возле той же решётки и увлечённая событиями не заметила, как сзади приблизился барон Фэйф с ещё одним валухом. Ну и так получилось, что великаны не стали разбираться, кто прав, а кто виноват и кто умудрился открыть дверь в камеру временного арестанта. Отправили на Дно всех, кого там рядом увидели. И всё из-за крупного скандала. Потому что убитый художник был невероятно известным и прославленным. Да плюс влиятельные родственники и покровители с пеной у рта требовали самого жестокого наказания.

 Единственное, что смог сделать для нас обоих Сергий, это отправить на сорок четвёртый уровень, где можно было надеяться на помощь и взаимовыручку старых работников управы сектора.

 Степан, прозвище которого как мы выяснили чуть позже, звучало как Живучий, поверил всему услышанному, покивал, и даже от всей души посочувствовал:

 - Бедняжка! Вот уж не свезло, так не свезло! Хотя..., тут таких оболганных хватает! Жизнь полна несправедливостей..., - покосился на двойняшек, хотел что-то добавить, но лишь с досадой зацокал языком. Потом всё-таки развёл руки по сторонам: - А здесь-то что творится? Может, хоть ты мне объяснишь?

 Девушка молча отвела его к сундуку и откинула одеяло. Рассмотрев трупы и опознав их, парень без малейшего недоумения или порицания во взгляде кивнул и только пожелал узнать мелкие детали стычки:

 - Не хотели слушать ваших здравых рассуждений?

 - Хуже. Хотели меня и Миху Резкого, а заодно и Лузгу усыпить. Нас-то понятно почему, мечтали у нас найти груду светящихся ракушек, ну а Тихого - чтобы под ногами не мешался. Да не на тех нарвались..., ну и остальные нам помогли.

 - Ага..., с мастером Ольшином и так понятно, он согласится с любой властью, да и к уродам его нельзя отнести... Ну а все остальные козлы? Вдруг сейчас вернутся?

 Здесь уже я взял слово, опять предложив усаживаться и сжато пересказав недавние события в долине Большого Сражения. По поводу пленённого Сурта Пнявого, тоже сообщил всем, поведав что он прикован наручниками к ядовитому дереву совсем рядом с башней.

 Недавние рабыни переглянулись, и так как имели полное право голоса в новой компании, высказались:

 - Пнявый трус и приспособленец! - заявила одна сестра, а вторая уточнила:

 - Тольку с него - никакого.

 - Но зато он и ни над кем не издевался, - резонно напомнила Франя. - Так что и убивать его нельзя, не заслужил.

 Двойняшки тут же стали убеждать, что они и не говорили ничего об уничтожении Пнявого, но их перебил, поглощённый иными мыслями Лузга:

 - Ну а что сейчас творится на поле битвы монстров? Там ведь сейчас можно отыскать десятки груанов!

 - Не верь в эти сказки! - заявил я с такой уверенностью, словно прожил на Дне не один десяток лет. - Мы с Ксаной уже там были и обыскались по всей программе.

 - Ну и? - после вопроса Тихого, все так и подались вперёд.

 Я выждал пуазу, размышляя: признаться или нет. Решил не скрывать:

 - Отыскали три груана на монстрах, и три трофейных на поясах Крэча и ещё одного типа. И вряд ли там что ещё завалялось.

 Одна из двойняшек радостно захихикала:

 - Да вы и в самом деле везунчики! Может тебе всего ничего до Светозарного осталось?

 - Если бы! - я тяжело вздохнул, высказываясь с крайним откровением: - Это ведь только начало. Да и на дорогах ракушки не валяются. - И тут мне в голову закрался интересный вопрос, о котором раньше не задумывался: - А вот если у кого-то забрали "свой" груан, то он становится "чужим". Затем, допустим поменял несколько хозяев, а потом таки, пусть и случайно, опять попадает к своему первому хозяину. Что при этом происходит? Он вновь становится "своим"?

 Все взгляды, в том числе и Степана Живучего, скрестились на Фране, как на самом старожиле данных мест. Но та лишь подвигала бровями, да пожала плечами:

 - Понятия не имею. Ни разу на эту тему ничего не слышала. Но наверняка Мастер в курсе, надо будет у него спросить.

 - Кстати, - вспомнил я ещё про одного обитателя башни. - Не пора ли нам и Ольшина пригласить на общее собрание нашего нового товарищества? Как он к этому отнесётся?

 - Да нормально, - заявила Ласта, - Только и пост оставлять нельзя...

 - Я его заменю! - тут же с готовностью заявил Лузга.

 - Ладно, тогда пошли наверх, попробую растолковать старику..., - она уже стала подниматься по лестнице следом за Тихим, когда вспомнила про пищу со снотворным: - Девочки, вы бы убрали лишнее со стола, а ты, Резкий, раз уж все яды так здорово умеешь рассмотреть, глянь, что там ещё на кухне отравлено. Мало ли что...

 Двойняшки живо подхватили на подносы посуду, с которой ели недавние отравители и увлекли меня за собой наверх. Мне только и оставалось, что с неприязнью покоситься на Ксану, которая усевшись за столом со своим старым знакомым, стала бегло пересказывать последние городские сплетни и новости. Но и запретить я ей не мог.

 На втором этаже, в круге с радиусом уже целых шести метров, находилась кухня. С одной стороны солидная печь, с неким подобием духовки и целого ряда крючьев из стены, с вялящимися на них кусками мяса. Массивная чугунная поверхность плиты имела дырки, которые закрывались разными по размеру кольцами, оставляя по желанию поваров нужные по величине отверстия для прямого пламени. Топилось дровами, запасы которых занимали здесь почти всё остальное пространство этажа. Единовременно можно было бы гсиотовить пищу в шести внушительных казанах и жарить сразу на двух глубоких сковородках. То есть по скромным прикидкам, накормить здесь можно было полторы сотни человек, при желании.

 Но меня больше всего удивили два умывальника с широкими, явно кухонными раковинами из тусклого, напоминающего по первому взгляду медь или бронзу металла. От вопроса удержаться не смог:

 - И вода есть? - сестрёнки переглянулись между собой в недоумении, но тут же вспомнили, что я новенький:

 - Вода есть почти во всех строениях, если они не полностью разрушены. Причём сюда поступает и вполне горячая.

 - А вот банный этаж, он у нас шестой, подаётся только чуть тёпленькая. Но в остальных башнях и замках - тоже горячая.

 Вот же несправедливость! И об этом там, наверху, ни одна Светозарная сволочь не проболталась! И мы с Ксаной уже настраивались ходить на Дне немытыми до самого последнего, победного момента. Не скажу, что нам было бы легче от такого знания, приди он к нам раньше, но ведь уже эта деталь сильно преобразовывало устоявшееся мнение об этой странной, скорей всего искусственно созданной вселенной внутри целой планеты. А может и не внутри? Может Дно находится совсем в ином месте, очень и очень далёком от Набатной Любви?

 И опять задуматься было некогда: передо мной сдвинули все котелки, лагуны и объёмные миски, в которых были горячие блюда, приправы, отваренные куски мяса, салаты и прочие кулинарные полуфабрикаты. В том числе и небольшой котелок, в котором видимо и разводили отравы Курица с Кеглей. Именно в нём и оказались остатки поданного нам лакомства, щедро сдобренные неким сонным зельем, и двойняшки сразу принялись его тщательно вымывать. Для Лузги, чтобы разбавить опасную концентрацию снотворного, видимо плеснули нормальной пищи из общего лагуна, в котором нормальной подливы с мясом и фасолью было ещё порций на двадцать.

 Ну да, тут ведь ожидали возвращения жутко голодных охотников с обязательными трофеями и готовились к празднику. Зато теперь мы добрых двое суток могли преспокойно не напрягаться с готовкой пищи, а пировать на всём готовом. Наверное от этой приятной мысли, у меня вновь проснулся зверский аппетит, и выловив из котла внушительную кость со шматом мяса, я приступил к насыщению. При этом жестами подбадривал близняшек, которые бегло перечисляли всё, что имеется на верхних этажах.

 Ну и наверх я собрался отправиться полюбоваться внутренним интерьером башни, как только закончим первое совместное собрание нового коллектива.

 Глава восьмая.  СВОЕВРЕМЕННЫЕ СПАСАТЕЛИ.

 Ещё издали Шаайла заметила у стены каверны, искрещенной дырами тоннелей и прикрытой нагромождениями скальных осколков, довольно интенсивное движение. Во-первых, там роилось около сотни шавок, так и мечтающих поживиться свежим мясцом. Во-вторых, удалось рассмотреть и людей. Трое мужиков посматривали вниз с третьего уровня дырок, ещё двое прохлаждалось на верхушке одной из скал, и разнополая пара тоже пыталась укрыться на подобном возвышении. Только паре пришлось трудно на слишком крутой, отвесной скале. Того и гляди могли сорваться с высоты в восемь метров. Выше взобраться не могли, стена стала отвесной, а силы висеть, видимо, тоже кончались. Ну и, в-третьих, было понятно от кого люди пытаются спрятаться: под скалой, со сбежавшей от них пищей, виднелись две задранные кверху морды скатрегов. Ещё одна такая же монстрообразная особь бродила рядом.

 По крайней мере Вашшуна легко опознала данных хищников по звучавшим ранее описаниям Дорта. Этакие плоские, бронированные костяным панцирем тараканы под два метра длины, с гибкой чуть ли не метровой шеей, и тыквообразной головой. Голова эта напоминала шкатулку, верхняя часть которой поднималась вверх, словно на шарнирах, и получалась диковинная пасть, словно ковш экскаватора, имеющий крышку сверху. Абсурдным казалось, что на нижней челюсти имелось два смотрящие в стороны глаза. Настоящее природное чудо, которое по оному можно было бы описать, как перевёрнутая вверх ногами голова пещерного человека. Только шея у этого человека растёт не снизу, а входит в темечко за ушами. Второй несуразицей у этого хищника, считались его задние, вытянутые вперёд лапы. Они выглядели как сильно удлинённые ластами ступни. Благодаря упору на них, трулени могли поднимать своё тело перпендикулярно земле, доставая пастями, на подвижных шеях, высоты в три метра. С такими несуразными конечностями неудобно было ползти вперёд, да и ходить получалось с трудом, неспешно, сродни пингвинам. Зато эти монстры довольно шустро бегали ...задом.

 Четыре передние конечности ничем не отличались от тараканьих, соответственно масштабам к более огромному телу. Считалось, что скатреги не настолько прожорливы из-за малых зубов и сравнительно малой тыквы-пасти, потому что мяса едят мало. Зато старожилы утверждали, что эти твари не так едят, как пьют. А точнее говоря, отсасывают кровь из жертвы.

 Опасный противник, имеющий только одно слабое место в срединной части своей шеи. И на него старались выходить как минимум парой копейщиков. Или поражать монстра с дальней дистанции. Главное и вожделенное богатство, сияющего симбионта, с катреги носили под костяной створкой за своими глазами, почти возле самой шеи. И сами носители обладали чуть ли не удвоенной живучестью.

 Так что желание людей избежать встречи сразу с троицей таких тараканообразных тварей - вполне было оправдано крайними опасениями за собственную кровушку. Тогда спрашивается, чего тут вообще делать?

 Этот вопрос и задала Шаайла, рассматривая диспозицию и прикидывая свои действия. Ну а Медовый сразу сыпанул очередной информацией:

 - Так ведь некоторые охотники предпочитают здесь покрутиться до истечения пятисуточного срока, чем опоздать на час, или несколько. Опоздание Дланью не прощается, следующая выдача производится в любом случае ровно после пяти суток с момента предыдущей. Приходят заранее, прячутся в норах на стене, или на скалах, да и когда народу слишком много, хищники тоже не слишком себя агрессивно ведут, зря напролом не лезут. Заодно встречи назначают, новостями обмениваются, занимаются меновой торговлей.

 Девушка смело шла вперёд, на этот раз, даже не останавливая спутников:

 - А почему никто не догадается построить некую крепость вокруг Длани? Так же будет проще и удобнее.

 - Об этом не только я задумывался, - повествовал Медовый. - Иные тоже частенько спрашивают у старожилов. А те отговариваются только одной фразой: пытающиеся окружить Длань непроходимой для иных преградой, обязательно умирают в течении одного, пары лутеней. И так, дескать, было всегда. Лично я за три года так и не видел ни одного человека, который бы утверждал о начавшемся, а потом прекратившемся из-за смертей строительстве. Люди здесь быстро привыкают слушать дельные советы более опытных. Иначе долго на Дне не протянешь...

 Когда же и он рассмотрел первого из кровососов, то резко остановился на месте, заставив и напарника избавиться от носилок. После чего проверил свои ножи, и приготовился к метанию. Приговаривая при этом:

 - Если её могущество не справится, то у нас шансов ещё меньше... Копья нужны, длинные и прочные...

 А только что упомянутое "могущество", так и двигалось навстречу поспешающей к ней твари. Только в этот раз вашшуна не успела даже болью ударить для первой острастки. Скатрег резко поднялся вертикально, заклекотал зло и раздражённо словно индюк, а потом вдруг резко и резво побежал ...назад. Но интересней всего поступили его сородичи, ждущие пока к ним, как перезрелые яблоки не свалятся незадачливые скалолазы. Они не видели приближающейся колдуньи, но зато услышали сигнал от вольного охотника. После чего, даже не клекотали! А сразу бросились ...наутёк в другую сторону.

 Что интересно, весь десяток прирученных собачат, с агрессивным рычанием понёсся следом за монстрами и кажется, шавки не собирались прекращать начатое преследование. Их укротительница совсем не обратила на это внимание.

 Зато все поняли, что Дива не просто сильно расстроилась. Мягко говоря, она оказалась преизрядно раздосадована. И оставшись на месте, жестами подозвала подданных к себе. А потом набросилась на притихшего Дорта так, словно это он подговорил трёх тараконоподобных существ сбежать от благостного укрощения:

 - Нет, ты видел! А? Ну почему они убегают? Это же неправильно! Я даже ничего сделать не успела. Или ты умолчал о чём-то важном? Признавайся!

 Тот лишь окончательно растерялся, втянул голову в плечи, не зная, что сказать на такие нападки. Зато бывший разбойник Барс, не удержавшись, вдруг совсем неуместно фыркнул смехом. Тут же готовые метнуть молнию глаза, опасно поблескивающие из-под нахмуренных бровей, сместились в его сторону:

 - Червяк! Ты чего?! Что тебя так рассмешило?

 Прежде чем ответить, мужчина рывками хватанул воздух, отдышался, и словно кидаясь в холодную воду, признался:

 - Ваше могущество, я вас тоже боюсь, но, тем не менее, признаюсь, о чём я догадался: скатреги сильно испугались по иной причине. Они..., как бы так деликатно выразиться...? Они ни разу ещё не встречались с уникальными охотницами женского пола.

 Конечно, его понять было нетрудно. Мол, такая страшная на личико, что даже твари пугаются. И колдовские умения тут совсем не причём. Эти намёки Шаайла сразу просекла. И уже вознамерилась наказать разбойника болью, как замерла в рассуждениях:

 "Он и наверху в той банде был одним из самых умных и образованных. Даже в обращении во время первого моего знакомства с ним, он показался образцом культуры, интиллигентности и красноречия. Такой никогда не станет угодничать и дрожать от страха. Сломить его можно, и он даже не догадывается, как мне это просто сделать. Но зачем? Зачем мне глупый и дрожащий..., хм, червяк? Раз уж он здесь, то наверняка понял самое главное: возле меня он в десятикратной большей безопасности, чем с иной, собранной из здешних отморозков банде. Так что..., пусть шутит! Иначе я сама в зверя превращусь...".

 И прежде чем заговорить, улыбнулась. Пусть и на жутко обезображенном личике, улыбка узнавалась людьми и понималась правильно:

 - Ну-ну! Смейся, смейся над моей внешностью! Вот разозлюсь, и тебя сделаю точно таким же "красавчиком". Что тогда запоёшь?

 - О-о-о! Разве мужчина такого боится? - видно было, что насторожившийся Барс, расслабился. - Главное в его нелёгкой судьбе, это ублажить и порадовать женщину правильными словами. А как у него уши закручены, или насколько губы навыкате - сущие пустяки. Женщины со второй встречи уже не обращают на такое уродство внимания.

 Говорил он вроде весело и бесшабашно, но вот слово "уродство" - вырвалось явно лишнее. У Шаайлы опять резко ухудшилось настроение, улыбаться она перестала, опять нахмурилась и захотела напомнить, кто тут главный. Но вовремя припомнила только что данное себе обещание не зверствовать, и неожиданно даже для самой себя озвучила промелькнувшую в сознании мысль:

 - А как мужчины относятся уже на второй встрече к уродливым женщинам?

 Команда опять двинулась вперёд, преодолевая последний отрезок перед Дланью, и стараясь не кривиться от боли в натёртых ногах, явно опытный в данной теме мужчина, стал отвечать:

 - Там уже всё намного сложней. Хотя тоже огромную роль влияет на возникновение первой симпатии и всё остальное, что есть привлекательного у женщины. То есть соблазнительные, стройные ножки, изумительная фигурка, роскошная грудь и очаровательная шейка. Плюс изящные руки, бархатистость кожи, даже ноготки, пусть и в гораздо меньшей мере, но мужчиной всё равно подмечаются на уровне инстинктов. Например, очень многие ловеласы теряют голову, только от вида женского пупка. Или при виде своей избранницы со спины. Или от родного, порой одурманивающего запаха. Но даже первое, чисто спонтанное впечатление от какого-то дефекта на личике, со временем тоже нивелируется, особенно если у женщины добрый нрав, весёлый характер, прущая в пространство вокруг позитивная энергия. Ну и самое главное - это время. Побудь женщина рядом с мужчиной сутки, двое, и будь он ей хоть чуть, чуть приятен, она начинает распространять вокруг себя добавочные флюиды влюблённости и он..., да, да! И он легко попадается в сети если уж не любви, то сильной любовной привязанности. Потому что внешность уже становится не главное. На первое место выходят характер, настроение, ласка, то есть внутренний мир каждого человека. А десятикратно более богатый, чем просто внешность или несравненная красота.

 Квартет уже приблизился к скале, на которой висела парочка, поэтому разговор прекратился. Но вашшуна так и пребывала воспоминаниями возле тех нескольких дней, которые она провела вместе с мастером оружейником Михаилом Македонским:

 "Что-то я не заметила его ко мне большой привязанности. Так и старался от меня как можно быстрей избавиться. И это несмотря на нашу с ним физическую близость! Неужели он настолько бесчувственный и самовлюблённый чурбан? Хотя, почему чурбан... В последние часы он за меня сильно переживал, даже заботился... Древний артефакт отыскал, которому цены нет, и мне подарил... Ох! Как там мой камень?! - она вспомнила, где оставила ценнейшую вещь, и даже дышать перестала от переживаний. Но тем более дикой ей показалась уже следующая мысль: - Вот бы мне и в самом деле от Михаила забеременеть! Как жаль, что мы вашшуны можем замечать последствия этого только через месяц...".

 Подспудный голос тут же отозвался напоминанием, что женщины на Дне не беременеют. И, как утверждал Дорт Медовый, даже попадая сюда уже в пикантном положении, на второй или третий день у женщин случался выкидыш. А если младенец уже почти был готов к рождению, то всегда рождался мёртвым.

 "Но в этом мире нет вашшун! - с какой-то озлобленностью утверждала женщина сама себе. - Так что если я понесла, то моего ребёнка никакое Дно не заберёт!".

 Прибывшие остановились возле скалы, уложили носилки с Чернавкой чуть в стороне и поспешили на помощь к скалолазам. Потому что действительность оказалось не совсем приятной: зависшая на стене пара, теперь не могла самостоятельно спуститься вниз. Только упасть. Настолько у них уже занемели пальцы рук, стопы и всё остальное тело. А их котомки, оружие и верёвки лежали у подножия иной скалы, где пришедшие к Длани устроили себе нечто в виде застолья. Хотели подкрепиться после дальнего пути, а тут и трулени сразу с трёх сторон нарисовались. Словно специально окружили людей. Ну, тем ничего больше не оставалось, как ящерками карабкаться на ближайшую стену.

 Знавший эту местность на отлично, Медовый ринулся на верхушку скалы с другой, более доступной для подъёма стороны, и вскоре уже спустил женщину, уцепившуюся за узлы верёвки, наземь. Барс тоже не стоял, поспешив соратнику по команде на помощь, и уже вдвоём они опустили более тяжёлого мужчину. Но если дама так и продолжала сидеть на земле, пытаясь восстановить кровообращение в конечностях, мужчина сразу рассыпался в благодарности к своим спасителям. Правда начал скромно и с сомнениями, зато стал заливаться соловьём, когда подошли вернувшиеся мужчины:

 - Господа! Моя благодарность не знает границ! И вы лишний раз прославили священное правило: земли возле Длани - это зона максимально взаимопомощи и безраздельного мира. Вы настоящие рыцари! И мы будем гордиться знакомством с вами!

 Естественно, даже подобные приверженцы равенства или борцы с рабством, всегда понимали, кто в любой компании главный и кого следует благодарить в первую очередь. Поэтому неведомый пока по имени мужчина был прямо-таки ошарашен, когда бывший казначей разбойничьей шайки велеречиво и громко возразил:

 - За своё спасений вы должны благодарить нашу владычицу! Обращаться к ней следует Дива, указующая путь. Гораздо реже: ваше могущество! А зовут её Шаайла Беспощадная! Именно она прогнала отсюда скатрегов, и именно она приказала нам поспешить и ринуться в обход скалы для вашего спасения.

 Причём он кричал настолько громко, что слышали и понимали мужчины не только прячущиеся на скальной глыбе, но и те трое, которые выглядывали из нор верхнего уровня. Так что можно было смело утверждать: челюсти отвисли у всех семерых обитателей Дна, пришедших к здешней Длани. И никто из них целую минуту не мог вслух отреагировать на услышанное заявление.

 Зато сама вашшуна осталась довольна. Червяк оказался нужным приобретением, и действовал не только по инструкции, но верно улучшал сказанное своими весомыми талантами агитатора и аристократа. Артистизм, как и вдумчивая, инициативная помощь, и в таком месте будет к месту и получит должную оценку.

 Глава девятая. НАПРАСНЫЙ ПОИСК.

 С первого мгновения после перехода, Леонид Найдёнов замер на скальном уступе, в подвале пантеона и задействовал свой слух по максимуму. Сразу блистать вокруг фонарём было бы глупо и недальновидно. Незачем привлекать к себе излишнее внимание.

 Так и простоял пришелец из иного мира минуту, словно окаменев. Потом ещё две, стараясь дышать тихонько и редко. После чего здравый смысл подсказал: здесь никого нет. И уже давно. Ни один запах, а вернее их полное отсутствие, не говорил, что здесь кто-то жил или находится данное время. Только застоявшийся запах пыли, чуть плесени, да старый, почти выветрившийся, но всё равно въедливый запах кострища и особо коптящих, заправляемых жиром факелов.

 Ну и ночное зрение заработало, убеждая своего владельца, что никто рядом не стоит, оружием не замахивается, да и почти на всём пространстве пещеры никаких подозрительных теней не просматривается.

 "Хорошо быть волшебником, - мысленно обрадовался великий маэстро. - Пусть даже начинающим!" - и уже смело задействовал осветительное устройство.

 Луч фонаря прорезал наиболее мрачные места по углам в большинстве своем природной пещеры. Никого. Ни живых, ни мёртвых. Разве что стена, отделяющая данную выемку в скале с пропастью и водой визу, теперь раскурочена гораздо основательнее, чем это сделали в своё время искатели артефакта. Словно рыскавшие здесь зроаки вымещали свою злость на ни в чем не повинной кладке. Ну и во многих местах окружающих склонов, видны сколы, зазубрины, которых раньше не было.

 "Ха! Да эти мерзкие уроды явно пытались кирками и зубилами отыскать замаскированный тоннель, по которому мы от них сбежали! А эпические гайки вам во все кишки и во все дырки! Каждому! И чтобы издыхали медленно и с мучениями!..".

 С такими и даже более кровожадными мыслями, ненавидящий людоедов землянин, выбрался в подвалы под разрушенным пантеоном, осмотрел его и замер под тем местом, через которое он с другом и вашшуной сюда забирался. Отчётливо было видно, что плиты на дырке совсем иные, тяжеленны и толстые. И сомневаться не приходилось: уходящие отсюда зроаки и их подручные кречи солидно завалили единственный проход камнями и мусором. Так сказать - во избежание. Ну и не факт, что наверху до сих пор не оставлен постоянно бодрствующий пост, который и за примыкающими долинами следит и присматривает: не появятся ли где из расщелины главные враги империи Гадуни? Так что пытаться сейчас начать разборку завала, да ещё и в одиночку, было глупо и слишком преждевременно. Следовало вначале разобраться: почему никаких следов нет от Ивлаева, и куда запропастилась эта страшненькая на личико ведьма Шаайла.

 Поэтом вернулся к обрыву над пропастью, нащупал пальцами резьбу на торце скалы, и задумался. То, что значок полукруга, разделённого на три части обозначает три разных места в новом мире, он уже понял. Да и первый знак, колокол пронзённый стрелой, обозначал именно символ Набатной Любви. Теперь только и следовало, что определиться с линейностью перемещений, их очередностью и рассчитать очерёдность с точками выхода.

 В последний раз он шагнул последним, и попал в точку, допустим, под номером три. Куда его забросит на этот раз? Естественно принимая во внимание факт, что никто из друзей здесь не был и опять туда не возвращался. Иначе Борис обязательно оставил бы некую надпись на стенах, или иной знак условный. Да и вашшуна бы нечто придумала, как отметиться. Это если не предполагать самые худшие варианты, о который и думать не хотелось.

 Но пока не шагнёшь, окончательно не определишься. А стояние на месте - ничего нового не принесёт. Вот Леонид и шагнул. И в первый момент был уверен, что оказался в том самом колодце вентиляционном, из которого сам недавно отправился в мир Трёх Щитов. Точно такой же рюкзак, точно такие же древки факелов, точно такой же метатель...

 "Оп-па! А мой ведь, у меня в руках! - пришло озарение. - Это же вещи барона Резкого! Он же господин Македонский! Он же товарищ Ивлаев! Место номер один, на нашей гипотетической карте вариантов. М-да...! Вот только где самого барона-товарища кречи носят?..".

 Вещи в порядке. Все упаковано и уложено аккуратно. Вверх тянется привязанная к рюкзаку верёвка, намекая, что обязательно придётся и туда карабкаться. Но переживания за друга и проснувшееся беспокойство, не оставили время на размышления. И вскоре уже мэтр циркового искусства внимательно осматривался из верхних створок-окошек вентиляционной башни. Вокруг ночь - значит уже хорошо, не в ином полушарии порабощённой гаузами планеты. Выбравшись на крышу, сразу рассмотрел выцветшие слегка знаки, которые мог оставить только землянин: русская буква "А", сделанная жирными точками. При подсветке вниз, иные знаки были обнаружены и на боковых стенках, в том числе и плохо разборчивые цифры. А встав ногами на крышу, Леонид отчётливо рассмотрел сразу три Ирши, подсвеченные цепочками электрических огней.

 Мысли потекли более определённые и скорей всего правильные:

 "Ага! А здесь Боря поступил явно неосмотрительно! Двинулся к Иршам, похожим на срезы вулкана, чтобы осмотреться и... Скорей всего Ловчий его и прихватил за филейную часть. Здесь за прогулки почти не наказывают, но ведь у него не было бляхи. И как он без неё выкрутится? Да никак... Вот тогда его точно запрут на цугундер до выяснения. А иначе говоря, до судного дня. Плохо... Конечно дружок - тот ещё фрукт! Обязательно что-нибудь придумает или учудит. Поймёт ведь, что надо о себе дать знать любым способом. Причём чем быстрей, тем лучше. Иначе я его не найду. Хотя вначале следует узнать какой это город, а потом начать экстренные поиски изнутри Набатной Любви. А что он умеет делать хорошо? Жра..., нет, грех наговаривать на товарища! Надо говорить: кушать!".

 И не в силах удержаться, мэтр манежа так расхохотался, что только чудом не свалился с башни вниз. Умудрившись поцарапать себе ладони, быстро успокоился и продолжил размышления. Обжорством, конечно, прославиться можно, но не до такой степени, чтобы диковинный узник стал притчей во языцех. Но стоило учитывать и прочие умения товарища. Он-то ведь стал обладателем Первого Щита намного раньше, так что мог и чем иным прославиться, хотя бы разными фокусами. А то и чудесами! А то и сбежать под шумок!

 "Не, если бы сбежал, уже бы здесь колотился и меня разыскивал. Значит, запоры крепкие... Мог играми какими или забавами славу завоевать..., да хоть бы шахматами. Тут такого и близко нет... Настоящее искусство! О! Кстати!.. Он ведь художник, гений, хоть и непризнанный широкими кругами общественности, искусствоведов и критиков. Надо будет и это в виду иметь: вдруг какая-то дивная картинка появится? Уж там всяко окажется некая копия с нашей матушки Земли. Уже горячо...".

 Оставалось только выяснить название виднеющегося ближе всего города. А там уже поиски перейдут в совсем иную фазу. Рисковать прямо сейчас, направляясь к городу на разведку, Найдёнов не стал. Другу с ходу и нахрапу не поможешь, только сам влипнешь. И кто тогда их обоих из тюрьмы вытягивать будет?

 Обновил отметки маркером, и спустился вниз. Там уже более подробно написал краткое, хорошо понятное товарищу сообщение и задумался над вопросом: что делать с вещами земляка? Оставить здесь? А надёжно ли это? Перенести в подвал пантеона? Ещё глупее: о том месте знают зроаки и могут наведаться в любую минуту. Значит пусть всё пока так и остаётся, как было.

 Приготовился на всякий случай, не к месту вспомнив о людоедах, и шагнул обратно в мир Трёх Щитов. А так как там ничего не изменилось, тут же развернулся и отправился в точку переноса номер два.

 И замер под ночным небом с двумя лунами, на ...верхушке крутого каменного холма. Сзади оказался солидный уступ, вместо ступеньки, а дальше так вообще очень и очень крутой откос. Кругом виднелась такая же холмистая поверхность, переходящая постепенно в густой лес из огромных деревьев.

 Естественно, что мысли сразу же приняли должное направление: лес - север - разбойники. Ни единой трубы города вокруг не наблюдалось. Значит, некая всё-таки вольница существует? И недаром некоторые бунтари убегают, потом живя как свободные, полностью независимые люди?

 "Вот смеху будет, если я здесь того самого Флипа отыщу, бляху которого я выкрал! - фыркал Леня, внимательно вначале осматриваясь по сторонам. Хотя сразу заметил где-то далеко в лесу отблески горящего костра. - Ну вот и картина Репина "Разбойники напевали". Всё как старые охотники рассказывают... Ух ты! А это что? Никак тот самый...?".

 Он даже фонариком не побоялся воспользоваться, освещая со всех сторон тот самый легендарный камень-амулет, ради которого Шаайла могла насмерть загрызть десяток, а то и два зроаков. Именно благодаря этому булыжнику подлые кречи в мире Трёх Щитов могли заболеть и перестать летать. Магический артефакт лежал в весьма удобной, глубокой выемке и никоим образом оттуда укатиться не смог бы. Следовательно, туда его и уложили заботливые ручки вашшуны.

 Теперь следовало понять, где она сама, и почему не вернулась до сих пор. Хотя и тут догадаться было несложно: увидела огонь, да и подалась промёрзшая и оголодавшая к теплу и к жареным колбаскам. Или чем её там разбойники ещё могли к себе заманить? А может и не заманили? Может попросту связали колдунью, да и уволокли в свой лагерь силком?

 "Не поверю в такое! - мысленно воскликнул землянин. - Скорей это вашшуна разбойников разгонит и колбаски у них отнимет. Ну и раз здесь собрались борцы за свободу и справедливость, то наверняка законы здесь самые передовые и народ ведёт себя как настоящие рыцари. Вряд ли кто осмелится обидеть женщину..., хм, пусть даже и такую страшненькую на личико. Но всё-таки очень странно, как это она оставила здесь главную цель своего колдовского предназначения? Не иначе тоже куда-то влипла... И её тоже придётся как-то вытаскивать... По крайней мере уж точно придётся к этим разбойникам наведаться в гости... Мм? А когда это лучше сделать? Конечно днём, ибо ночью какой-нибудь глупый Робин Гуд проткнём меня стрелой, приняв за шпиона гаузов. А заращивать на себе дырки, как делает Боря, я ещё не скоро научусь... Значит откладываем разведку здесь - на потом. А вот короткое сообщение - оставлю. На всякий случай...".

 И чуть повыше выемки с камнем, на плоском каменном срезе, написал довольно чётко и понятно:

 "Здесь был Лёня!" - потом подумал, вспомнил, что его зовут там другим именем, добавил строчкой ниже: "И Чарли тоже здесь был!" Ещё подумал, хохотнул, и дописал совсем мелкими буквами: "А Миха - где?".

 Камень забирать и уносить в пантеон не стал. Не ровён час, наведается вашшуна и получит разрыв сердца. Но так как девица она живучая, то перед смертью обязательно проклянёт того, кто на артефакт польстился. Может и далеко землянин будет, а всё равно страшно: вдруг проклятие и в иной мир достанет?

 "А я только недавно в себя пришёл и к женщинам потянуло, - цокая языком, Леонид в последний раз осматривался по сторонам. - Только импотенции мне не хватает! И до чего же место открытое да просматриваемое! Какой дурак придумал здесь переход устроить?".

 Оказавшись в пантеоне, решил ещё раз проверить всю цепочку финальных точек. Хотя сомнений и так не оставалось.

 Попробовал, начав с "родного" колодца, точки номер три. По-хозяйски прикоснулся к своему рюкзаку, а потом проскочил полный круг, уже примерно догадываясь, что обозначает момент, когда символ мира заключён в кружок и рядом или напротив полукруг имеется, разделённый на три части. Это говорило о том, что без труда возможно возвращение обратно в точку выхода. То есть можно совершать переход с три места, а потом и возвращаться сюда же из любого.

 А вот когда кружка нет и второй значок молния, то переход возможен только туда и только в одно место. Как с друзьями и случилось, когда они, отправляясь в Сияющий Курган столицы империи Моррейди, неожиданно оказались на безлюдном островке в верховьях реки Лияны в царстве Трилистье.

 Задумался Леонид и над теми силами, которые перекидывают человека из одного мира в другой. Ведь если всемирные законы, повествующие о сохранении энергии никто не отменял, то сколько раз можно вот так пользоваться одним и тем же проходом? Безграничны ли невидимые аккумуляторы? Или для данного действа вообще ничего аккумулировать не надо? А энергия берётся, к примеру, от кинетической энергии Большого Взрыва? Интересная задачка! Особенно для начинающего обладателя Первого Щита, который вообще до недавнего времени понятия не имел, что подобные чудеса существуют на свете.

 Но он также знал, что его друг Борис тоже невероятно далёк от понимания сути открытий, которые он сделал практически случайно. А поэтому, раз есть ещё немного времени, то почему бы не провести полевые испытания? Никто не мешает, погоня по пятам не ломится, и когда ещё представится такой удобный случай?

 А чтобы совместить полезное дело с ещё более полезными результатами, Найдёнов припомнил, как он сам в своём колодце собирал информацию об окружающем мире и конкретно о своём городе. А потому быстро разбросал все имеющиеся в рюкзаках диктофоны по воздуховодам колодца, куда попал Борис Ивлаев. При этом укладывал их в отверстия как можно глубже, чтобы разговоры можно было потом хорошо разобрать, дословно.

 Сбор информации - святое дело! Тем более, когда сам занят в экспериментах.

 "Полных" кругов, он сделал более десятка. И когда только уже стало мелькать перед глазами, а невнимательность и отупение перешли опасную грань, остановился. Не хватало только пошатнуться, да сдуру свалиться в пропасть с ледяной водой. Вот оттуда уже никуда не шагнёшь и точно не выплывешь!

 Сделал остановку, подумал над своими действиями, и неожиданно понял, что невероятно устал, и хочется спать. Всё-таки почти двое суток без сна, да ещё и с таким насыщением физического свойства - даже Трёхщитного умотают. И наверно именно сонливость помогла окончательно определиться с выбором: возвращаться на день в родной арляпас - или нет. Лишние ходки, тоже ни к чему, да и надобности появляться в своём Пловареше не было, Лизавета и Лада прекрасно сами справятся. Пусть привыкают.

 Ну и когда решение было принято, только и осталось, что выбрать удобное место для отдыха. А на эту тему и рассуждать долго не приходилось: лечь удобно, вытянувшись во весь рост, можно только в пещере возле пантеона! Не лежать же, скрючившись, на полу неровного колодца? И тем более на севере нет смысла тащиться в тенистый лес. Вдруг заснёшь, а там днем если не разбойники нагрянут, то волчара какой-нибудь припрётся?

 А в пещере хорошо, просторно и каменное покрытие, которое только и следовало чуток прибрать, ровненькое. Мотнулся за своими вещами, взял куртку и одеяло, знатно пристроился да и уснул. В любом случае, если зроаки сюда вернутся, он услышит и успеет смотаться хоть в три точки по очереди.

 Спал Леонид как младенец, крепко и без сновидений. А когда проснулся и глянул на часы, сам поразился: десять часов дрыхнул! Может и дольше почивать изволил бы, да организм проголодался, требуя срочной подкормки. Так что очередной день поисков начался с обильного завтрака. А почему обильного? Да потому что съел всё, что у него было запасено с собой в карманах и выпил припасённую воду. И почувствовал: мало! Само собой, что после этого и испуг нагрянул:

 "Неужели становлюсь таким, как Борька? И тоже стану жрать за десятерых? Хм! А что, буду самым толстым клоуном на манеже. Тоже звучит... Только вот ползать с лишними килограммами по вентиляционным колодцам точно не смогу...".

 Шагнул в точку номер один, прихватив с собой видеокамеру с ноутом, и подался, словно паук собирать информацию, накопленную в диктофонах. Подумывал, если где будет самое интересное сборище, туда видеокамеру и просунет. На самом деле разведка оказалась намного проще, чем предполагалось. И уже на втором прослушивании, Найдёнов знал название местного города Макиль и многие, самые свежие новости данного сектора. А когда прослушал все записи, укладывая диктофоны вновь обратно на места, то уже был в курсе событий на уровне человека, недельку прожившего в Макиле. Именно так и назывался населённый пункт, который, тем не менее, оказался гораздо большим по размеру и количеству жителей, чем Пловареш.

 Макиль славился своими ткацкими фабриками и какой-то непонятной академией. Да пожалуй, ещё дворян тут было несколько больше, чем на остальных пространствах Набатной Любви. И уж слишком местные жители увлекались соревнованиями между секторами, которые как раз вошли в свою финальную стадию. Причём жители окружающих домов соответственно болели именно за свой сектор и в один голос утверждали: что в этом году они точно победят. Причём не голословно утверждали, а называли и ту переломную дисциплину, по которой они впервые за долгие годы возьмут первое место. А именно: за достижение в таком направлении искусства как живопись. Дескать, поставной Сергий предоставил на конкурс такие картины, что все их видевшие, в обалдении находятся. Сейчас-то простым обывателям нет возможности глянуть на картины непосредственно, но уже через день шедевры будут выставлены в ратуше на всеобщее обозрение и к ним заранее намечалось буйное паломничество.

 Имени художника никто не называл, сами гадали, откуда он взялся. Но зато в сознании землянина быстро выстроилась логическая цепочка: художник, поставной, тюрьма, управа, шедевр, Борис. А кто ещё мог нарисовать нечто, отныне находящееся у всех на слуху? Только человек прошедший обучение в Сияющем Кургане! А кто там отметился? Всё тот же Ивлаев!

 Значит надо возвращаться в свой город Пловареш, а уже оттуда мчаться в Макиль и выручать, выкупать, а то и похищать друга из тюрьмы. Иного - не дано!

 "А уже потом, мы вместе наведаемся к разбойникам и поспрошаем: куда это они подевали молодую колдунью? Если она сама там не решила остаться и не стать атаманшей...".

 С этими мыслями, самозваный Чарли Чаплин посмотрел на часы, прикинул, что до наступления ночи у него ещё часа три, да и завалился преспокойно досыпать. Силы ему ещё понадобятся, так что лучше их аккумулировать заблаговременно, чем потом тяжко восстанавливаться после излишнего переутомления.

 Глава десятая.  БОРИС - ОСВОБОДИТЕЛЬ.

 Именно с мыслями о грядущей акклиматизации в новом месте, я заметил спускающихся сверху Франю и местного Мастера. Можно сказать и не мастера как такового, а редкого представителя местного бомонда ветеранов, который сумел здесь прожить капельку больше чем десять лет. Увидев меня возле плиты, жующим внушительный шмат мяса, он замер на месте, скептически оглядел с ног до головы, и пробурчал скорей себе под нос, чем для нас:

 - Совсем на резкого не выглядит... Молодой слишком..., - двинулся дальше, и уже почти скрывшись внизу, приказным, даже скорей спесивым тоном дал заявку близняшкам: - И мне горячего принесите! Пока будем советоваться и ругаться, перекушу заодно.

 Его уже не было видно, когда я остановил резко кинувшуюся за чистым горшочком девушку, и крикнул вслед:

 - Эй, ты! Слишком старый и уж точно не резкий! Ты забыл сказать волшебное слово "пожалуйста"! - и, подталкивая уже обеих девиц перед собой, стал спускаться. А когда увидел усаживающегося за стол Ольшина, добавил вполне спокойным, миролюбивым, но безапелляционным тоном: - Здесь рабов нет! И никогда больше не будет!

 Практически силой усадил недавних рабынь за стол, посоветовал есть, да и сам уселся на своё, уже похоже облюбованное надолго место. Ха! Я тут на смертоубийства иду, борясь с рабством и женской дискриминацией, а какой-то тип, ещё со мной и не поздоровавшийся ни разу, будет вести себя как невоспитанное и тупое быдло!

 Заело!

 Конечно, я понимал, что мой демарш в корне и по существу своему, несколько бессмысленный. Как бы мы не жили дальше, и как бы ни складывались внутренние отношения в нашем коллективе, девушки обязательно будут заниматься кухней и подавать мужчинам еду без особого и тем более часто звучащего слова "пожалуйста". Потому что иного не дано: охотнику и добытчику - свои тяготы и риски дальнего похода; а женщине - уход и поддержание домашнего очага. Не станет более сильный человек заниматься ощипыванием перьев с курицы, после того как он гонялся за этими курицами несколько часов!

 Но мне всё-таки очень хотелось сразу определить два русла в наших отношениях. Во-первых, женщины должны почувствовать себя равноправными гражданами нашего нового общества. Ну и, во-вторых, даже такой вот прожженный циник и приспособленец как Мастер должен понять и оценить поворотную веху в своей судьбе. И поменять свое резко приказное отношение, в особенности, к представительницам слабого пола.

 Ну а пока он не только обиделся, но и порядочно рассердился. И поиграв со мной в гляделки, сорвался на гневную проповедь:

 - Чтобы ты о себе не возомнил, мальчишка, ты должен понимать, что без меня вы всё равно не проживёте. Причём разговор не идёт о годах, вы не протянете и нескольких дней! Без меня вы угорите дымом ядовитых деревьев, умрёте в коликах от ещё более ядовитых травок, не сможете толком выделать ценные кожи или раскроить новую одежду. Я уже не говорю про умения тачать сапоги из такой ценной кожи, которую ты сам принёс нам совсем недавно. Вот когда каждый сможет это делать, тогда мы и будем упрашивать наших девушек подать миску с кашей на стол. А пока - об этом и трепаться не стоит. А чтобы ты не подумал, что я против равенства полов, то пусть и ко мне не обращаются как в королевских придворных кулуарах. Мне сказали: пошей - я сделал. Мне сказали: выбери деревья - я выбрал и пометил. И так - во всём остальном! В нормальном коллективе каждый делает всё что умеет, без всяких лишних словечек неуместной на Дне вежливости. Мы здесь выживаем, а не кичимся друг перед другом хорошими манерами!

 Когда он закончил, уже и указательным пальцем тыкая в каждого по очереди, на долгое время повисла тяжёлая, неловкая пауза. Все мои приготовленные слова и тезисы для спора, оказались бессмысленными и неуместными. Впору было начать извиняться перед стариком, а не дискутировать с ним.

 Хотя почему стариком? Это он выглядел так старо и неважно. Не меньше пятидесяти пяти, а то и больше дал бы ему любой встречный там, наверху. А на самом деле мужику было всего сорок один, как поведал нам Сурт Пнявый. То есть жизнь тут на Дне, достаточно только глянуть на такого вот старожила, явно не сахар!

 Но я всё это понял и вспомнил, попутно размышляя, что делать дальше? Начну оправдываться - потеряю авторитет. Плевать, конечно, но всё-таки неприятно! Начать возражать и настаивать на своём - как бы хуже чего не случилось. Поэтому я ничего лучше не придумал, как глубоко задуматься и вообще абстрагироваться на чём-нибудь загадочном, потустороннем или к делу не относящемся. Например...

 "О! А чем же эти двойняшки отличаются? Как их отличает та же Франя, к примеру? Ответ простой: вон сколько у них мелких шрамиков на лице, и понятно, что все разные. Так что тут большого ума не надо: запомнил парочку самых выделяющихся, вот и нет загадки. Но ведь я вижу, что они были раньше идеального сходства, наверное даже мать путала... Точно так же как мои Верочка и Катенька. Но тех я отличал превосходно, хоть с закрытыми глазами и только по звуку голоса. А тут я смогу так? Как у меня получалось, ну ка, ну ка!.. - я и в самом деле попробовал, применив свои наработки, которые появились у меня болезного ещё в детстве, после тяжкой хвори. Вот я эти наработки и стал испытывать. Результат получился почти сразу: - Ха! Это совсем разные индивидуальности! Их даже слепой распознает, теперь надо только забить в память обертоны из голосов, и я их никогда не перепутаю...".

 Ткнул пальцем в одну из них, уточняя имя:

 - Ты...? - она тут же с готовностью подсказала:

 - Всяна! - известное мне прозвище, она не добавила.

 - Хм... Всяна... А расскажи, как ты готовишь вот это самое горячее блюдо?

 Девушка бойко затараторила довольно простенький рецепт. Я выслушал, кивнул, а потом не совсем прилично ткнул пальцем в её сестру:

 - А ты, значит, Снажа? Расскажи, чем бы отличалось данное блюдо в готовке, если добавить туда мясо байбьюка?

 Ну и когда выслушал вторую симпатяжку, уже был уверен, что даже на пределе слышимости, сквозь густой туман я голоса не перепутаю. В некоем подспудном представлении, они различались между собой как два айсберга. И те никогда одинаковыми не бывают. Вдобавок в обертонах мне почудились не просто звуки, а некие упоминания запахов. Для проверки я заставил близняшек повторить одно и то же предложение по нескольку раз. Убедился! И запах опознал. И мне тут же пришла мысль, как заменить их прежние, обидные прозвища на нормальные:

 - Снажа, отныне можешь прибавлять к своему имени Мятная. А ты Всяна имеешь право называться Липовая.

 На меня все уставились такими глазами, что я даже растерялся. И только через минуту, до меня дошёл вопрос Снажы:

 - А что такое Липовая?

 Вот те раз? Неужели не притворяются? Присмотрелся. В самом деле, поражены. Пришлось объясняться:

 - Ну это такие очень приятные запахи, цветочные. Из сушёных цветов чаи замечательные получаются. А когда цветут - пахнут изумительно! О, и мёд липовый бывает! Пробовали? - полное недоумение и неверие на лицах меня стало раздражать: - Вы что вкуса мёда никогда не пробовали наверху?

 Ответила самая авторитетная Франя, и видимо по праву лучший кулинар башни:

 - Мёд не имеет запахов, он сладкий.

 Это вернуло меня на грешную землю, и я вспомнил, где нахожусь. Понятно, что в мире Набатной Любви, под вредным излучением Ласоча цветов могло вообще не быть. А пчёлки скорей всего существовали на каких-то крытых агрофермах, но тривиально перерабатывали на мёд не цветочный нектар, а банальные заменители сахара. Вот она вся разница в запахах и терялась. И что теперь делать? Как объясниться?

 Но неожиданно мне на помощь пришёл Ольшин:

 - Точно! Ты прав! И я вот только сейчас понял что в малышках разного: запах! И явно разный совершенно. Я просто раньше не мог этого всего сформулировать..., - и неожиданно перевёл разговор на самую первую тему. Но обратился теперь только к Ласте: - Франя, милая, ну может, ты мне всё-таки принесёшь поесть? А то меня эти салаты..., сама знаешь...

 Та живо поднялась и поспешила на кухню. Тут же ей вслед раздалось и просительное словцо со стороны Степана:

 - И я бы не отказался от солидной мясной порции! Весь день в бегах.

 - Я ей помогу! - неожиданно вызвалась Ксана, оставив свой шлем на скамье и подавшись за Франей. Правда тут же остановилась, и уточнила у меня: - Миха! А тебе, сколько порций, две?

 - Ну ты же сама знаешь, что ...три.

 Она кивнула на полном серьёзе и двинулась дальше. А я пялился на Ольшина и думал:

 "Неужели он сродни мне? Нечто сродни обладателя Первого Щита? Потому что умений у него для простого человека слишком много. И яды в деревьях видит, и запахи в ауре чувствует, и ещё массу чего полезного умеет. Но тогда интересно: может ли он замечать сияние груанов с расстояния, как я? Хм..., краеугольный вопрос... Но логика мне подсказывает - что не умеет. Иначе за десять лет, он бы свой личный отряд Светозарных собрал и строем вывел их отсюда, будучи в роли командира. Но всё равно магического потенциала в нём предостаточно, без такого знатока и мне туго придётся. Так что..., нравится он мне или не нравится, придётся налаживать с ним более доверительные, если не сказать родственные отношения. Да и не всё чёрное, что грязное. Если его душу хорошенько отмыть, да заглянуть во внутренности характера, то может вполне нормальным дядькой отказаться. Ведь недаром за него все заступались: от Пнявого, до девчонок. Кстати, надо будет за Пнявым срочно сбегать! Иначе пожрут его дикие звери-то...".

 Тогда как Мастер перешёл к обстоятельному разговору:

 - Надо срочно отсюда уходить, - видимо за пять минут главная повариха ему успела рассказать всё самое важное и интересное. - Максимум у нас осталось пятеро, а то и четверо суток. Собираем все, что можно, грузим на арбы и уходим. Далеко уходим.

 Мне такие разговоры очень не понравились:

 - С какого такого бодуна? Мне кажется, мы тут можем вполне отлично обороняться. Емельяна Честного пригласим к нам жить, вон Степан остальных ребят приведёт...

 - О! Если ещё и эти припрутся, то нам здесь не более трёх суток останется жировать! - ещё более решительно заявил старик. Пришлось сознаваться:

 - Ничего не понимаю! - и просить: - Подробнее, пожалуйста, и сразу с дельными доводами и доказательствами.

 - Могу и с доказательствами...

 Но тут как раз женщины принесли пять горшочков горячего варева с двумя тарелками выстроенных горкой мягких лепёшек, и Мастер демонстративно молча стал есть. Мы со Степаном спорить не стали, тоже решив подкрепиться. Пока мужики съели свою порции, я умял полторы, приговорив заодно полную тарелку лепёшёк. А пока Ольшин делился своими соображениями, я доел и всё остальное под удивлёнными взглядами присутствующих.

 Эх! Это они не видели меня пирующим, когда я ещё продолжал расти!

 Но не время было отвлекаться на хвастовство или личные проблемы с пищеварением. Обсуждались и веско обосновывались важные вещи. Разве что я отвлёкся ровно на пять минут, после того как насытился и буквально-таки сбегал к тому дереву, где мы приковали Сурта. И вовремя я успел, хотя слишком уж огромной опасности для мужика не было, он вполне сносно отбивался ногами от десятка шавок, атаковавших вяло и не агрессивно. Видимо наелись где-то, или ждали остальную стаю.

 На шакалят я разозлился, ещё будучи далеко, практически выйдя только из башни. И мысленно пообещал им хвосты поотрывать, если они тотчас не уберутся восвояси. Самое загадочное, что после моего перехода на бег, шавки дружно, на большой скорости умчались от меня в противоположном направлении. Испугались меня, одного? Или как? Не до того было, но заметку в памяти я сделал.

 Пока шёл с Пнявым обратно, коротко зачитал ему основные хартии декларации о недопустимости рабства как такого вообще, и о равенстве полов в частности. Всё так же без эмоций в тоне, недавний трус и приспособленец только и ответил:

 - Всё понятно.

 - Понял как себя надо вести? - не удержался я от уточнения.

 - Не сомневайся. - И уже перед тем как войти в дверь, добавил: - У меня ведь тоже и мать, и сёстры..., были...

 Ну, коли так, то может что и получится с этого "перегоревшего" человека. Но присматриваться к нему придётся ежеминутно. И скорей всего - долго.

 За стол Сурт уселся на место покойной Курицы, но ни просить ничего не стал, ни тем более требовать. Скорей всего так бы и сидел, словно его уже на свете ну существует, если бы присмотревшийся к нему Ольшин не крякнул с удивлением и довольно грубо не приказал ему есть. Франя же и сама без напоминания сходила за порцией горячего и водрузила очередной горшочек перед "запоздавшим", последним обитателем башни пятьдесят пять дробь четырнадцать (55/14).

 И разговор продолжался. Оказывается покойный управляющий со своими сторонниками не слишком таился возле Мастера, открыто разговаривал о планах и прошедших встречах с иными, себе подобными индивидуумами. А встречи были не с теми, кто нормальный, честный или покладистый, а с теми самыми бандитами, которые окопались в замке восемнадцать эф триста (18Ф300). И даже непосредственно с атаманом, звавшимся Зух Чапер, несколько раз встречался. Так что про ожидаемый штурм башни тридцать дробь тридцать (30/30), а скорей всего и о предварительных засадах на её обитателей, было известно со стопроцентной гарантией. Уже завтра вечером планировалось обложить обречённых ребят наглухо и постараться убить хотя бы парочку из засад. А потом уже всяко можно без потерь атаковать оставшуюся тройку.

 - Ну и атаман Чапер, - продолжал Мастер. - Заключил с Крэчем договор о слежке и подсмотром за остальными обителями в нашей местности. Так, например, уже давно и постоянно поставляются все сведения о башне Зуб, в которой проживает известный тебе Емельян Честный. Наши-то всегда были туда вхожи и привечаемы как соседи, поэтому вызнали и вынюхали всё.

 Пока он рассказывал, у меня возникло несколько вопросов, которые, воспользовавшись паузой, я и постарался выяснить. Первый, чисто процессуальный: как они тут узнают время? Оказалось, что и часы у некоторых имеются карманные механические, да и большие раритеты, которые с маятником во многих замках и башнях тикают. Но главная сверка происходит у Дланей. Там, оказывается, чуть выше оттиска для ладони ещё и углубление имеется, в котором-то и высвечивается дата и время.

 В очередной раз я убедился, что Дно создано никак не дикой природой.

 - А что с замком Зуб? - продолжил интересоваться я основной темой. - Неужели банда Чаперы желает всех вырезать в пределах досягаемости своих рейдов?

 - Да нет, они тут выдумали нечто более оригинальное. Хотя..., о чём-то подобном мне рассказывали старожилы, когда я тут только первые месяцы обретался. Суть в том, что более сильные и правильно организованные, начинают облагать более слабых определённым оброком в виде груанов. И если не отдадут чётко оговоренный оброк, то вот тогда в назидание всем остальным, жестоко расправляются с несогласными.

 Меня это поразило. Смотри ка, что творится. И среди рабов рэкет процветает. Но тут уже и удивляться не стоило, наверное любой мир через такие отношения проходил, а на Дне - сам чёрт велел. Так что я не стал скрывать свои знания по этому вопросу:

 - Знакома такая система, наслышан... Только почему таких уродов здесь так мало? Почему не пытаются так действовать постоянно?

 Ольшин ехидно улыбнулся:

 - Так ведь даже в таком подлом и неправедном деле, особый человек нужен. С огромными талантами, умеющий наладить жесточайшую дисциплину и добиться выполнения любых своих приказов. То же Зух, почитай своих подельников уже третий год собирает, муштрует и воспитывает. А что потом получится, после введения оброка? Понятно, что Чапер и парочка его самых злобных сержантов быстро соберут по вожделенному десятку "своих" груанов, да и спрыгнут в когорту Светозарных. Ну может и после них, пользуясь инерцией налаженного дела ещё пара-тройка уродов домой отправится. А вот дальше самое потешное и начинается, возникают трения в самой банде, каждый хочет атаманом стать. Убийства, удушения, отравления - а в итоге, нежданно и грамотно собравшиеся соседи жестко и под корень зачищают тех кто выжил во внутренних разборках.

 Ну да, вполне логичная и работающая схема. Если атаман долго на своём месте, то и работа, ведущаяся годами, сказывается. А если приходит "халиф на час", и на должности командира люди сменяются уже через месяц, дисциплина теряется и бандиты уходят в разнос, не взирая ни на количество себе подобных, ни на понимание безрассудности такого шага.

 Это я прекрасно понимал. Как и то, что попасть под самое начало такой эпохи - наиболее жуткое и опасное дело. Можно оказаться тем самым звеном, которое будет показательно и с собой жестокостью уничтожено в назидание остальным соседям.

 Вот потому Мастер и настаивал на немедленном уходе. Причём настолько далеко, чтобы туда никак не достали ручки расшалившегося Зуха Чаперы. И резонные доводы опытного ветерана сказывались на мнении всех без исключения. Несмотря на огромный риск дальнего перехода, все были готовы отправиться в путь немедленно. Бывшие рабыни - ещё и ненавидели это место, где натерпелись страшных угнетений, издевательств и притеснений. Пнявому было глубоко фиолетово, что делать или куда идти. Кажется, он не только свой страх выжег, но и банальное чувство самосохранения. Так и казалось: дай ему сейчас пяток груанов и отправь его в замок с бандитами с акцией сомоподрыва, двинет туда и не почешется.

 Только я сразу отогнал подобную мысль, не желая даже гипотетически на несколько секунд превращаться в чудовище, планирующее подобные акции.

 Степан Живучий сразу заявил о согласии своём и давно озвученном желании своих товарищей примкнуть к любой группе обитателей Дна, отрицающей рабство и сохраняющей в своём коллективе хоть какие-то человеческие отношения. Башня им не нравилась, оборону там держать было сложно. До Длани - далеко, как определять нужные деревья, для тех же печей - тоже проблема. Только пока и спасало квинтет, что наличие в их рядах сравнительного, но довольно опытного ветерана Дна, который прожил здесь уже три с половиной года. Да и второй его товарищ - оказался много знающим ветераном. Правда, во время озвучивания своих намерений, бывший исполнитель сразу заявил:

 - Ну а с командиром похода, а скорей всего и с управляющим нового поселения мы определимся на первом же общем сходе.

 Меня это, честно говоря, несколько обеспокоило. Да и стало сразу понятно: при первом же голосовании эти пятеро обязательно выберут командира из своего коллектива. Они все намного меня старше, опытнее, скорей всего уверены в лучшем владении оружием, да и авторитарность у них будет более высокая, что для ведения любых действий и в любой обстановке - весьма важно. И всё это в сумме, смотрелось и виделось правильным и целесообразным. Как говорится, не мне низвергать основы мироздания.

 А что не так? Да всё не так! Почему-то сразу в душе я воспротивился такому раскладу. Ещё не совсем понимая причины такого отношения, оказался настроен против командования мною иным, вполне возможно, что совершенно с иным характером и складом ума человеком. И следовало срочно разобраться в самом себе, понять, определить четко: что же меня не устраивает?

 "Неужели я стал таким самонадеянным и зазнавшимся, что мне самому льстит командовать? - вопрошал я сам себя, несколько рассеянно прислушиваясь к начавшимся за столом прениям на тему: "Куда именно идти?" - Неужели мне так понравилось ощущать себя главным в принятии решений, будучи вместе с Леонидом Найдёновым? Да и многие другие, в том числе многоопытные деды Бароч и Мирослав меня слушаться не гнушались. Уже не вспоминаю про Шаайлу, которая просто по рангу своему вашшуны не допускала ничьего верховенства над собой со стороны мужчин. Про иные случаи, коих предостаточно - и смысла нет упоминать, хотя крепость в царстве Трилистье - вообще мною вспоминается с гордостью. Правда стоит припомнить, что там я самовольно присвоил себе титул барона..., но всё-таки! Бывалые воины меня слушались и мне удавалось походя решать сложнейшие проблемы... А всё почему?..".

 Сам себе я ответить затруднялся на такой вопрос. Лучше всего было бы исповедаться перед кем-нибудь опытным, уважаемым и рассудительным человеком, обсудить все события, разложить по полочкам, а потому уже выслушать верные выводы и определения. Но в любом случае мне казалось, что находиться в чьём-то распоряжении я попросту не смогу. Так, подчиняясь общей дисциплине и понимая справедливость очередного приказа, я буду действовать дисциплинированно, исполнительно, как все. Но стоит мне будет только засомневаться в приказе, как я жестко и однозначно приложу все свои силы к его невыполнению.

 Точно приложу! Тут и к гадалке не ходи! И что в результате получится?

 Ладно ещё, дело будет касаться чего-то поправимого, а если бой? И замедление в несколько секунд поставит под смертельный удар всех? Как тогда моя совесть себя поведёт? "Не выполнил приказ - вешайся!" Или как?

 Что интересно, имелась и вторая сторона медали! Ведь командуй я в какой-либо сложной ситуации, и пострадай кто-то из-за моей неопытности или неправильно сформулированного приказа, как я тогда смогу оправдаться? В том числе и перед самим собой в первую очередь?

 Ответственность - страшная штука. И вспоминая о ней, я серьёзно задумался над своим желанием командирствовать. Не лучше ли чётко, пусть даже с похвальной инициативой выполнять приказы иного человека, и в результате быть спокойным за свою совесть? Хм! Ну очень интересный вопрос, который ещё больше увеличивал недовольство самим собой.

 Только и пришёл к предварительному заключению:

 "Вот на первом общем сходе и буду решать окончательно! - после чего задумался над иным вопросом: - А есть ли у меня вообще шансы, чтобы за меня проголосовало большинство? Может и рыпаться не стоит? Если меня никто не признает, то надо привыкать действовать в команде как примерный исполнитель, но ни в коем случае не строптивый, умничающий индивидуалист. А если проголосуют, то кто?..".

 Получалось, что мало. Ничтожно мало. Для Франи и Лузги - я ещё ничем не стал близок. Вряд ли они мне свои жизни доверять. Ольшин Мастер - тем более себе на уме, и будет руководствоваться только мыслями о благе всего коллектива. Тем более что меня он явно и сразу стал недолюбливать. Двойняшки? Ну те вроде мне только в рот и смотрят, ловя каждое слово и мысленно благодаря за избавления от рабства.

 Ещё остаётся Ксана, покосившись на которую, не удалось сдержать тяжкого вздоха. Это раньше я для неё был и папа, и брат, и друг, и ангел-хранитель в одном флаконе. Без меня её доля была бы ещё более незавидная, чем Снажи Мятной и Всяны Липовой вместе взятых. Но это раньше! А сейчас она вон как оживилась! Вон как шепчется и переглядывается со Степаном, словно с самым милым, интимным и доверенным мужчиной. Однозначно почувствовала возле себя плотную опеку, дружеское участие и жёсткую защиту. Так что теперь ей практически некого и нечего бояться, пятеро мужчин, отличных воинов её в обиду не дадут.

 Поэтому голос Молчуна, можно тоже не учитывать, записав его скорей в воздержавшиеся. Только и заинтриговало: как и долго ли будет сочетаться мужское прозвище рыцаря с женским именем? Ксана Молчун - вроде как не звучит.

 Кто остаётся? Пнявый. Ну с этим никаких проблем, ...пока. Всё с той же оговоркой "пока", его можно отнести к категории "военнопленный, используемый на принудительных работах и не имеющий даже права совещательного голоса". Да и сейчас он ни единого слова в диспуты и громкие дебаты не вставил.

 Но все равно, ни единого шанса стать командиром при голосовании - у меня не будет. Так что по этой теме можно успокоиться, заранее только следует продумать: останусь ли я вместе со всеми, или отправлюсь в свободное плавание? Всё-таки, будучи обладателем Первого Щита я имел прекрасные шансы и в одиночку насобирать семь недостающих мне груанов и забыть про Дно, словно про кошмарный сон.

 И неплохие шансы имел, очень неплохие!

 Придя к такому мнению, я порадовался за себя и уже более продуктивно принял участие в ведущейся дискуссии.

 Тон в ней задавал Ольшин Мастер, а возражали ему в два голоса Степан и Франя. Бывший исполнитель уже и за три месяца успел исследовать все окрестности, много услышать, со многими познакомиться и пообщаться, и при этом, опровергая главные постулаты Дна, остаться в живых. А уж сколько раз его монстры могли схарчить - не перечесть. Но везде выкрутился, везде спасся. Наверное именно поэтому за ним до самой смерти теперь и приклеилось прозвище Живучий.

 И по этой самой причине, он знал что говорил:

 - Уходить за Синие Поля - чистой воды авантюра. К тому же - самоубийственная авантюра. Там нельзя пройти вообще! Если и удастся прорваться ловким, быстро бегающим одиночкам, то идущему каравану - туда и рыпаться не стоит. Лучше уже сразу бросить вещи здесь и не мучиться понапрасну.

 Ну и Ласта, хорошо помнящая любые разговоры дословно, не стеснялась вставлять в свои возражение крепкие междометия, свойственный в употреблении только мужчинам:

 - Полную чушь городишь, старый пень. Всегда и многие твердили, что за Синими Полями - рай земной и земля обетованная. Дескать, там и замки полные сокровищ да полезных вещей, и вместо монстров домашние курочки да свинки пасутся. Про груаны так вообще баяли, что те на деревьях растут, а сами деревья в высоту до десяти метров вырастают. И света там не в пример больше чем везде. Вот только никто и никогда оттуда не вернулся.

 Ольшин хмурился, ругался в ответ, пытаясь вначале настоять на своём только силой своего авторитета и убеждения, но потом понял, что придётся и другие секреты приоткрывать, и на последнюю реплику поварихи, словно окрысился:

 - Да был я там, был! И как видите - вернулся! - сделал паузу, словно собираясь с мыслями, и только затем продолжил: - Никому не рассказывал, потому все и думают, что я в этой местности безвылазно нахожусь... Это ещё в самом начале второго года моего пребывания на Дне случилось. Был тут один такой умник, всё хвастался, что академиком в столице подвизался..., учёный! Мы ему не ровня!

 После чего как-то странно и многозначительно посмотрел на меня, словно я тоже недавно назвался академиком из стольного града. Я даже встрепенулся от непонимания:

 - Так это теперь и мы тебе не ровня, что ли?

 - Совсем наоборот, парень! - фыркнул Мастер, и многозначительно добавил, наверное, специально для меня: - О другом толкую. Уж слишком ты с тем "учёным" похож. Особенно внутренне.

 - Неужто родственники! - удивился с улыбкой Степан, но нарвался на такой презрительный взгляд рассказчика, что смутился и замолк. А Ольшин продолжил своё повествование.

 Собралось их тогда сорок пять мужчин и двенадцать женщин. Громадная получилась команда, по всем меркам и временам. Ещё и умник дал ей мудрёное название "экспедиция". Женщины тоже были все "личные", каждая на правах жёстко прикреплённой к своему мужчине подруги, рабынь не брали. Ну и цель стояла двоякая: пересечь все Синие Поля и добраться до легендарной крепости Иярта. Да по сути то и не простая крепость, а чуть ли не город. По крайней мере, так сказывал один из ветеранов, который ту самую кучу башен, замков и крепостей собственными глазами видел с последнего перевала, которым Синие Поля оканчивались.

 Понятное дело, что на одни россказни никто бы полагаться не стал, пусть даже свидетель и вызвался проводником быть. Но академик отрыл в одном из местных кладов некие ценные рукописи, в которых излагалось про Иярту намного правдивее и прилагалась небольшая карта, где вот здешняя местность оказалась на самом, самом краешке. Но обозначения всех построек имелись, в том числе даже наша башня пятьдесят пять дробь четырнадцать (55/14). Вот учёный и организовал людей в поход, хотя сам к тому времени уже имел целых восемь "своих" груанов.

 По найденной карте и утверждениям проводника получалось, что дойти до города Иярту можно за трое суток. Конечно, при условии: спать семь часов ночью, два часа на обед, а все остальное время идти по прямой, никуда не сворачивая и не отвлекаясь ни на что. А ведь достаточно вспомнить о монстрах, необходимости от них уворачиваться, прятаться, а то и сражаться. Потом ещё и прямой дороги здесь не отыщешь-то. Где обойти надо, где мост перебросить, а где легче ущелье преодолеть спуском за сутки и подъёмом не меньшим, чем обходить широкую и длиннющую преграду. Так что время в пути для такого большого каравана сразу как минимум утраивается. И это в таком месте, где далеко вообще никто не ходит. А уж любой старожил может смело считать себя героем, хвастаясь походом в одну сторону, сроком в двое суток.

 Ну и плюс ко всему, как руководитель всей экспедиции, академик имел заранее оговоренное право исследовать по пути всё самое интересное для него. И этого интересного оказалось ещё на одиннадцать суток. Так что некоего предварительно финиша, поредевшие колонны отряда достигли лишь к концу двадцатых суток. Что и оказалось в конечном итоге катастрофой для всех. Если бы успели дней на пять раньше, прорвались бы легко к легендарной крепости-городу. А так завязли и пришлось спешно бежать по причине начавшейся массовой миграции буквально всех без исключения представителей местной фауны.

 - Это теперь я уже знаю, что этому предшествует и как оно всё начинается, - деловито рассказывал Мастер, делая порой только короткие философские размышления. - Поражаюсь, как тогда никто из нас ничего толком не знал о здешних законах природы. Но факт оставался фактом: с перевала мы Иярту увидали и всё. Пришлось спешно бежать обратно перед полчищами не только тервелей и байбьюков, но и перед навалом ещё двух видов хищников. О них тут только и знают понаслышке, ну и зовут эту клыкастую братию зервы и трулени. Чуть позже расскажу отдельно, что они собой представляют и как с ними бороться...

 После чего он остановился более подробно на обратном пути его и товарищей, пытающихся выжить любой ценой. Кровью и страшными потерями тот путь обернулся. В итоге их осталось всего девять мужчин, когда двое из них, академик и один из лучших охотников насобирали по своему десятку груанов. Заложили их в свои патронташи, да и двинулись в сторону ближайших стен, двигаясь по мерцающим линиям и спеша добраться до верхнего мира. Кстати именно тогда Мастер и сподобился наблюдать такое импозантное зрелище, как уход Светозарного. Больше ни разу не повезло.

 Ну и оставшиеся семь "счастливцев" имели солидные запасы, позволяющие надеяться на солидный "исход". Наверное только у Ольшина было меньше всего "своих" ракушек, только шесть. Но зато, что считалось невероятной ударной мощью, у каждого скопилось уже по два полных патронташа "чужих" груанов, которые остались после ушедших Светозарных, или после погибших товарищей. То есть по тридцать штук! А ведь с их помощью можно не только отбиваться от большого количества монстров, но и убивать тех, а потом соответственно забирать трофейные "карманные вселенные". Оказывается и такое название ходило среди некоторых "умников".

 Вот семеро отважных и решило: не прорываться обратно домой, а свернуть к уже разведанной ими на обратном пути долине. Вход туда венчала диковинная башня, словно перевёрнутая на шпиль пирамида с номером шестьсот дробь три тысячи три (600/3003). Земли за башней простирались огромные, шикарные, плодородные, но..., больше ни единого выхода из долины не было. И Длани поблизости не наблюдалось.

 Но какая разница, если осталось всего немного, всего чуть-чуть? Вот боевые побратимы и свернули к долине, оказавшись напрочь там зажаты мигрирующими потоками монстров. Что ещё важно в момент миграции, что животные не нападают друг на друга, словно заключают в периоды массового переселения на иные места пакт о ненападении. Зато людей и мелких зверушек ловят довольно бойко и едят с огромным удовольствием. Поэтому в сражениях приходилось рассчитывать только на себя, подборка груанов с чужого поля боя, остающегося частенько после монстров, не прокатывала.

 Но семерым героям море казалось по колено. Они устроились, освоились на местности, продумали тактику и стратегию, да и начали вести ежедневные сражения. Парочка самых быстроногих отходила от башни в сторону Синих Полей, привлекала очередную группу из нескольких особей, и своими следами завлекала в хорошо устроенную ловушку. И уже там всем скопом забивали хищников.

 Мяса - имелось навалом. И первые три дня не было единой проблемы или несчастного случая. Но печальнее всего, что ни одного груана в трофеи тоже не попало. Поначалу отчаиваться никто и не подумал, такое частенько случается. Ведь будь сражения за ракушки результативными, чаще, да гуще, никто бы на Дне долго не задерживался. Так что никто не унывал. Но прошло ещё два дня и нулевой результат стал напрягать. А на шестые сутки - пал первый товарищ из команды. Пока спорили, да нервничали - погиб и второй охотник.

 Вот тогда до оставшейся пятёрки наконец дошло, что в этой части Синих Полей пасутся, нагуливают жирок только молодые хищники, или не репродуктивные, а у таких наличие груана по местным легендам и быть не могло.

 Ещё некоторое время квинтет опытных воинов таился, выжидал и осматривался. Рисковать никто не хотел, хотя только огромное наличие у каждого "чужих" груанов позволяло проскочить несколько пастбищ со стадами не только хорошо знакомых тервелей, байбьюков, или слишком шустрых, опасных в ближнем бою зервов и труленей. Вопрос только заключался в том, что добираться сюда, в место которое условно называлось "домой", следовало через несколько десятков этаких полей-пастбищ.

 И вроде как тремя голосами против двух было решено оставаться здесь на год, чтобы выждать до очередного гигантского сражения между тварями, убедиться, что у них наступило двухнедельное затишье, и тогда уже ринуться на прорыв. Уже и готовиться начали к долгой зимовке, как вдруг один их побратимов заболел тяжело, да в течении полутора недель и помер.

 Двое, желавших уйти, тут же заявили: "Будь что будет, но мы отправляемся!" Ещё и третьего уговорили рискнуть. Так что оставшемуся в гордом одиночестве Ольшину, который ратовал за благоразумность и перестраховку, ничего не оставалось, как присоединиться к большинству. Оставаться одинешенек в диковинной перевёрнутой пирамиде - он опасался ещё больше, чем прорываться сквозь стада хищников. Всегда бытовало чёткое мнение, что отшельники никогда больше чем полгода не выживают. Либо исчезают бесследно, либо умирают от психического расстройства и полной моральной деградации.

 Оставшийся квартет приготовился, и двинулся на прорыв. И тот получился настолько тяжкий, кровавый и гибельный, что домой добрался только один человек. Да и то солидно подраненный, измождённый, и нервно вздрагивающий от каждого звука. При этом он растратил не только все "чужие" ракушки, но ради спасения собственной жизни был вынужден использовать и восемь "своих". Вот с тех самых пор Ольшин Мастер и зарёкся покидать знакомые места обитания, поставив себе иную задачу: с помощью умения, знаний и уникальных профессий - заработать вожделенные груаны. Чем собственно до сих пор и занимается.

 А в финале рассказа добавил:

 - Судя по рассказам Михи Резкого, сражение между монстрами только что состоялось. Значит - наступило "перемирие-спячка". И мы, значит, получаем уникальную возможность прорваться к никому неизвестной долине и поселиться в башне шестьсот дробь три тысячи три (600/3003). И чем быстрей мы туда отправимся, тем с большей уверенностью выживем.

 Наступившая тишина, оказалась короткой. А потом грянул основной спор.

 Глава одиннадцатая.  ПОПОЛНЕНИЕ В ОТРЯДЕ.

 Произнесённая Червяком речь, удивление у слушателей вызвала огромное, но вот поверили ей мало. По крайней мере - не все. Такого на Дне не было никогда, чтобы женщина не только командовала мужчинами, но ещё и являясь каким-то там "могуществом", заставляла кланяться в свою сторону каждого встречного, поперечного. Тем более про Див, указующих путь никто щелёного понятия не имел, как и про колдовские возможности вашшун.

 Вот потому один из троицы засевших в норках охотников, выкрикнул с презрением и насмешкой:

 - Балабол! - это он обращался именно к Барсу. - По тебе видно, что ты новенький и ничего толком в нашей жизни не соображаешь. Но это ты уже совсем зря: не стоит так свою бабу нахваливать. Захочешь её продать, цена за капризулю только упадёт.

 Бывший разбойник, нисколько не смутившись, добавил к свои речи пояснения:

 - По поводу рабства и отношению к женщинам как к предмету купли-продажи, великая вашшуна будет применять к провинившимся самые суровые меры наказания. Начиная от омертвения детородных органов и кончая смертной казнью!

 И если на это пара скалолазов только обрадовано закивали головами, то пять остальных охотников, попутно и довольно ловко спускаясь вниз и приближаясь к квартету спасателей, стали со смехом бросать обидные реплики, по поводу только что прозвучавших угроз. А один, так вообще разразился вульгарной тирадой в адрес её могущества, рассказывая, как он сейчас будет её иметь и в каких позах. Он и два его товарища, при ближайшем рассмотрели выглядели лучше всех вооружёнными, частично в латах, и морды лица указывали на привычку всего добиваться в жизни грубой силой.

 Именно на личность, допустившего самые грубые оскорбления указал пальчик Шаайлы и хотя прошипела она довольно тихо, расслышали её все прекрасно:

 - Вот ты, тварь, и будешь наказан первым, для острастки других сволочей!

 А потом невоспитанного мужика скрутило болью. Да такой разнообразной и сильной, что он свалился наземь и стал судорожно биться всем телом, исторгая из лёгких только стон дикого, смертельно раненого зверя. Причём своим метанием и катанием по камням, он наносил себе многочисленные раны, царапины, ссадины и потёртости. Из быстро появляющихся порезов стала сочиться кровь и любому, самому наивному человеку становилось понятно: поваляйся этот тип в таком состоянии ещё минуту, две, он уже нежилец на этом свете.

 Оба его товарища в первые мгновения только таращились на бьющегося в конвульсиях типа, а потом несколько раз взглянули на вашшуну. Судя по тому, как они сжимали оружие побелевшими пальцами, мысли броситься на странную женщину у них в головах мелькали, но всё-таки здравый рассудок возобладал.

 А гостья из другого мира прекратила экзекуцию в такой фазе, что и жить охотник останется, и надолго про агрессию забудет. Сделала это не по причине экономии сил, а просто не желая убивать ещё одного человека. Убийства - не метод перевоспитания. А вот жестокая боль, да потом соответствующие рассказы пережившего - это, самое что врач прописал.

 Прекратив своё воздействие болью, с угрозой в тоне колдунья поинтересовалась:

 - Ну, кто ещё желает получить урок хорошего поведения?

 В наступившей тишине, только и было слышно громкое глотание да шумное, прерывистое дыхание наказанного охотника. Зато удобным моментом, решил воспользоваться Барс Червяк, взявший на себя с удовольствием роль референта по связям с общественностью и средствами массовой информации. А так как вместо газет на Дне использовались именно слухи и устные пересказы, то именно вышеупомянутая общественность и представляла собой ежедневные печатные издания.

 - Если кого коснётся наказание повторно, то он умирает даже от маленькой толики направленной на него силы. Разве что только её могущество, Дива Указующая путь, не решит поиздеваться над провинившимся, лишая его не только некоторых пикантных органов, но и конечностей, носа, ушей, языка. Или уродуя внешность настолько, что провинившегося убьёт его же подельники, из страха, что тот становится тервелем или зервом.

 Если у кого и возникли сомнения, то они сразу развеивались, достаточно было глянуть на окровавленное тело наказанного грубияна, которое со стонами пыталось приподняться на четвереньки.

 Сама вашшуна осталась довольна содействием своего Червяка, и даже стала подумывать об изменении тому обидного прозвища. Но пока решила всё выяснить по поводу встреченных здесь людей:

 - А теперь давайте знакомиться. Расскажите о себе и где обитаете.

 Как она и ожидала, первыми поспешили представиться незадачливые скалолазы. Мужчина и женщина выглядели лет на тридцать, спортивного телосложения, среднего роста, с довольно открытыми и симпатичными лицами. Скорей они даже были братом и сестрой, настолько у них были сходны некоторые линии носа, разрез глаз и формы губ. От остальных обитателей Дна, если судить по рассказам всё того же Дорта Медового, и первым наблюдениям, они отличались очень короткой стрижкой. Даже у дамы аккуратно подрезанные волосы не достигали плеч. А вот у рыцаря ещё и бородка виднелась более, чем странная: этакий короткий, кучерявый клинышек на подбородке. Тогда как подавляющее большинство обитателей мужского пола, предпочитало тщательно бриться даже во время дальних переходов. Принадлежности для этого подавались вниз чуть ли не в каждой коробке с товаром, да и причины имелись для такого ухода за лицом. Порой именно в бороде заводились фурмезы, мелкие, кровососущие черви, которые падали в некоторых местах со сводов.

 Но данный индивидуум скорей всего не боялся этой напасти, и довольно гордо потрясал клинышком своей бородки:

 - Разрешите представиться, ваше могущество! Даму моего сердца зовут Валерия Ирис. А меня - Зорде Шляпник. Направляемся мы в замок Наковальня, и собираемся там напроситься на постоянное место жительства. До нашего времени получения пайка, осталось около четверти часа. Ну а в пути мы уже находимся три дня, так что понимаете, идём издалека, устали, вот потому и слишком расслабились на этом привале.

 Складывалось впечатление некоторой излишней праздности в словах Зорде Шляпника. Да и Валерия Ирис, уже вставшая на ноги и церемонно присевшая в кникенсе, смотрелась несколько неуместно на Дне. Поэтому и вопрос-уточнение последовал к ним совершенно логичный:

 - И давно вы вместе?

 - Уже три года, ваше могущество. Фактически с того самого момента, как нам не повезло здесь оказаться. Разница нашего прибытия всего в несколько дней.

 Получалось, что парочку можно отнести к опытным старожилам, сродни Медовому. И оставалось только удивляться, почему они так долго собирались отправиться к Наковальне, да и вообще решились малым количеством двигаться по опаснейшим пространствам. Но об этом можно было и позже поспрашивать, во время дальнейшего совместного пути. Ведь скорей всего новые знакомые согласятся продолжить путешествие вместе.

 А вот остальные охотники не слишком заинтересовали вашшуну. Пара, выжидавших на скале, представились обитателями одной из башен. Разница в возрасте, чуть ли не вдвое. Говорил от имени обоих старший. Сообщил, что время получения пайка уже у них истекло, и довольно вежливо попросил разрешения пройти к Длани, а потом и вообще отправиться домой. Дескать, "...волноваться будут из-за нашего опоздания".

 - Подождите несколько минут! - не столько попросила, как распорядилась вашшуна и перевела вопросительный взгляд на оставшихся. Те уже подняли своего израненного товарища, и тоже явно торопились отсюда браться.

 Поняв, что от них требуют, представились не эстетически звучащими прозвищами, назвали номер своей башни и напоследок сообщили, что им уже пора уходить. Пайки они мол, получили, вот и спешат в привычную обитель. А раньше побоялись уйти, заметив приближающихся труленей.

 Да только Шаайла им ни капельки не поверила. Особенно в плане получения пайков. Что-то тут было нечисто.

 О системе подобного получения, Дорт Медовый рассказал довольно подробно. Места выдачи пайков располагались ну очень неравномерно. Порой в хорошо заселённых районах их было очень мало, зато в диких, полных хищниками кавернах - неоправданно много. Бывало и наоборот. Но как конкретно пользовались дармовыми подачками сверху в иных пределах, было почти неизвестно. Но в данном ареале, сложилась своя система.

 К примеру, на эту Длань приходилось около трёх башен и два паршивеньких замка, и посторонние здесь вроде бывали редко. Но и постоянные пользователи постепенно составили для себя некий устоявшийся график посещения. Дабы не мешать друг друга, или наоборот знать, когда здесь можно встретиться с тем или иным соседом. Половина обитателей жилища ходила сюда, допустим, сегодня "после завтрака", а вторая - послезавтра, ближе "к ночи". Иные башни или замки имели свой график. Ну а случайные прохожие, захаживали, как у них там по времени выпадало. И чаще всего именно к чужакам и относилось бытующее тут правило: "Увидел незнакомца - убей!". Ибо любой посторонний мог оказаться человеком сидящим в засаде и пожелавшим поживиться за чужой счёт.

 А эти трое как нельзя лучше подходили под определение "засевшие в засаде". Тем более после того, как соврали по поводу уже полученных пайков.

 Вот её могущество и заявило, обведя ладошкой всех присутствующих:

 - Проходите всё к Длани, пожалуйста! Там я вас долго не задержу. И побыстрей!

 Последний приказ она бросила, заметив, как кривятся физиономии лгунишек. Они явно желали поскорей отсюда смыться, но нарушить "просьбу", да ещё и с сопровождением "волшебного" слова - не осмелились.

 Когда все оказались возле пункта выдачи, колдунья первым делом его внимательно осмотрела с помощью своих умений, потеряв на это не больше пяти минут. Сказать, что устройство её поразило - это ничего не сказать. Особенно скрытыми в толще стены от зрения остальных людей контурами, структурами, механизмами, обилием металла и прочего неизвестного материала. Ничего подобного в своей жизни представительница мира Трёх Щитов никогда не видела. Да и не слышала о чем-то подобном. Разве что про Священный Курган в Рушатроне рассказывали старшие наставницы ещё большие чудеса. Чтобы исследовать это чудо более подробно, трудно было и представить нужное по продолжительности время. Тем более вот так, сходу.

 Следовало отпускать ненужных зрителей. Но и проверку первую устроить не помешает. Левую руку вашшуна оставила на плите с отпечатком ладони, а указательным пальчиком правой ткнула в сторону одного из троицы:

 - Ты! Подойди ко мне! - когда тот неуверенно приблизился, приказала. - Уложи свою руку в отпечаток!

 Тот озлобленно блеснул глазами, оглянулся на своих подельников, которые замерли, почти не дыша, и медленно стал приподнимать свою ладонь. И в самый последний момент сжал её в кулак и попытался резко ударить стоящую к нему вплотную женщину точно в подбородок. На таком расстоянии она как бы и шансов не имела ни увернуться, ни воспользоваться своими силами.

 Увы! Неудача и тут постигла явного недоброжелателя. Шаайла ждала подобного развития событий и оказалась более чем готова к любой неожиданности. Ловко, в миллиметрах от несущегося в нё кулака чуть отвернулась в сторону, а затем уже двумя руками чуть оттолкнула проваливающееся мимо неё тело. Охотник так и рухнул вниз, упавши и замерев на земле как мешок с дерьмом. При этом он уже и не дышал, и не дёргался в послесмертных конвульсиях. Умер тихо, без шума и без пыли.

 И опять быстрей остальных зрителей пришёл в себя бывший разбойник:

 - Дива, указующая путь, уничтожает сразу любого, кто осмеливается поднять на неё руку или оружие! Так будет с каждым! И прощению это не подлежит! Волшебница Шаайла - добрая, но попыток её ослушаться, а уж тем более попыток нападения на неё, не прощает.

 Ногой отпихнув мёртвое тело, вашшуна приняла прежнюю позу, но теперь её пальчик указывал на следующего мужчину:

 - Теперь ты, иди сюда!

 Тот наверное рухнул бы на колени, но поддерживал на плече своего подельника, который недавно катался в конвульсиях. Поэтому затараторил словесно:

 - Простите, ваше могущество! Умоляю, не держать на нас зла на наш обман! Мы возвращались с охоты и просто спрятались здесь от труленей. А про паёк мы ляпнули не подумав. Разрешите нам уйти! Прошу! Умоляю!

 - Ты не выполнил мой приказ..., - послышался шёпот сердящейся женщины, и тут же раздалась подсказка со стороны глашатая её воли:

 - Идиот! Бросай это дерьмо, и делай то, что приказала тебе волшебница!

 Это подействовало. Без всякого сочувствия сбросив пострадавшего наземь, мужчина поспешно приблизился к Длани, раскаиваясь на ходу:

 - Простите нас за невинный обман, ваше могущество! Поёк мы всё равно не получим...!

 - Я знаю! - всё так же злобно прошипела Шаайла. - Но пока ты делай что приказано... Положи руку в оттиск! Держи..., - считав данные, что до следующей выдачи пайка осталось чуть более двух суток, кинула, словно соглашаясь с таким заявлением. - Теперь убери руку. Вот... Опять положи!

 Она легко рассмотрела во внутренних потоках сил и энергий, как со считывающего устройства уносится волна фиксированного слепка ладони, а уже через несколько мгновений из толщи скалы накатывает ответная волна опознания и отказа. Первое исследование получилось вполне продуктивным, данный помощник больше был не нужен:

 - А теперь, уволоки этот труп с глаз долой! Потом можешь забирать своего вульгарного подельника и валить с ним на все четыре стороны. Только помни и рассказывай отныне всем встречным, поперечным: на Дне появилась справедливость, рабства больше не будет, а кто попробует с плохими намерениями приблизиться к замку Наковальня, будет жестоко наказан. Скорей всего - смертью! Всё, не стой... Пошёл, я сказала!

 Лгунишка тут же ухватил бездыханное тело за ноги и поволок его в направлении ближайшей скалы. Вскоре вернулся за своим ещё живым дружком, и подпирая его плечом скрылся в том же направлении, куда отнёс труп.

 Но вашшуна уже на него не обращала внимания. Ещё раз попросила новых знакомых подождать, пообещав, что к замку они тоже отправляются после обеденного привала. И пригласив к Длани оставшуюся разновозрастную пару охотников. Судя по тому, как те побаивались, и шли еле переставляя ноги, они себе втемяшили в голову, что пайки у них сейчас отберут. А тут ещё и десять прирученных собачек вернулись из погони, уселись метрах в десяти от людей, и выставив языки пытались отдышаться. Глядя не них и на колдунью, сразу приходило понимание происходящего, и того, кто тут полный хозяин данного представления.

 Пришлось девушке успокаивать охотников:

 - Не переживайте за свои пайки. Мне только и надо проследить за работой Длани в разных режимах и не много понять суть этого устройства. Смелей! Клади ладонь в отпечаток.

 Первым на это решился молодой. Его опознание прошло успешно, время подтвердилось и через двадцать секунд от начала операции щель в стене раскрылась, и оттуда на ровную поверхность плиты втолкнулась коробка из плотного картона, с гранями примерно тридцать на двадцать и на двадцать сантиметров. Трудно было представить, что здоровый мужик сможет прокормиться таким мизером продуктов пять дней, но мало ли что там такое высококалорийное внутри? Если вспомнить утверждения Дорта - то люди выживали с такими подарками легко, не нуждаясь при этом в рискованной охоте.

 Стараясь всё запомнить своими способностями, волшебница для сравнения попросила парня ещё раз возложить ладонь, делая сравнения согласия на выдачу и отказа. Потом те же операции повторила с его старшим товарищем. Когда и тот всё выполнил, что его попросили, и замер со своей коробкой под локтём, Шаайла улыбнувшись обоим, самым душевным голосом поблагодарила за содействие, разрешила идти куда тем хочется и попрощавшись, пожелала спокойного путешествия.

 Старший мужчина тут же развернулся и вроде как с радостью двинулся от Длани. А вот парень, который ещё вначале представился как Игор Гончар, поразил. Шагнул в иную сторону, и признался:

 - Я себе загадал: если вы нас отпустите и не станете грабить, значит, вы и в самом деле справедливые. - После чего сразу перешёл к просьбе: - Ваше могущество, возьмите к себе в отряд. Не пожалеете! Готов выполнять все возложенные на меня обязательства!

 Услышавший это напарник, резко развернулся, и с испугом зашептал:

 - Ты что, Игор?! Опомнись! Что творишь? Разве тебе у нас плохо? - сообразив, что Гончар к нему даже не повернулся, а с нетерпением ждёт ответа на свою просьбу, видимо решил напомнить о самом важном: - У тебя ведь в башне пояс спрятан с двумя "своими" и четырьмя "чужими" груанами!

 Заметив на страшном личике волшебницы вопросительную мимику по поводу последних услышанных всеми слов, парень дал пояснения, несколько самодовольно посмеиваясь:

 - Так уж случайно получилось, что мой пояс я в этот раз прихватил с собой, - приподнял полу длинной, кожаной куртки и показал носимый тут для хранения груанов "патронташ". Ну и решил на все остальные вопросу ответить сходу: - В башне мне не нравится, управляющий - редкостная сволочь, да и рабство я ненавижу.

 Вашшуна обрадовалась:

 - Ну, раз ненавидишь, значит тебе с нами по пути. Присоединяйся к нам! А правила поведения в нашем отряде тебе чуть позже расскажет Барс Че..., - она запнулась, сообразив, что уж настолько уничижительная кличка будет не совсем прилична главному глашатаю её воли. Поэтому тут же сменила на более созвучное прозвище, похожее на прозвище его любовницы: - ...Расскажет Барс Чёрный. - Заметив, насколько недоумённо новый член команды оглянулся на рыжего разбойника, она со смешком добавила: - А это у него по причине яркой любви к Чернавке.

 Парень с ещё большим удивлением покосился на место с носилками, где возлежала Зэра, но больше ничего не стал спрашивать, а только твёрдо и уверенно кивнул. Отойдя затем чуть в сторону, он встал рядом с Барсом и Дортом, как бы всем видом показывая, что переход в иную компанию состоялся. А его напарник, покачивая в сомнениях головой, поспешил к своему привычному месту жительства.

 Отряд под командованием гостьи из иного мира, разрастался.

 Глава двенадцатая. РАССТАВАНИЕ С ПЛОВАРЕШОМ.

 Уходя из пантеона, Леонид Найдёнов тщательно осмотрелся там, стараясь не оставить чего нового и подозрительного. Ведь наверняка людоеды сюда ещё не раз вернутся, и скорей всего, организовав настоящую экспедицию из Трёхщитных. Это у них сейчас времени нет, воюют. А вот потом, могут и повторить попытки, копаясь в здешних скалах до самого конца света.

 В точке номер один - без изменений. Во второй, на вершине холма вечерело, но никого так и не просматривалось. Камень на месте, для костра тоже вроде как рановато.

 Ну а у себя, в своём "родном" колодце, уже привычно вскарабкался наверх, почистил запыленную и испачканную одежду, да и двинулся с гордым, независимым видом к городскому парку. В данный момент землянин не опасался даже страшного Ловчего.

 "А чего мне? Я дома! А что в сторону отошёл прогуляться, так где написано, что это запрещено? Ха!.. Да и вот он, парк...".

 Правда, пришлось воле неволей ещё целый час бродить по аллеям, потому что в парке с его приходом находилось ещё ничтожно малое количество посетителей. Конечно, любой из них мог вернуться по срочной надобности, что-то вспомнив, или изменив свои планы, но всё равно лучше лишний раз не рисковать. Валухи вроде выглядят тупыми да рассеянными, но могут и заметить нежданно возвращающегося мужчину, который вроде как и не выходил. И так он привлечёт к себе ненужное внимание своим слишком уж коротким гулянием.

 Где-то так и получилось: он подошёл к пропускному пункту в гордом одиночестве. А когда он входил в лифт, оба дежурящих великана смотрели на него во все глаза, словно бараны на новые ворота.

 "Явно в чём-то засомневались, гады! - запаниковал мэтр цирковой клоунады. - Вот так и палятся великие разведчики типа Штирлица... Хотя нет, тот так и остался "несгоревшим", судя по книге. Кажется, ещё и в Аргентине потом чудеса творил?.. Но мне-то с ним нечего равняться... Вон, вся спина мокрая от волнений...".

 Но ни слова ему не было сказано, ни бляха не потребована для просмотра. На этот раз... Потому следующий - может стать и последним. Вдруг у них тут даже видеокамеры стоят? А по ним потом можно всех людей проверить? Если у них Ловчие есть, то что им видеотехника? Сделают описание, дадут команду присматриваться и задержать, если что. Может и по парку аппаратурой просматривать могут, с них станется! Как-никак - космические агрессоры этот мир захватили, а не какие-то там варвары-неандертальцы.

 Так что следующий выход именно здесь - только в крайнем случае.

 А ещё более оптимально: уже в Макиле спасти Борю, и вместе с ним прорваться к его колодцу.

 Но как бы там ни было, Леонид уже через час был в родном арляпасе и еле отбивался от знойных объятий своих подруг и отделывался ничего не значащими ответами на водопад обеспокоенных вопросов. Только и удалось убедить красавиц, что у него всё в порядке и он прямо немедленно, сейчас же отправляется в город Макиль.

 - Мамочки родные! - воскликнула Лизавета. - Это же так далеко! Туда всю ночь тебе придётся на чугунке добираться!

 - И вряд ли ты в хорошее купе билет сразу возьмёшь, - проявила свою информированность Лада. - Наш управляющий бывало, за три рудни хорошее место бронировал.

 - Девочки, не забывайте, кто я! И о том, какие чудеса творит всего лишь единственный билет на представление нашего арляпаса. Так что давайте мне десяток контрамарок, пачку плакатов с рекламой и мешочек денег. Ну и горячие поцелуи вместе с пожеланием счастливого пути. В любом случае не сомневайтесь, что со мной ничего не случится и весточку о себе, я вам обязательно передам.

 Поезда здесь были смешные, маленькие, всего лишь на три вагончика. И каждый из них был в половину от положенных, по земным понятиям, размеров. Ну и понятно, что предназначались они не для таких великанов, как валухи. Для этих надсмотрщиков за людьми имелись и свои линии сообщения, и совсем иные, по слухам, сказочные поезда. Где находятся вокзалы валухов, никто даже точно предположить не мог: во многие ворота вне города и на его окраинах, доступ его жителям был закрыт категорически.

 Но и тот, который был для людей, не суждено было увидеть первому встречному или просто делающему зеваке. Только для прохода к специальным кассам, сидящий за огромным столом валух потребовал от Найдёнова предъявить бляху, разрешающую выезд из города. Это была первая серьёзная проверка всей местной системы надзора и Леонид заметно волновался: а ну как что-то всплывёт негативное в системе всеобщего учёта? Одно дело - выдача бляхи в управлении сектора, а другое - фиксация совершенно нового человека, да ещё и с изменённым именем! Если уж гаузы строят уникальные космические корабли, и порабощают иные миры, то что им стоит наладить невероятно строгую систему контроля и опознавания?

 Как оказалось - ничего не стоит. В смысле материальных затрат на устройства и сложные сканеры. Дежурный валух, просто просмотрел внимательно бляху с двух сторон, что-то на ней прочитал, шевеля губами, да и вернул обратно с разрешением:

 - Проходи! - даже не поинтересовался маской на лице! Даже не соизволил поглядеть, кто там под ней прячется!

 "Цирк! Не иначе..." - мелькнула мысль в голове, пытающегося удержаться от хохота землянина.

 Кассы представляли собой длинное помещение, в котором можно было бы поставить около трёх десятков будок с кассирами и ещё осталось бы место для длинных очередей к каждой кассе. На самом же деле, в дальнем конце помещения, за деревянным барьером стоял массивный стол с несколькими бюро по сторонам, и двумя этажерками сбоку. И за этим столом восседала (иначе и не скажешь!) дама преклонных лет с таким неприступным и суровым видом, словно только что вошедший человек опоздал как минимум на несколько лет. И опоздал не просто на свидание, а на собственную казнь. Что характерно, ни до, прибывшего покупателя билета, ни после него, в очереди никого не было!

 Другого, это может быть и шокировало бы, но только не великого мастера клоунады. Тем более он знал, что работать с такими вот мымрами гораздо лучше и эффективнее без свидетелей. Они тогда быстрей ломаются. Но не в том смысле, что выделываются, а в том, что сами идут навстречу любым пожеланиям клиента. Ну и второй момент, весьма немаловажный: таким дамам следует льстить и дарить нечто сразу, а не потом, после изложения своей просьбы. Потому что подобная личность, если сразу скажет "нет", потом просто из принципа никогда не скажет "да!". Да и, согласитесь, гораздо более приятно сделать тому человеку приятное, который тебя уже приятно удивил и порадовал, чем совершенно постороннему, невзрачному и незнакомому посетителю.

 Вот великого импресарио, владельца и артиста сразу начало нести ещё на подходе к месту продажи вожделенного билетика:

 - Так вот, так вот какое шикарное место в нашем городе отведено для такого великолепия, как врата в путешествие по чугунке! И конечно же, на таком важном и ответственном месте работы, могут находиться только самые уважаемые граждане нашего Пловареша! Доброй ночи! И сразу представляюсь: а-ап! - и он выдернул из своего объёмистого саквояжа красочный плакат-рекламу арляпаса Звёздного Чарли, развернул их и уложил на стол, прямо поверх каких-то гроссбухов и записных книг. - Меня зовут Чарли Чаплин и я главный артист нашего лучшего в мире водевиля. Вы уже у нас были, мадам ...? - он ловко отвернул половину маску, показывай часть загримированного ля выступления лица.

 Продавец, с расширяющимися глазами стала привставать из своего солидного кресла:

 - Мм?.. Меня зовут Горица..., - начала представляться она несколько растерянно.

 - О! Какое чудесное имя! - завопил визитёр так искренне, что не поверить ему бы не осмелился и Торквемада. Имя вообще-то было не часто встречаемое, но Лёня его уже слышал пару раз. - Надо же, какое совпадение! И моя любимая тетушка - тоже Горица! А как она чудесно готовит! Мм! Пальчики можно проглотить! У нас, кстати, в арляпасе, тоже подают несколько блюд по её лучшим рецептам. Пробовали?..

 Дама кивнула невпопад, и тут же замотала головой:

 - Нет..., не довелось ещё побывать...

 - Как же так?! Это недоразумение надо срочно исправить! - и щедрым жестом бога, дарящего человечеству очередной материк в океане, вручил даме вожделенную для каждого горожанина контрамарку: - Вот, это вам подарок! Завтра, вы свободны? - судя по интенсивному киванию чуть не отвалившейся головы, было понятно, что продавец завтра на работу не выйдет, от мужа сбежит, детей родных позабудет, но арляпас посетит обязательно. - А! Чуть не забыл! Вот вам и второй билет. Вдруг вы захотите взять с собой кого-нибудь в компанию.

 А что, гулять так гулять! Тем более что билет был нужен уже на сегодняшний, отходящий всего лишь через полчаса поезд. Мелочиться не стоило ни в коем случае. Ну и, судя по внешнему состоянию дамы процесс пошёл, любая просьба будет удовлетворена, а если понадобится, то для клиента будет подан отдельный, литерный поезд.

 Увы, проза жизни оказалась несколько более скучной и приземлённой на фоне окружающей действительности. Решив, что мосты наведены, а дело "на мази", знаменитый Чаплин перешёл непосредственно к пояснению цели своего визита:

 - Дорогая, Горица, я собственно вот по какому делу... Нужен билет в город Макиль...

 Тут же дама, получившая возможность хоть чем-то отблагодарить за царский подарок, затараторила с таким пиететом и придыханием, словно перед ней сидел сам король данного государства:

 - Хотите купить сразу? Или пока забронировать? На какой день? В каком вагоне?

 - На сегодняшний поезд. Вагон не имеет значения..., - заметив, как тухнет сияющее лицо Горицы, спешно добавил: - Деньги с собой..., - потом, уже в наступившей паузе, обеспокоенно поинтересовался: - Что не так?

 И получил в ответ выдох горести и отчаяния:

 - На сегодня билетов ...нет!

 - Вот уж не поверю, что в таком большом поезде не отыщется маленькое местечко для моей скромной персоны! - он говорил громко и радостно.

 - Увы, - отвечала она с безнадёжной грустью, - Поезд маленький...

 Из чего стало понятно, что ей есть с чем сравнивать. Наверняка видела экспресс или локомотив, катающий валухов, а то и самих гаузов. Но тогда и в самом деле такая персона была "вхожа" и могла многое. Следовало на неё надавить, подсказать, намекнуть, а то и ещё больше "подмазать":

 - А всё-таки? Может, кто отказался и сдал билет? Может, кто заболел и решил остаться дома? Или может, билет заказан, но его так и не оплатили? А то и не собираются оплачивать? Всё-таки случай особенный, сам "Звёздный Чарли" отправляется в иные города, чтобы организовать гастроли своего знаменитого арляпаса по всему королевству. Неужели руководство чугунки откажет в моей скромной просьбе? А я уж, для такого дела, ещё несколько контрамарок в подарок подброшу. Мне для хороших людей не жалко...

 И судя по тому, как задумчиво смотрела кассирша на посетителя, некий выход всё-таки имелся, и она его лихорадочно обмозговывала. Потом всё-таки и решилась, и аккуратно, даже с большой осторожностью стала подбирать слова:

 - В купейном вагоне..., есть одно купе..., билеты в которое никогда не продаются... И причина весьма уважительная: купе забронировано навечно за бургомистром Пловареша. Только он имеет право там путешествовать... Ну..., или в крайнем случае посланный им в столицу чиновник по неким спешным делам...

 Ну да, это можно было понять. По сути, данный поезд конечную остановку имел в столице королевства, а Макиль находился на отметке в две третьих всей дистанции. Но главную подноготную вопроса Леонид Найдёнов, прошедший великую школу, точнее говоря университеты взяточничества на планете Земля, понял сразу. Хлопнув себя ладонью по лбу, он воскликнул:

 - Какое упущение! Как же мы могли это упустить из виду?! У нас в арляпасе ещё ни разу не бывал бургомистр с семьёй! А это - ну совсем некрасиво с нашей стороны. Поэтому, если только можно это сделать прямо сейчас, хочу через вас передать для бургомистра и его семьи, на завтрашнее представление вот эти восемь билетов. Поможете передать?

 По ценам чёрного рынка на сегодняшний день, эти восемь, да плюс уже две выданные контрамарки стоили примерно столько же, сколько все билеты на данный ночной поезд. И тут уже никакие запреты не могли стать препонами для удовлетворения просьбы такого настырного, и главное щедрейшего посетителя.

 Да и к тому же Горица "могла передать", и было бы неудивительно, если бургомистру прямо в руки. Потому что она схватила контрамарки, тщательно их пересчитала по привычке любого кассира и метнувшись к одной из дверей у себя за спиной, крикнула, только чуть её приоткрыв:

 - Смеляна, подмени меня на пять минут! - и уже возвращаясь к стойке, заговорщески подмигнула Чаплину. - Сейчас я всё улажу, только надо связаться с кем надо!

 И умчалась, не дожидаясь пока вышедшая девушка, усядется за её стол. Оказывается и у такой важной персоны имелась не то сменщица, не то помощница. Причём сменщица настолько симпатичная и милая, что минут шесть воодушевившийся Леонид заливался перед ней соловьём и страшно жалел, что не захватил ещё одной контрамарки на посещение своего знаменитого арляпаса. Зато успел выяснить, где обитает красавица, и как с ней можно будет встретиться потом, когда нибудь.

 А там и дама нарисовалась, отправила помощницу прочь, и собственноручно выписала пассажиру огромный, красочный, со всякими рисуночками и завитушками билет в купе самого губернатора. Цена за него оказалась одинаковой, с официальной ценой контрамарки. То есть, божеской, как говорится.

 На прощание Горица пожелала счастливого пути артисту, и чуть ли обниматься с ним не полезла в умилении. Чарли только и сумел вывернуться из щекотливого положения, церемонно поцеловав даме ручку. А потом вприпрыжку помчался на непосредственно перрон. До отправления поезда оставалось всего десять минут.