Глагол времен.

ЧТО ОНИ ЗНАЛИ?

Вавилонская "батарейка" не в одиночку свидетельствует о знакомстве древних народов с электричеством: использовали не только ее.

Знаменитый археолог и большой знаток Египта, составитель первого словаря древнеегипетского языка профессор Генрих Бругш, которого египтяне называли Бруин Бей, еще в прошлом веке установил, что храмы в долине Нила были оборудованы громоотводами.

Для этого надо было уже знать повадки электричества; в Европе и Америке громоотвод, если помните, появился после того, как Франклин установил, что молния есть электрическая искра.

Египетские громоотводы представляли собой деревянные мачты в медной обшивке.

На другом краю Ойкумены, в древней Индии громоотводы имелись тоже, они были вроде франклиновских — из железа.

Не хочу уверять, будто древние индусы и египтяне рассуждали и действовали в точности так же, как европейцы: к одинаковым результатам частенько приходят различными путями. Мы оглядываемся на европейский опыт не потому, что он образцовый, а потому, что он нам все-таки известен, только опираясь на него, мы можем хоть примерно вычислять эти древние иксы и игреки — не станем отбрасывать путеводную нить из-за того, что она грубовата на ощупь! Тем более не стоит делать этого сейчас, когда мы из области фактов переходим в область догадок.

Продолжим паши "раскопки".

Если спросить, что вы знаете об Эль-Фанюме, вам, может быть, вспоминаются фаюмские портреты — те, что писались восковыми красками с натуры, вешались па стену для украшения жилищ, а после смерти "натурщика" помещались в бинты его мумии, над лицом. Превосходнейшая живопись, продукт старой культуры. Город — один из древнейших в Египте, назывался он когда-то Крокодилополем, затем был переименован в Арсиною при довольно романтических обстоятельствах.

Вы еще не успели забыть, чем кончились походы Александра Македонского? Огромная империя была поделена между наследниками-полководцами. Египет достался Птоломею Сотеру. Сын его Птоломей Филадельф стал вторым фараоном этой династии. Когда умерла его жена и соправительница Арсиноя II, Крокодилополю пришлось поменять название — в память царицы, а некий архитектор Хинократ подрядился выстроить там храм, где статуя Арсннои должна была висеть в воздухе, ничем не поддерживаемая!

Затея поразила современников и сохранилась в памяти потомков, хотя из нее ничего не вышло — будто бы из-за того, что архитектор вскоре сам помер. Однако, похоже, что дело тут было нечисто…

Хинократ, судя по имени, грек. Но, живя в Египте, он не мог не слышать о том, что некоторые египетские жрецы имели во время храмовой службы приятное обыкновение вознестись иногда в воздух. Нет, их не вздергивали на тросике откуда-нибудь из-за кулис, в Египте все делалось добросовестно, жрецы, как видно, знали способ взлететь, и чудо имело какую-то техническую подоплеку.

Способ, конечно, держался в секрете, но Хинократ, вероятно, рассчитывал добром или худом выведать этот секрет.

Однако, хотя Птоломей сделались живыми египетскими богами, для египтян и они, и Хинократ оставались иностранными захватчиками. Если Хинократ в самом деле узнал тайну храмов, его должны были прикончить египтяне — большие мастаки по этой части. Если же не узнал, его, скорее всего, придушили по приказу Филадельфа — чтоб не подрывал престижа: никак нельзя было допустить, чтобы широко разрекламированное дело сорвалось из-за неумелости грека-строителя па глазах мастеровитого населения!

В том же III веке до и. э. в Китае жил император Ципь Шпхуанди. пуще всего озабоченный вопросами личной безопасности. Это при кем началось строительство Великой стены, а собственный его дворец имел ворота, не позволяющие пройти вооруженным людям.

И замысел Хинократа, и загадку ворот объясняют применением магнита, и в том, и в другом сомневаются: "Небольшой кусок магнитной руды легко притянет к себе стальную иголку или перо, но не удержит даже стограммовую гирьку. И как бы ни был велик магнитный камень, он все равно не мог бы удержать тяжелую статую Арсинои или остановить вооруженного врага в воротах", — пишет один наш современный автор. И правильно пишет. Пускай применялся даже искусственный магнит, который намного сильнее природного.

Однако и то, и другое становилось вполне возможно в случае применения электромагнита.

Электромагнит Старджена — ближайший современник громоотвода и вольтова столба. Один из' первых его экземпляров, изготовленный Джоулем, 'при собственном весе 5,5 кг, мог удерживать больше тонны груза. Древним обладателям громоотвода и "батарейки" можно было также без особого труда сделать и этот короткий шажок — и очень похоже, что они его сделали.

Точность хроник Древнего Китая общепризнана. Стоит ли позволять себе в ней сомневаться ради личного удобства?

Замысел Хинократа был слишком ответственным — не тот случай, когда можно морочить кому-то голову или схалтурить: речь шла о собственной голове архитектора, его судьба зависела от исполнения замысла, несомненно основанного на технических находках египтян.

Если бы речь шла о левитации — проявлении телекинеза, на которое, как уверяют, способны иные йоги т. е., если бы жрецы взлетали на "моторе" волн, Хинократ с этим и связываться бы не стал: статую уж вовсе не научишь левитировать. Необходимо участие техники; при наличии электромагнита жрецу бы ничего не стоило взлететь, надев предварительно под хламиду, например, железные штаны!..

Наверное, бесполезно искать в египетских храмах провода и рубильники. Контакт мог быть замкнут вполне неожиданным образом — хоть при помощи точно отмеренной дозы соленой воды, влитой в неприметное отверстие, — и тогда понятно, почему жрец не висел под потолком в течение всей службы, а возносился в заданный момент, не валился, как клоун, а совершал благопристойную мягкую посадку. В долине Нила сохранилось достаточно храмов, которые стоило бы обследовать толковым инженерам, не ища лишь знакомого и ожидая неожиданного.

И все-таки слабовата, произвольна у автора аргументация, что он с прискорбием сознает. Да, между вольтовой батареей, электромагнитом и машинами Фарадея в Европе лежит всего тридцатилетний промежуток, египтяне и вавилоняне обладали достаточными знания-, ми, располагали более чем достаточным временем, не говоря уж о способностях, чтобы того же достигнуть, но из этого вовсе не следует, что достигли фактически! А только то, что могли — или могли бы достигнуть. Прямых же доказательств пет, существуют только отдельные признаки — почти что призраки…

Бесполезно основываться на сослагательном наклонении. Могли сравняться с Майклом Фарадеем, могли и превзойти Фарадея — в конце концов Герц тоже его современник. Кому сделалось доступно электричество, не запретны все способы его применения. Клеопатра каталась бы па персональном трамвае и вела лирические разговоры с Юлием Цезарем по междугородному телефону, феодал бы смотрел по телевизору репортаж о ходе посевной в его владениях на голубом Ниле. Где же у древних турбины, линии электропередачи и связи и прочее оборудование — ведь все это тоже могло бы у них быть, а вот почему-то не было!

Но. кстати, почему не было? Что препятствовало?

Отсутствовала потребность? Но все древние государства испытывали колоссальную потребность в скорой и надежной связи, от радио, телефона и телеграфа там только дурной бы отказался, читайте, как было поставлено почтовое дело у персов! А военное дело? Примени электричество — осаждающие посыплются со стен, как ошпаренные, не надо расходовать кипящую смолу!

Войны именно и виноваты? А Европа спокойно жила в 1800 году, когда был изобретен вольтов столб? Египет знал периоды стабильности — такие длительные, каких Европа, кажется, вообще никогда не видала.

Так почему же не было сделано коротенького шага к электромотору, не говоря обо всем прочем?

Причина одна, и она нам прекрасно известна: в древних обществах наука не имела никакой возможности развиваться, находилась в смертоносных удушающих условиях.

Средоточием науки был храм. Но он же был ее тюрьмой.

Секретность здорово вредит науке нынче. Как же она вредила в древности, когда вся наука была засекречена, когда научными сведениями нельзя было обменяться не только с соседней страной, а с соседним храмом, ежели он посвящен другому богу!

Для развития европейской науки об электричестве потребовались усилия ученых многих разных стран, объединённость и доступность информации, всеобщий интерес к проблеме — даже светские дамы и монахи принимали участие в увлекательных опытах, трудилась, можно сказать, вся Европа, частично Америка, без таких международных массовых усилий не знать бы нам ни электролиза, ни электромотора…

Древность знала только изоляцию — одного этого довольно, чтоб прогресс науки прекратился. Действительно, усилия ученых каст были направлены не па приобретение новых знаний, а на консервировании прежних. Межкультовая конкуренция усугубляла дело, секретность становилась самоцелью. Ограничить круг посвященных, обработать их психологически при помощи странных жутких обрядов, чтобы навеки отбить охоту к болтовне, зашифровать сведения, до самых пустяковых, тайными знаками, требующими специального изучения, на которое у иных уходила вся жизнь.

Нет приобретения — неминуемы утраты. Отсутствует развитие — развивается упадок. Даже внутри жреческого сословия число по-настоящему знающих должно было сокращаться от одной только возрастающей трудности и длительности освоения знаний. До вершин успевало добраться вес меньше людей в каждом следующем поколении, старость, болезни, несчастные случаи, мятежи и нашествия неприятеля вели к потерям, которые некому было восполнить, и они становились необратимыми. Научные документы погибали не только от порчи, пожаров и наводнений, но н от попыток укрыть их, сохранить так надежно, что после никто никогда не найдет.

Ослабленные позиции легко захватывал религиозный обскурант, корыстный невежда, наука, как под лед, уходила под их власть, вырождалась, вымирала, утрачивалась.

Так не глупо ли вели себя эти мудрые халдеи а египтяне со своей изоляцией, секретностью и. прочим, не знали разве, что это — прямая дорога к гибели? Не могли ведь не знать. Слишком были умны. Слишком опытны. Почему бы им не вести себя подобно афинянам времени Платона, что радовались знанию самозабвенно, поглощали его жадно, приветствовали новые идеи — даже торговали ими: идею, Tie сулящую никакой практической пользы, можно было продать за хорошие деньги — представьте, находились покупатели!

Но усмешкой встречали на берегах Хиддекеля и Нила приезжих молодых эллинов, жаждущих знания, требующих знания, выпрашивающих знания.

Это ведь для нас эллины — древние. Для египтян они были новорожденным народом, симпатичными веселыми щенками, не обученными самому необходимому- осторожности, не замечающими очевидного!

Да, в древности науку уважали. Но ее вдобавок боялись. И ее смертельно ненавидели! В чем кое-кому из греков скоро пришлось убедиться на собственном опыте.

Надо осторожнее применять европейские мерки: история древней науки — это не только древняя, это другая история. Наука была вынуждена окружить себя крепостной стеной, и наилучшей крепостью оказывался храм — тюрьма древней науки.

… И все-таки иногда разжимались эти скупые уста! Лучшим из греков — Пифагору, Солопу — сказано было такое, над чем мы по сей день ломаем голову.

Восток не пожелал научить их всему, что знал сам, не пожелал и предостеречь — возможно, в этом была своя мудрость.

Эллины были молодым народом древности; молодость и старость извилисто и прихотливо переплетались в Древней Элладе, давая самые причудливые созвездия и соцветия, не зря мифотворцы, почти по Мичурину, так охотно сочетали то, что в природе сочетаться не могло — в образах кентавров и минотавров!

Наука здесь развивалась скоро и бурно, на удивление потомкам. Своя, оригинальная, древнегреческая!

С меньшим удовольствием потомки замечают, что па раллельно шел и противоположный процесс вырождения, измельчения, гибели знаний, унаследованных, благоприобретенных, собранных по крохам, что восторг перед знанием и зверская к нему ненависть жили рядышком — отнюдь не всегда миролюбиво, что клич "Эврика!" звучал на краю пропасти…

В IV веке до н. э. жил в Афинах знаменитый философ Аристотель, учивший, что Земля есть неподвижный шар в центре мира. Другие-точки зрения казались ему даже смешными. Он пишет в трактате "О небе": "Не-" которые полагают, что Земля, хоть и находится в центре, но "крутится" и "движется вокруг оси, протянутой через Вселенную", как написано в "Тимее".

Не без яду, хоть к осторожненько!.. "Некоторые" были не кто-нибудь: имелся в виду сам Платон, в учениках которого Аристотель состоял, недругом сделался, но не смел слишком замахиваться на того, кого греки отказывались считать обыкновенным человеком, кого называли божественным 'Платоном.

Однако "Тимей"- сочинение Платона, и всякий грамотный грек понимал эти вежливые намеки.

Тут есть странность: обычно, излагая новую мысль, Платон обосновывал ее не мене въедливо и дотошно, чем его способный ученик. А в "Тимее" попросту заявлено, что Земля вертится — и никаких тому обоснований, В чем же дело?

А для Платона это не была новая мысль! Вдобавок и не его собственная, он до нее не додумался; вычитал.

Вычитал у пифагорейцев — последователей другого философа, Пифагора, жившего двумя столетиями раньше, в VI веке до н. э.

Вот с этими-то, думал Аристотель, можно уже вовсе не считаться и не стесняться. Он дает волю гневу: "Не ища теории и объяснений, а притягивая за уши наблюдаемые факты и пытаясь подогнать их под какие-то свои теории и воззрения… философы, известные под именем пифагорейцев, держатся противоположного взгляда: в центре, утверждают они, находится огонь, а Земля — одна из звезд — движется по кругу вокруг центра, вызывая смену дня и ночи".

Можно вычертить четкий график движения вспять — от знания к незнанию. Аристотель "поправил" Платона… Но Платон перед тем тоже ведь.

"поправил" пифагорейцев, привел их воззрения в "благоразумный" вид, снисходя к наивности источников VI века… А пифагорейцы тоже наверняка "поправили" Пифагора, причем робея и заикаясь, отсюда невнятность: огонь в центре мира — не Солнце, иначе так и было бы сказано, Солнце в их системе, как и Луна, одна из планет, так что же сам-то Пифагор имел в виду под именем Гестии, центрального огня? Не исключено, что центр галактики!

Этого теперь не узнать.

В средневековой Европе авторитет Аристотеля сделался непререкаемым, можно было поплатиться жизнью за несогласие с ним. Отчасти из-за этого и понадобилось двадцать столетий, чтобы снова понять и доказать, что Земля вертится. Чтобы ценой мучений Галилея, костра Джордано Бруно наука могла сделать важнейший шаг вперед — к Пифагору!

Но Пифагор!.. Как мог он настолько опередить свое, да, кто его знает, возможно, и наше время?

А он ведь его не опережал. Он находился всего-навсего на уровне знаний своего времени. Образованный был человек — и только!..

Пифагор похож на нашего Ломоносова. Он был сыном камнереза с острова Самос. Такое происхождение сильно смущало греков: то они пытались приписать папашу Мпесарха к более знатному роду, то вовсе сбросить его со счета — делали папой Пифагора кого-нибудь из богов, либо его самого объявляли богом, на худой конец, полубогом…

Между тем профессия Мнесарха куда лучше объясняет, как воспитывались замечательные качества сына. Быть камнерезом нельзя без терпения, упорства, трудолюбия, сообразительности, уроки эти Пифагор, по всему видать, крепко усвоил, наверное, сам мог бы стать неплохим камнерезом, но его манил иной гранит — тот, который мы с вами нередко грызем без охоты, — "гранит науки".

В его VI веке д. э. не было ничего похожего на нынешние школы, про университеты тоже никто не слыхал. Переплывая с острова на остров, Пифагор учился У греческих философов в колониях, отправился затем в Египет. Античный биограф Порфирий рассказывает: "В Египте он жил у жрецов, овладел всею их мудростью, выучил египетский язык с его тремя азбуками — письменной, священной и символической". Жрецы учили его без особой охоты: "Не решались выдать ему свои заветы и думали отпугнуть его от замысла безмерными тяготами, назначая ему задания трудные и противные эллинским обычаям". Не на того напали: сын камнереза "исполнял их с такой готовностью, что они в недоумении допустили его… куда не допускался никто из чужеземцев". Вот как доставалось образование!

Сообщается также, что Пифагор побывал в учении у наших старых знакомцев-халдеев. По-нынешнему говоря, окончил вуз. Но похоже, что для способнейших учеников существовала еще "академия"…

По преданию, Пифагор получил высшее посвящение в Индии.

Вернувшись на родину, он увидел Самое под тиранической властью Поликрата, рассудил, что "не пристало философу жить в таком государстве", и перебрался в Кротон — одну из многочисленных греческих колоний в Италии.

В рассказе Порфирия немало сказочных подробностей.

"В давнийской земле, где жителей разоряла одна медведица, он, говорят, взял ее к себе, долго гладил, кормил хлебом и плодами и, взявши клятву не трогать более никого живого, отпустил, она тотчас убежала в горы и леса, но с тех пор не видано было, чтобы она напала даже на скотину. В Таренте он увидел быка, жевавшего зеленые бобы, он подошел к пастуху и посоветовал сказать быку, чтобы тот этого не делал. Пастух стал смеяться и сказал, что не умеет говорить по-бычьи; тогда Пифагор сам подошел к быку и прошептал ему что-то на ухо, после чего тот не только тут же пошел прочь от бобовника, по и более никогда не касался бобов, а жил с тех пор и умер в глубокой старости в Таренте при храме Геры, где слыл священным быком и кормился хлебом, который подавали ему прохожие. А на Олимпийских играх, когда Пифагор рассуждал с друзьями о птицегаданнях, знамениях и знаках… то над ним, говорят, появился орел, и он поманил его к себе, погладил и опять отпустил. И, повстречав однажды рыбаков, тащивших из моря сеть, полную рыбы, он тотчас им сказал заранее, сколько рыб в их огромном улове; а на вопрос рыбаков, что он им прикажет делать, если так оно и выйдет, он велел тщательно пересчитать всех рыб и тех, которые окажутся живы, отпустить в море. Самое же удивительное, что вес немалое время, пока шел счет, ни одна рыба, вытащенная из воды, в его присутствии не задохнулась…

Говорят, он переходил однажды с многочисленными спутниками реку Кавкас и заговорил с ней, а она при всех внятным и громким голосом ему отвечала: "Здравствуй, Пифагор!" В один и тот же день он был и в италийском Мстапонте, и в сицилийском Тавромении, и тут и — там разговаривая с учениками; это подтверждают почти все, а между тем от одного города до другого большой путь по суше и по морю, которого не пройти и за много дней. Ни о ком не рассказывают так много и так необычайно".

Тем не менее это обыкновенные для Индии рассказы о саддху — святых подвижниках! Отношение к животным тоже типично индийское. "Все живое должно считаться родственным друг другу", — учил Пифагор…

Необычайно это звучало только для европейского непривычного слуха. "Рассказывают также о том, как он безошибочно предсказывал землетрясения, быстро останавливал повальные болезни, отвращал ураганы и градобития, укрощал реки и морские волны, чтобы они открыли легкий переход ему и спутникам; а у него это переняли Эмпедокл, Эпименид и Абарид… А песнями, напевами и лирной игрой он унимал и душевные недуги и телесные…

За завтраком он ел сотовый мед, за обедом просяной или ячменный хлеб, вареные или сырые овощи… Жертвы богам приносил он необременительно, угождая им мукою, лепешками, ладаном, миррою… И даже когда открыл, что а прямоугольном треугольнике гипотенуза имеет соответствие с катетами (те самые "пифагоровы штаны"), он принес в жертву быка, сделанного из пшеничного тесга — так говорят надежнейшие писатели… Еще он учил так: растения домашние и плодоносные и животных, не вредных для человека, щадить и не губить".

На Индию указывает даже его диета!

Появившись в Италии, он увидел, что города "находятся в рабстве друг у друга, одни давно, другие недавно, и вернул им вольность, поселив в них помышления о свободе через своих учеников, которые были в каждом городе. Так он освободил Кротон, Сибарис, Катанию, Регий, Гимеру, Акрагант, Тавромений и другие города, а некоторым… дал законы… А Симнх, тиран Кентурии, после его уроков сложил свою власть и роздал свое богатство, частью — сестре, частью — согражданам. Даже луканы, мессаны, певкетии, римляне, по словам Аристоксена, приходили к нему".

Власть пифагорейских общин быстро распространялась по Италии и вызвала противодействие. Первым взбунтовался приютивший Пифагора Кротон. Философу пришлось бежать от заговорщиков. Города на пути один за другим отказывались его принять: "Мы знаем, Пифагор, что ты мудрец и человек предивный, но законы в нашем городе безупречные, и мы хотим при них жить, как жили, а ты возьми у нас, коли что надобно, и ступай отсюда прочь, куда знаешь".

Проводы ничуть не напоминали относительно недавнюю, почти триумфальную встречу.

Философ умер или погиб при невыясненных толком обстоятельствах.

От него, согласно БСЭ, осталось "систематическое введение доказательств в геометрию, построение планиметрии прямоугольных фигур, создание учения о подобии, доказательство теоремы, носящей его имя, построение некоторых правильных многоугольников и многогранников… учение о четных и нечетных, простых и составных, о фигурных и совершенных числах, об арифметических, геометрических и гармонических пропорциях и средних". В музыке "тоны, полутоны и еще меньшие части тона были осознаны у пифагорейцев с точностью, превышающей точность новоевропейской акустики".

Не так плохо для VI века до и. э.?

О пифагорейской астрономии почему-то ни слова. Хотя это прелюбопытная и презагадочная астрономия…

Пифагору принадлежит создание терминов "философия" и "космос", чего уже довольно для бессмертия!

Пифагореизм не исчез, но, наученный горьким опитом, ушел в подполье, оброс таинственностью и похоже, что дожил до настоящего времени, не желая больше себя обнаруживать. Никак не скажешь, что ранняя античность была уже вовсе избавлена от ненависти к науке, если пифагорейские общины были чуть ни поголовно вырезаны — и случилось это именно потому, что не позаботились о своей безопасности, о "крепостной стене" изоляции, были относительно доступны, никого не желали запугивать. От знаний, которые принес с Востока Пифагор," сохранились лишь крохи, но и этими крохами долго был сыт греко-латинский мир.

Основатель Китайской стены и владелец волшебных ворот Цинь Шихуанди однажды приказал сжечь книги и казнить всю научную интеллигенцию своей державы; 460 ученых-конфуцианцев были утоплены в выгребных ямах. Легко нынче отчитывать египетских жрецов и индийских браминов: из корысти, мол, оберегали свою власть и влияние. Да, по мере упадка образованности, дошло до чистопородной корысти, но сперва-то была благоразумная осторожность: наверное, лучше держать в ежовых рукавицах фараона или раджу, чем падать под ножом или пускать пузыри в яме?

Откуда взялись страх и ненависть — это другой разговор, но они были — ненависть и страх, они продиктовали необходимость изоляции со всеми, как говорится, вытекающими последствиями.

Если без прессы, книгопечатания, коллективных международных усилий ученые Европы никогда не могли бы получить и понятия об электрохимической батарее, откуда взялась она у малюсенького народца, обитавшего до п. э. в Месопотамии, в тысячах километров от других таких же едва тлеющих, разрозненных, редких очажков культуры? Мыслимое ли дело — в подобных условиях освоить электролиз и сделать батарею обиходным ремесленным орудием, как в Европе дней Фарадея?

Ответ звучит парадоксально: если древняя наука могла только консервировать знания, значит, она приобретала их когда-то прежде; если знания вырождались и утрачивались, значит, в ранние времена своей истории паука была ими богаче, чем в позднейшие, значит, эпохе упадка предшествовала когда-то эпоха расцвета.

Это похоже на правду.

Величайшие из пирамид Египта — самые древние. Понятно, речь не только о размерах. Каменные иероглифы Гизы содержат целую библиотеку астрономических и математических сведений, как бы ни оспаривались отдельные подробности. После все обеднялось и поизмельчало.

Рим, Афины, Багдад дней могущества и процветания показались бы грязными конюшнями обитателям куда более древних городов долины Инда — Хараипы, Калибангана, Мохенджодаро. Да и многие из сегодняшних жителей Токио, Нью-Йорка, Лондона могли бы им позавидовать. Вот где Кенигу понравилось бы наверняка: прямоугольная планировка улиц, причем углы зданий, выходящих на перекрестки, закруглены для удобства движения транспорта — мы до этого еще не успели додуматься; чистота, удобство и благоустроенность на уровне новейших стандартов: водопровод, канализация, ватер-клозет в каждом доме!

Третье тысячелетие до н. э. Вавилонии еще не существует, она появится только через тысячу лет…

И все это ушло в песок самым буквальным образом. Теперь раскапываем.

Но кабы речь шла только о ватер-клозетах и даже о батареях!..

Индия, древняя Ариаварта.

В "Махабхарате" имеется описание воздушного, а то и космического корабля с реактивным двигателем, описание поэтически усложненное, технически беспомощное- не корабль, а какой-то летающий индуистский храм, но принцип-то все-таки ясен!

Помните выводы новейшей физики о Большом Взрыве и грядущем коллапсе, о том, что Вселенная периодически возникает из "точки сингулярности", до поры расширяется п затем снова сходится в точку? Ну так этой теории неизвестно даже сколько тысяч лет отроду! Периоды существования индусы называют манвантарами, несуществования — пралайями. Термины, пак в Индии положено, многозначны, могут иметь разный смысл, день, например, — тоже манвантара, ночь — пралайя, но любопытно до чрезвычайности, что общая протяженность "века Брамы" составляет, согласно одному вычислению, 314 159 миллионов лет. Конечно, можно бы пожать плечами, мало ли нулей понапишут, если захочется! Но вглядитесь-ка: ведь это же число "пи", умноженное на сто миллиардов, однако получено оно не путем такого простого умножения, а в результате целой цепочки других арифметических действий, где является довольно-таки неожиданно и слегка ошарашивает.

Это странное, это знаменитое таинственное "пи"! Оно показывает свои смешные рожки из гладеньких окружностей и шариков, из ряда Лейбница, из формулы Эйлера, проникло в неевклидову геометрию, высовывается из ряби на воде, из бархана пустыни и горного кряжа, везде присутствует, во всем участвует, не имея вроде бы никакого особого собственного смысла — а, наверное, какой-то все-таки есть!..

Правда, вычисление так называемых кальп — долей манвантар производится на разный манер, различаются также итоги, есть еще одно сложное преобразование — но тоже с участием "пи", менее явным — и не менее эффектным. Арифметика — не все, что тут привлекает внимание.

"Шеф" своей Манваитары, автор мира, родитель богов Брама не бессмертен. Кончится его долгий век — будет сотворен новый Брама: начнется существование иной Вселенной, живущей по другим законам.

Как насчет "антропного принципа" и сменного набора мировых констант?.. Должно быть, после этого пустячным покажется тот неоспоримый факт, что в древнеиндийских писаниях в прозрачно зашифрованном мифологизированном виде содержится совпадающее с теорией Дарвина учение о происхождении и эволюции видов.

Подозрительно много сведений об отдаленном будущем содержится в древнеиндийском прошлом!

Но индийское настоящее тоже кое о чем говорит.

Еще недавно хохотали над "священными коровами" — это ж, мол, надо додуматься!.. Теперь смеху что-то больше не слыхать: призадумались сами.

Если индус обращается к богам с просьбой или благодарит их за исполнение просьбы, он, вместо жертвы, отпускает на волю корову, чаще, конечно, теленка, поставив метку, означающую, что животное принадлежит богам. Боги с этой поры должны сами о нем позаботиться- напоить, накормить. Они делают это исправно: не проголодается. Корова подойдет к лотку зеленщика и слопает хоть весь его товар — ее только благодарят: прекрасная примета, боги, стало быть, выразили свою благосклонность этому зеленщику!.. Она может улечься поперек трамвайной линии — трамвай остановится и подождет, пока священная тваринэ не окончит свой отдых. Подождут машины министров и дипломатов, подождут какие угодно торжественные кортежи: корову нельзя ни толкнуть, ни прогнать, а уж испугать и вовсе невозможно, знает буренка свои права!

Доить ее, правда, можно. А стельную можно привести к себе на двор — теленок будет твой, не священный, хотя и подарок богов. Вот же напридумывали, верно?

Но иные наши бодрые песенки о покорении природы что-то в последнее время умолкли. Зато все громче звучит слово "экология". Наука не о том, как природу покорять, а как жить с ней в мире, сотрудничать. Мы начинаем осознавать необходимость уважать все живое…

Не пробуйте на глазах у индуса пришибить какое-нибудь занудное насекомое: для него вы сами перестанете быть человеком.

Тс, кто придерживается религии джайпов, не только мяса не едят, но воду пьют тщательно процеженную, а дышат через марлевую повязку, чтобы не повредить и микробу!

Крайность, доведенная до абсурда? А не лучше ли и это, чем из берданки по дятлам палить, что сходит не за крайность еще, а за шалость?

Индуисты говядины не едят вообще, в английских тюрьмах ее давали узникам насильно, либо обманом- это считалось пыткой из жесточайших, провоцировало бунты. Происхождение запрета объясняют нуждой в том, чтобы крестьяне в голодные годы не истребляли коров, а прежде того, мол, говядину ели. "Табу* затем привилось, возникло постепенно и существующее отношение к корове.

Звучит вполне "правдоподобно": древние арии были кочевым скотоводческим народом, а кто где видал скотоводов-вегетарианцев?

Но дело в том, что и в законах Ману — "манус-ирити", древность которых не поддается никаким предположениям, было предписано уважение к живому, милосердие ко всему живущему без всякого исключения! И Ганди, например, считал разрешение на всякую иную мясную пищу позднейшей вставкой в манусмрити. Возможно и это…

Для подобных морально-экологических предписаний мы и сегодня еще не созрели психологически и юридически, это — предмет проповеди, а не законодательства, это — дело будущего.

— Закон будущего — установленный в отдаленнейшем прошлом?

Предки индусов предвидели наши проблемы — или предки этих предков уже сталкивались с этими проблемами?

То есть с проблемами, возникающими перед развитой технической цивилизацией?!

Все, как говорится, вышеизложенное толкает к подобному предположению.

Значит, еще глубже в древность?

Не побоимся: — нырнем!..

Нырнули — и там, где в веках был бы должен обнаружиться циклопический фундамент наших построений, находим хуже, чем ничего: стоянку первобытного человека!

БСЭ: "Египет Древний. Заселение территории Египта восходит к эпохе палеолита. В 10- 6 тысячелетиях до и. э., когда климат был более влажным, кочевавшие по территории Египта разрозненные племена жили в саваннах, окружавших Нил, дельта и долина которого были еще заболочены".

Нечего искать в этих саваннах, как и на равнинах Месопотамии, на просторах Китая, в джунглях, горах и долинах Индии.

Факт остается фактом: где бы ни работали археологи, ни в одной точке земной поверхности не обнаружено ни единого признака существования цивилизации, хоть сколько-нибудь похожей на нашу сегодняшнюю.

Но батарея и громоотвод, но строки "Махабхараты", но доисторически!! "дарвинизм", но Пифагор, по сверхсовременная древняя экология и космология, короче, все изложенное, да и не изложенное (например, сведения о древних телескопах и микроскопах, об астрономических знаниях африканского народа догонов) требует же все это, наконец, объяснения? Требует — и получает. Даже два:

1. Космические пришельцы.

2. Атлантида.

Ну что ж, давайте разбираться с этими увлекательными догадками!