Москва – Филадельфия.

· · ·

Помахав Мальцевым сквозь немытое окно, Олег и Мэри начали размещаться в купе.

Поезд уже тронулся, когда к ним зашел запыхавшийся молодой человек с бесцветными глазами навыкате, как у пресноводной рыбы. Буркнув дежурное: — «Добрый вечер», — он закинул на вторую полку свой нехитрый багаж, состоявший из небольшой черной сумки и целлофанового пакета. Затем он вышел в коридор и уставился в окно напротив открытой двери в купе.

У Олега с Мэри были нижние места, поэтому Умелов сразу же убрал их вещи под спальные полки. Рассчитавшись с проводницей за бельё, Олег вышел в коридор и поинтересовался у попутчика, будет ли он застилать свою постель сейчас или сделает это позже. Тот посмотрел куда-то мимо Умелова, и сказал, что не будет им мешать, поскольку хочет сначала сходить поужинать в вагон-ресторан. Судя по крепкому винному «выхлопу», исходящему от мужчины, последние несколько часов он принял немалое количество спиртного.

Олег подождал, пока Мэри переоденется и, получив от неё условный сигнал, зашел внутрь. Сняв с себя свитер и носки, он лег поверх простыни, потом, чуть ослабив ремень на джинсах, перевернулся на бок. Мэри тоже лежала на боку, укрывшись простыней, поверх которой было байковое одеяло, и глядела на Олега.

— А ты почему не раздеваешься, — прошептала она.

— Я еще в туалет, наверное, пойду, — так же шепотом ответил Умелов.

— Тогда я сплю, — почти беззвучно прошептали её губы.

— Спокойной ночи, любимая, — Умелов на несколько секунд крепко зажмурил глаза, показывая ей, как он ее любит.

Мэри также моргнула ему в ответ и, перевернувшись к стенке, шумно выдохнула. Олег выключил общий свет. Лежа на спине, он прикрыл глаза согнутой в локте рукой и, расслабившись, погрузился в приятные раздумья о предстоящей встрече с родителями. Под монотонный стук колес мягкая дрема обволакивала сознание, унося тело и душу в таинственный мир сновидений.

Умелову снилось, что он рыцарь, лежащий в необычных доспехах, сделанных не из железа, а из каких-то кожаных лоскутов, очень походивших на рыбью чешую. Вот кто-то склоняется над ним, дыша смердящим духом. Может, это дракон? Вот Умелов с трудом тянется к факелу, торчащему из стены над головой. С его помощью можно выхватить из сумрака мерзкую тварь.

Когда вместо факела Олег нащупал плафон, до него, наконец-то, дошло, что никакой он не рыцарь, и это всего лишь сон.

«Приснится же такое», — подумал он, потянувшись к полке Мэри, чтобы нащупать её руку.

Неожиданно Умелов наткнулся на чьи-то колени, обтянутые джинсами. Отдернув руку, он немедленно включил свет над головой.

В ногах у Мэри сидел их пьяный попутчик, поверх одеяла оглаживая её ноги.

От включенного света Мэри развернулась и интуитивно потянулась руками к сидящему рядом, полагая, что это Олег ласкает ее. Увидев около себя чужого мужчину, она громко вскрикнула и быстро села, убрав ноги о незнакомца.

В тот же миг Умелов вскочил со своего места и с силой швырнул мужчину к двери¹. Незнакомец сильно ударился о дверь, едва не снеся ее с направляющих (как только зеркало не разбилось!), и сразу же обмяк. Босиком, в одних джинсах Умелов распахнул дверь и, приподняв незадачливого «Казанову» за пояс брюк, потащил, как тюк с мусором, к туалету.

Испуганный крик Мэри остановил его от дальнейшей расправы. Бросив бедолагу посреди коридора, Умелов быстро вернулся в купе, чтобы успокоить любимую.

Усадив Мэри на колени, он вдруг почувствовал неимоверную усталость. Как будто он один вмиг разгрузил целый вагон угля. Мэри, всхлипывая, прижималась к груди Олега, а он гладил ее по голове, боясь пошевелиться. Так они просидели почти до самого утра. Незадачливый любитель женских прелестей в купе больше не появился.