Со шпагой и факелом. Дворцовые перевороты в России 1725-1825.

§ 27.

Приехав на полковой двор, великая княжна Елисавет Петровна предстала находившимся там гранодерам как дщерь Петра Великого и законная наследница престола, причем гранодеры, признав ее, на месте учинили присягу в верности. Потом она была сопровождаема от гранодеров, коих числом было от двух до трех сот человек, в императорский дворец. Пришед в известное, от оного расстояние, высланы 75 человек вперед для арестования графов Остермана, Миниха и Головкина. Остальная команда пошла с великою княжною в императорский дворец. Тут господин Лесток (который везде, где ни находил барабаны у солдат, разрезывал их, чтобы никакой тревоги не было сделано) расставил караулы, чтобы запереть все проходы, а равно и удостовериться о находившихся уже там караульных, которые никакого не чинили сопротивления и даже не ведали, с каким намерением все оное происходило. Он не приказал прежних караульных сменять, но приставил к каждому солдату по одному гранодеру, дабы всяк на своем месте остался. Сие совершено весьма удачливо, и потом великая княжна Елисавет Петровна пошла в караульню во дворце, где солдаты учинили ей на коленях присягу в верности, Воронцов и Лесток остались тут при ней, а тридцать человек гранодеров отряжены пойти вверх и вломиться в комнату, где регентина со своим супругом опочивала. Ворвавшись в оную, опрокинули они по неосторожности ночник, от чего в комнате глубокая тьма сделалась. Внесши свечу из переднего покоя, где одна служанка спала, понуждали они с удивлением пробуженную регентину встать с постели. Она, накинув на себя одну токмо юбку, встала, и призванная из переднего покоя служанка надела на нее чулки и башмаки. Сверх того, повесила она на себя бархатную на собольем меху епанечку, и когда гранодеры ее уже повели, то попросила за стужею капор на голову, который и надела сама. Все сие происходило в великой тишине, ибо гранодеры весьма тихо говорили, и регентина ничего более не сказала, как токмо вопросила, можно ли ей еще однажды повидаться со своею тетушкою великою княжною Елисавет Петровною? Как ее увели, то герцог, супруг ее, сидел еще на постели. Двое гранодеров, взявши его под руки, окутали одеялом и Понесли вниз с высунувшими[ся] наружу босыми ногами в сани, где покрыли его еще шубою. А после вынесли его верхнее и исподнее платье. Потом обратились гранодеры в ту комнату, где молодой принц Иоанн в колыбели и подле него кормилица его спали. Им дано было повеление не пробужать его, дожидать[ся], как он сам проснется. Сие последовало не прежде как чрез час, и дотоле стояли они все вокруг колыбели. По пробуждении его спорили между собою гранодеры, желая каждый из них его несть. Принц плакал, и трепещущая кормилица поспешала сперва сама себя и после его наскоро одеть, взяла его к себе на руки, Покрыла своею шубою, и тако вместе с принцем поведена. Малолетняя принцесса Екатерина и баронесса Юлиана Менгден, которая для надзирания за принцем спала в другой подле его комнате, равномерно уведены. Регентина, в сходствие выше описанного душевного качества своего, пополудни и ввечеру пред сим происшествием со своими придворными дамами много о том разговаривала, что сколь постоянно и бодрственно она сносить станет, если сделается когда-либо несчастною принцессою. Что же в других известиях упоминается, будто бы баронесса Юлиана Менгден в ту ночь спала с регентиною, будто бы великая княжна Елисавет Петровна сама в спальню к регентине вошла и объявила ее своею пленницею, тако же будто бы регентина просила, чтобы никакого кровопролития не воспоследовало и проч., оное вообще неосновательно и ложно.