Создатель звезд.

ОБ АВТОРЕ.

Олаф Стэплдон писал о будущем человечества, чтобы помочь его настоящему, он писал о космических цивилизациях, чтобы расширить понимание цивилизации земной. В литературу он пришел дорогой, проложенной великими романтиками-пророками викторианской эпохи: Блейком и другими романтическими поэтами, Карлейлем, Рёскиным, Арнолдом, Уильямом Моррисом, Джорджем Бернардом Шоу и Гербертом Уэллсом. У него не было завораживающего таланта этих людей, но, тем не менее, он стоит с ними в одном ряду и, возможно, является последним из этого ряда. Он обладал той же, как и все они ответственностью, тем же ощущением миссионерства, теми же широтой и глубиной интересов, энергией и плодовитостью. Полное собрание его сочинений (в том числе и неопубликованных) составляет двадцать три тома и включает в себя не только поэзию и философию, но и социальные и культурологические труды. И если нам трудно найти Стэплдону место пусть даже и незначительное в кругу самых знаменитых писателей своего времени, то это не потому, что его работы прошли незамеченными или не оказали никакого воздействия на читателей того времени, а потому, что их значение до сих пор не дошло до ученых голов. Среди писателей двадцатого века, обладавших равными со Стэплдоном талантом и плодовитостью, нет ни одного, кто сумел бы остаться абсолютно невидимым для историков литературы.

Жизнь и деятельность этого человека состоят почти из одних только контрастов: Англия и Ближний Восток, город и деревня, война и мир, наука и религия, капитализм и социализм, респектабельность представителя среднего класса и нестандартные идеи, обычный английский здравый смысл и провидческий мистицизм.

Разнообразие интересов и «верность» (любимое слово Стэплдона) противоположным идеалам и придали воображению философа такие необычайные широту и глубину. Под воздействием этого смешения противоречий образ мышления Стэплдона постепенно менялся: ибо факторы, придававшие форму, смысл и, если хотите, стабильность его философским воззрениям, всегда были прямо противоположны его жизненным установкам. Потребность разрешить этот многосторонний конфликт преследовала Стэплдона с юности и сделала из него философа и одного из самых выдающихся пророков своего времени. А постоянное стремление выражать и драматизировать этот конфликт, разрешать его эмоционально и символически сделало из него писателя.

Если мы проследим за динамикой вышеупомянутого конфликта, то сможем разделить жизнь Олафа Стэплдона на четыре основных периода. Разделяющие даты следует считать приблизительными границами, поскольку изменения в его образе мышления происходили постепенно.

1. Подготовительный период: от момента его рождения до участия в Первой Мировой Войне. 1886–1915 гг.

2. Период «Философского Пробуждения» (термин придуман им самим): с момента возвращения к мирной жизни и до первых серьезных достижений в философии. 1915–1929 гг.

3. Период «Гуманистического воображения»: «Дух» как Трагическая Общность. Труды этого периода почти полностью посвящены человеку и Земле. Еще не сложившаяся до конца система философских воззрений Стэплдона основывается на героико-мифическом и трагическом осознании того, что Человек одинок и бессилен перед вселенной. 1929–1935 гг.

4. Период «Космического Провидчества»: «Дух» как Мистическое Сообщество. Начало этому периоду положил «Создатель звезд». Стэплдон пытается сформулировать принципы того, что, как он надеется, станет поистине новой религией «духа» в новом обществе, состоящем из «личностей, живущих общими интересами». Эта вера подогревается интуитивным предположением Стэплдона о потенциальном единстве человека с «духом» всей вселенной. 1935–1950 гг.

Приводимые ниже основные даты биографии Олафа Стэплдона дают представление о том, какое место его книги занимали в его жизни, и каким образом его жизнь влияла на его книги.

1886 – Родился 10-го мая в Вэллэзи (графство Чешир), городке, расположенном на северной стороне Вирраля, – полуострова между Ливерпулем и Северным Уэльсом.

1887–93 – Первые годы детства провел в Порт-Саиде (Египет), городе расположенном на средиземноморской оконечности Суэцкого канала. Его отец работал там экспедитором.

1893 – Вместе с родителями возвращается в Западный Кирби на Виррале; теперь его отец занимает пост менеджера в ливерпульской компании «Блю Фьюнелл Лайн».

1898–1905 – Учится в школе «Эбботсхолм» в соседнем Дерби.

1905–09 – Колледж «Баллиол», Оксфорд; получает степень бакалавра по новейшей истории.

1910–11 – В течение года работал заместителем директора манчестерской начальной школы.

1911–12 – Восемнадцать месяцев работы экспедитором: сначала в ливерпульском бюро «Блю Фьюнелл», затем в экспедиторском агентстве в Порт-Саиде.

1912–13 – Учитель английской литературы и промышленной истории Ливерпуля в вечерней рабочей школе Ливерпульского университета.

1913 – Получает в Оксфорде степень магистра новейшей истории.

1914 – «Современные Псалмы». (Поэзия).

1915–19 – Будучи противником войны, отказывается идти в армию, и служит водителем грузовика Санитарного Подразделения Квакеров в Бельгии и Франции, обслуживавшего раненых французских солдат в Шампани, Аргонне и Лоррене. Награжден «Военным Крестом».

1919 – Женится на Агнес Зене Миллер, двоюродной сестре из Австралии. (Двое детей: дочь, год рождения 1920; сын, год рождения 1923.).

1919–25 – Возвращается в вечернюю рабочую школу. Начинает заниматься философией и психологией в Ливерпульском университете. Как и в военные годы, продолжает писать стихи. (По окончании этого периода редко возвращается к поэзии.).

1925 – Получает в Ливерпульском университете степень доктора философии.

1925–29 – Преподает в вечерней школе философию и психологию, и, в течение короткого периода, те же самые предметы в Ливерпульском университете; публикует различные статьи в философских журналах.

1929 – «Современная Теория этики».

1930 – «Последние и первые люди». Успех книги побуждает его оставить преподавательскую деятельность и отказаться от занятий наукой. 16-го октября с благодарственного письма начинается его знакомство с Гербертом Уэллсом.

1931–1939 – Принимает все более активное участие в социалистических и других левых (но не коммунистических) обществах и движениях. Печатается в таких журналах, как «Лондон Меркьюри», «Нью Стейтсмен», «Лидер», «Лисенер», «Ливерпуль Пост», и в нескольких сборниках научных статей.

1932 – «Последние лондонцы».

1934 – «Пробуждающийся мир».

1935 – «Странный Джон».

1937 – «Создатель Звезд».

1939 – «Философия и жизнь», «Святые и революционеры», «Новые надежды Британии». Завершает строительство своего дома в Саймоне Филд, Западный Кирби, Вирраль, где живет до самой смерти.

1939–45 – Периодически читает лекции по социологии и психологии на военных и военно-воздушных базах в соответствии с образовательной программой Военного Министерства.

1942 – «За пределами „измов“. „Тьма и свет“.

1944 – «Старый Человек в Новом Мире». «Сириус». «Из смерти в жизнь». «Семь столпов мира».

1946 – «Молодость и завтрашний день».

1947 – «Пламя». «Брось оружие».

1948–49 – Участвует в Конгрессе Сторонников Мира во Вроцлаве, Польша (сентябрь, 1948) а затем (март, 1949) в Нью-йоркской конференции работников науки и культуры за мир во всем мире, которая происходила в самый разгар Берлинского кризиса. Был единственным британским делегатом, получившим въездную визу для участия в этой конференции. Американская пресса обвинила его в прокоммунистических и просоветских симпатиях.

1948–50 – Публикует несколько статей, свидетельствующих о росте его интереса к религиозному мистицизму и паранормальным явлениям. Пишет серию (оставшуюся незаконченной по причине его смерти) воображаемых диалогов с представителями различных современных образов мышления – Христианином, Ученым, Мистиком, Революционером. Кроме того, работает над серией размышлений на религиозные темы, опубликованной женой уже после его смерти под названием «Открывая глаза».

1950 – «Противоречивый человек». 6 сентября умирает у себя дома от сердечного приступа.

Написанный в 1937 г. «Создатель Звезд» принадлежит к числу наиболее значительных философских произведений Стэплдона. В нем он пытается дать ответы на вечные вопросы. Откуда все пошло и к чему придет? В чем смысл бытия и есть ли у него вообще смысл? Что есть разум, что есть дух, что есть Бог? В чем смысл общения? Что есть личность?

Свои идеи Стэплдон, как правило, облекал в весьма оригинальную художественную форму философско-фантастического повествования. Недаром книги Стэплдона ценили такие выдающиеся писатели-фантасты, как Герберт Уэллс и Артур Кларк. Но, хотя некоторые и склонны относить Стэплдона к основоположникам жанра современной научной фантастики, он, все же, прежде всего был философом. Философские воззрения Олафа Стэплдона могут показаться спорными и даже шокирующими, но это отнюдь не умаляет достоинств произведений одного из самых выдающихся философов нашего века, столь незаслуженно обойденного вниманием ученых и мыслителей.

Сейчас, когда Европе грозит катастрофа пострашнее той, что приключилась в 1914 г., эту книгу могут осудить, как попытку отвлечь людей от отчаянной необходимости защитить цивилизацию от современного варварства.

Год от года, месяц от месяца и без того незавидное состояние нашей разобщенной и непрочной цивилизации становится все более серьезным. Фашистские государства все наглее и безжалостнее нападают на другие страны, все сильнее тиранят своих собственных граждан, и с еще большим варварским презрением относятся к человеческому интеллекту. Даже в нашей собственной стране есть основания опасаться милитаристских тенденций и сворачивания гражданских свобод. Проходят десятилетия, но не предпринимается никаких решительных шагов, чтобы смягчить несправедливость нашего социального строя. Наша изжившая себя экономическая система обрекает миллионы людей на горькое разочарование.

В этих условиях писателям трудно делать свое дело с отвагой и беспристрастно. Некоторые просто пожимают плечами и покидают главное поле битвы нашего века. Те из них, чей разум глух к самым насущным проблемам мира, неизбежно создают произведения не только не имеющие большого значения для современников, но и глубоко неискренние. Ибо эти писатели, осознанно или нет, хотят убедить самих себя, либо в том, что кризиса человеческой цивилизации вообще не существует, в том, что этот кризис менее важен, чем их собственная работа, и их лично не касается. Но на самом деле кризис существует, причем очень глубокий, задевающий каждого из нас. Может ли разумный информированный человек придерживаться иной точки зрения, не прибегая к самообману?

И все-таки я искренне сочувствую тем «интеллектуалам», которые заявляют, что в этой борьбе от них все равно нет никакой пользы, и на этом основании держатся от нее подальше. Я ведь, в сущности, – один из них. В нашу защиту я должен сказать, что мы, хоть и не участвуем непосредственно в самой борьбе (да от нашего участия и толку было бы немного) – мы эту борьбу не игнорируем. Более того, она стала нашей навязчивой идеей. Просто очень долгим методом проб и ошибок мы пришли к убеждению, что наибольшую пользу принесем только в том случае, если пойдем окольным путем. У некоторых писателей совершенно иной подход: отважно бросаясь в самое пекло боя, они используют свой талант для решения сиюминутных пропагандистских задач или даже берут в руки оружие. Если они обладают определенными способностями, и если битва, в которой они принимают участие, является частью великой борьбы цивилизации, то они, конечно, выполняют полезную работу. К тому же они могут приобрести симпатии читателей и литературный опыт. Но решение насущных задач может заставить их забыть о главном – о важности сохранения и развития даже во времена кризиса того, что можно назвать «самокритическим самосознанием рода человеческого». Или же можно забыть о стремлении рассматривать человеческую жизнь как нечто, неразрывно связанное со всеми остальными вещами. А это стремление включает в себя способность по возможности непредубежденно оценивать все человеческие дела, идеалы и теории. Те, кто находятся в самой гуще борьбы, пусть даже борьбы за великое и правое дело, неизбежно становятся фанатиками. В пылу борьбы за благородные идеалы они как-то забывают о том, что к наиболее ценным человеческим качествам все-таки относится и определенная отстраненность, способность к трезвой оценке происходящего. В борьбе, наверное, так и должно быть; она требует не отстраненности, а преданности делу. Но среди людей, окунувшихся в эту борьбу, должны быть и те, кто, наряду с верностью ей, стремятся сохранить дух беспристрастности. Мне кажется, что попытка увидеть наш смятенный мир в сравнении с другими звездными мирами, еще больше обратит наше внимание на кризис человеческой цивилизации. Она может также заставить нас быть более милосердными по отношению друг к другу.

Вот с этим убеждением я и попытался создать в своем воображении набросок ужасной, но жизненно необходимой целостности вещей. Я прекрасно понимаю, что это по-своему «детский» набросок, до смешного несоответствующий действительности, даже если его рассматривать с позиций нынешнего опыта человечества. В более спокойный и мудрый век он вполне может показаться безумным. И все же, несмотря на всю примитивность этого вымысла, он может быть не так уж далек от истины.

Рискуя подвергнуться нападкам, как слева, так и справа, я, время от времени, периодически использовал идеи и слова религиозного происхождения, пытаясь истолковать их с позиций потребностей современного мира. Прекрасные, хотя и дискредитированные теперь слова «духовность» и «поколение» левые считают едва ли непристойными, а правые спокойно относят их исключительно к сфере взаимоотношений полов. Я же использовал их для определения ощущения, которое правые, скорее всего, воспримут извращенно, а левые вообще поймут неправильно. Должен сказать, что это ощущение включает в себя отстраненность от любых частных, общественных и расовых устремлений; нет, человек ни в коей мере не отказывается от этих устремлений, просто он оценивает их по-другому. Вероятно, по сути своей, «духовная жизнь» – это попытка определить и усвоить установку, столь же уместную по отношению к нашей жизни, как целому, так же, как уместно восхищение по отношению к хорошо воспитанному и высокообразованному человеку. Этот процесс может привести к укреплению ясности и четкости сознания, и, стало быть, благотворно скажется на поведении личности. И, действительно, если в результате этого ощущения и благоговейного отношения к судьбе, не родится решительный человек, готовый служить пробуждающемуся человечеству, – то такое ощущение есть ни что иное, как иллюзия.

Прежде чем закончить это предисловие, я должен выразить свою благодарность профессору Мартину, а также господам Майерсу и Риу, за доброжелательную и весьма полезную критику, благодаря которой я переписал многие главы. Даже сейчас я с опаской связываю их имена с моей экстравагантной работой. Если оценивать ее в соответствии с критериями художественной литературы, то оценки будут, вероятно, ужасно низкими. Впрочем, эта книга к художественной литературе отношения не имеет.

Некоторые идеи, относительно искусственных планет, я почерпнул из увлекательной книжечки Бернала «Мир, Плоть и Дьявол». Надеюсь, что его не слишком сильно рассердит мое обращение с ними.

Мою жену я хочу поблагодарить за помощь в работе, и просто за то, что она есть.

В конце книги я поместил небольшую заметку о Звездной Величине, которая будет полезна тем, кто не знаком с астрономией. Кого-нибудь может развлечь и очень приблизительная шкала времени.

О. С.

Март 1937 г.