Тьма. Закат Тьмы.

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ. РОДИТЕЛЬСКИЕ СОВЕТЫ.

— Эльфийское Княжество официально настаивает на перевозке Белого Мага в Эльсириолл, — голос облаченного в доспех эльфийского старца, исходящий из волшебного шлема с забралом из прозрачной стали, звучал с легким шипением. — Эльфы и Гномы считают недопустимым дальнейшее пребывание столь уникального чародея в условиях постоянной опасности. Жизнь единственного на весь Парн Белого Мага являет собой ценность много большую, нежели ваши амбиции. Мы окажем ей всю необходимую медицинскую помощь и создадим идеальные условия для выздоровления.

— Эльфы не в состоянии оказать всю необходимую медицинскую помощь даже самим себе, — презрительно хмыкнул Гронг Неотразимый Удар. — Трэрг! Позволь мне сбросить этого бородатого нахала в море? Если он не умеет плавать, наши вакрийские союзники обязательно его выловят!

Бронированный эльфийский старец опешил от подобного заявления. Он гневно воззрился на зеленокожего гиганта снизу вверх и возмущенно заявил:

— Что вы себе позволяете?! — голос Эльфа звучал уже не столь грозно, как прежде. Его бегающий взгляд выдавал терзающую посла неуверенность. — Я требую немедленных извинений! Как официальное дипломатическое лицо Эльсириолла, я прошу вас прекратить эти недалекие издевки!

Десяток эльфийских Летающих Големов появился в небе над едва успокоившимся морем в тот час, когда истерзанный ураганом торговый флот пытался зализывать раны. Безумная ярость буйствовавших стихий пожрала пиратские эскадры вплоть до единого корабля, и остатки их команд, чудом уцелевшие в битве, бежали прочь вплавь. Но океанская толща не есть земная твердь, и бешенство её неизбежно затрагивает всякого, кто имел неосторожность оказаться поблизости. Несмотря на все усилия Трэрга до минимума сократить урон, достающийся союзникам от его заклятий, разрушения были весьма велики. Пиратский флот, отказавшись от продолжения битвы, начал весьма быстро набирать скорость и уходить в разные стороны. Корабли неприятеля окружали торговый флот со всех сторон, и потому действовать пришлось быстро и сразу везде. Цунами, Водоворот и Ураган, крушащие в щепу врага, превратили море в кипящий котел, бурлящий огромными бурунами, и союзникам пришлось тяжело. Если бы Трэрг загодя не позаботился о перенаправлении океанских пластов и воздушных масс в обход флота, то разгневанные стихии смели бы союзников столь же безжалостно, как умертвили врагов.

Море вокруг было усеяно корабельными обломками и трупами к'Зирдов вперемешку с пиратами. Множество острых обломков штормовыми ударами вбивало в борта торговых судов и швыряло в снасти, пробивая борта и разрывая паруса и канаты. Три десятка союзных кораблей не выдержали ярости отголосков боевой магии ужасающей силы и раскололись под натиском стихий. Находившиеся на их борту команды и военные отряды оказались в бурлящей штормом воде, и человеческие маги с храбрыми оркскими бойцами не погибли лишь благодаря отваге вакрийских моряков. Множество их бросалось в бушующий океан, дабы не позволить союзникам утонуть. Благородные Дети Океана объединялись в группы и сообща удерживали на плаву Людей и закованных в броню Орков. Могучий оркский воин способен переплыть любое озеро Ругодара, не снимая боевой доспех, но посреди яростного шторма, каждый миг обрушивающего на тебя бесчисленные массы воды, не захлебнуться могли лишь те, кто от рождения наделен Великими Богами способностью дышать под водой. Люди и Орки захлебывались и теряли сознание, исчезая в морской пучине. Но отважные Вакри ныряли следом и поднимали их на поверхность, удерживая на себе до самого окончания шторма. Едва стало возможным, пострадавших начали подбирать уцелевшие торговые суда.

Проведенный наскоро подсчет потерь нарисовал общую картину полученного урона: помимо разрушенных штормом кораблей, более двухсот судов получили серьезные повреждения, половина из них находилась на грани затопления и не могла двигаться. Вакрийские команды немедленно приступили к ремонту, и место недавней битвы превратилось в огромную строительную площадку. Накренившиеся суда с обломанными мачтами, сиротливо торчащими из путаницы изорванного такелажа, обрывков парусов и обломков рей, подползали друг к другу и сцеплялись бортами. Удерживающие таким способом друг друга на плаву вакрийские корабли образовывали острова протяженностью во многие десятки размахов, и искусные моряки усердно трудились, возвращая к жизни полумертвые суда. В ход шли как ремонтные запасы из трюмов, так и плавающие всюду обломки, и хозяйственные Вакри организовывали целые отряды из менее пострадавших кораблей, что занимались вылавливанием из воды даже малого куска древесины.

Экипажи погибших кораблей приняла на борт плавучая мануфактура, которая благодаря немалым размерам менее остальных пострадала от разъяренных стихий. Туда же поместили раненых, которыми тотчас озаботились целители. Находящихся без сознания Людей и Орков, захлебнувшихся в ураганных волнах, было более сотни, и все имеющиеся во флоте Оранжевые волшебники спешили оказать им помощь. Несколько наиболее опытных лекарей плели заклятья над Белым Магом, которую перевезли на плавучую мануфактуру самой первой. Флагманский корабль не пострадал, будучи единственным безопасным местом посреди взъярившегося океана, но никто из находившихся на нём не смог помочь ей ничем… Впрочем, собравшийся на борту мануфактуры медицинский консилиум тоже оказался бессилен. Ни убеленные сединами целители, обладавшие тремя-четырьмя десятилетиями врачебного опыта, ни четверо Лазурных магов, входящих в состав флота, ни пара шаманов-целителей, ни вакрийские алхимики — ни один из десятков собравшихся не смог вытащить девчонку из небытия.

— Принцесса Айлани не больна и не имеет физических повреждений, — подвел итог один из Оранжевых магов, коего Герцог Номфор характеризовал как весьма умелого и опытного полкового лекаря. — Причина её беспамятства находится в плоскости морально-этических страданий. Естество Белого Мага крайне тяжело приемлет неизбежное в сражении смертоубийство. Посему Белые чародеи всегда старались всячески препятствовать развязыванию войн и часто выступали посредниками при разрешении тяжелых межгосударственных конфликтов. Им претит взирать на гибель живых существ и не препятствовать ей. Хроники гласят, что Великий Кэлорн в молодости неоднократно впадал в затяжную меланхолию, вернувшись с баталии в свою усадьбу. Принцесса Айлани суть женщина, и сие ещё более усугубляет положение дел. Всё, что мы можем сделать для неё прямо сейчас, — это обеспечить полный покой и ждать. Белый Маг либо справится с душевным недугом самостоятельно, либо уйдет из жизни. К сожалению, подобные случаи тоже описаны в Хрониках.

Трэрг отправил лекарей исцелять раненых и пострадавших, ибо в бестолковом стоянии подле ложа Белого Мага нескольких десятков чародеев никакого смысла не имелось, и собрался перевезти девчонку обратно на флагман. Тут и появились Эльфы. Десяток их Летающих Големов принялся, зловеще завывая, кружить в небе над ремонтирующимся флотом, и Небесная Колесница весьма крупных размеров устремилась к плавучей мануфактуре. Она приземлилась прямо на палубу меж двух мачт, обломав на них несколько рей, разорвав канаты снастей и обдавая всех вокруг горячим и смрадным дыханием. Из чрева Небесной Колесницы появился Железный Голем, ощетинившийся жалами боевых жезлов, следом за ним вышли трое Эльфов в серебряных доспехах, переливающихся разноцветными огоньками магических артефактов. Опешившие при виде Детей Богов Вакри немедленно смолкли и попятились, Люди оставили свои дела и обратились в слух, лица Орков потемнели и исполнились подозрения.

— Я — чрезвычайный и полномочный посол Великого Княжества Эльсириолл! — заявил один из эльфийских старцев. — Мое имя Элехикар, и я прибыл сюда, дабы сопроводить Белого Мага Айлани в Элеарэбил, где она будет исцелена!

— Реи обязательно было ломать? — вместо приветствия поинтересовался Трэрг.

— Что? — надменно нахмурился Эльф. — Жизнь Белого Мага весьма ценна. Счет идет на секунды, и мы сочли неизбежным пренебречь не стоящими внимания мелочами! Посторонитесь же! Мы вознесем Белого Мага во чрево Небесной Колесницы!

— Я смотрю, со времени моего визита в Эльсириолл многое изменилось в Элеарэбиле. — Трэрг равнодушно взирал на седобородого старца в магических доспехах. — Эльфы утратили вежливость, обходительность и напускную мягкость, что демонстрировали нам ранее. Зато у них вновь вдоволь волшебной энергии, раз они прислали с тобой столь много могучих Летающих Големов.

— Как я уже сказал, — Эльф вещал с пренебрежительной торжественностью, всем своим видом демонстрируя величие Детей Богов пред жалкими смертными, — мелочи не стоят внимания, когда речь идет о жизни Белого Мага! Её жизнь бесценна, волшебная энергия суть ничто в сравнении с ней! Где находится Белый Маг? Отведите нас к Принцессе Айлани!

— Ты прекрасно осведомлен о том, где сейчас Белый Маг, — скучающим голосом ответствовал Трэрг. — Тот артефакт, что Князь Элефендил подарил ей, беспрестанно шпионит за Принцессой, и ещё один артефакт, укрепленный на твоем доспехе, внимает его магическим потокам. А ещё я смиренно надеюсь, что ты прекрасно осведомлен о том, с кем сейчас столь надменно ведешь беседу. Или мне разогреть твои летающие пирожки, чтобы освежить тебе память?

Шаман сделал рукой короткий ленивый жест, и один из завывающих в небе Летающих Големов изменил тональность рёва, словно сдувающийся воздушный шар, и в несколько мгновений раскалился докрасна. Небесная машина потеряла путь и неуклюже плюхнулась в море, вздымая фонтаны горячих брызг и облака белого пара.

— Как вы смеете?! — возмутился эльфийский посол, умело скрывая охвативший его страх. — Вы подняли руку на собственность Вещего Эльсириолла! Я могу расценить это как объявление войны…

Ещё один Летающий Голем раскаленным камнем рухнул в воду, прерывая его на полуслове.

— И вновь ты выбрал неподобающие интонации, Эльф, — скучающе объяснил Трэрг. — Разумеется, я понимаю, что величие Эльсириолла столь недосягаемо, что Дети Богов могут себе позволить не обращать внимания на мелочи. Что для них десяток летающих пирожков? Незначительная мелочь.

— Не переоценивайте своих сил, Король Трэрг! — взвился эльфийский старец. — Ибо вы не первый, кто был ослеплен могуществом! За тысячи лет существования Эльсириолла мы были вынуждены не раз укрощать гордыню Людей, наделенных, как им казалось, безграничной силой!

— Ты назвал меня Человеком, Эльф?! — Лицо Трэрга угрожающе потемнело, и глаза вспыхнули яростью. — Неслыханное оскорбление! Я в бешенстве! — Он резким движением разжал кулаки, отбрасывая от себя магические потоки, и кружащие над флотом Летающие Големы с оглушительным грохотом исчезли в багровом пламени взрывов. Град обломков ударил в воду и ремонтирующиеся корабли, заставляя их экипажи искать укрытия за мачтами и надстройками. — Ты перешел черту!

— Трэрг! — громадная фигура Гронга Неотразимый Удар нависла над шаманом. — Пока ты запекаешь эльфийские пирожки, давай мы столкнем в океан и этот! — Он указал на приземлившийся на палубе аппарат. — Сия машина причиняет ущерб нашим союзникам и мешает вести ремонт!

Клыкастый гигант кивнул оркским воинам, и толпа зеленокожих исполинов деловито направилась к Небесной Колеснице.

— Уважаемые Милорды! — торопливо затараторил эльфийский посол совершенно иным тоном, исполненным искренности, любезности, доброжелательности и вообще самой что ни на есть горячей любви к ближнему. — Вы неверно истолковали мои слова! Прошу вас воздержаться от поспешных выводов! Я приношу глубочайшие извинения за причиненную обиду! Я безгранично сожалею об этом и впредь обязуюсь не допускать ничего подобного! Мой визит продиктован исключительно намерениями доброй воли! Позволю себе напомнить, что Княжество Эльсириолл прилежно соблюдает заключенную меж нами договоренность об обеспечении половодья Симиллы!

С того мгновения общий язык был найден, но взаимопонимания достигнуть так и не удалось. Эльфийский посол настаивал на том, что должен забрать Белого Мага в Эльсириолл, где её исцелят в мгновение ока, Трэрг выражал крайнюю степень сомнения в обоснованности сего заявления, Гронг Неотразимый Удар был исполнен печали, сожалея, что ему не позволили столкнуть Небесную Колесницу Эльфов в море. Верить Эльфу Трэрг не имел ни малейшего основания, тем более что магические артефакты, при помощи которых Эльфы общались меж собою, каждый миг обменивались вибрациями волшебства, кои немедленно поглощал подобный артефакт более крупных размеров, скрытый в недрах Небесной Колесницы. Сей артефакт перенаправлял магические потоки в далекую даль, и Трэрг, мысленно скользнув по ним сознанием, тут же увидел секретную залу во Дворце Князя Элефендила. Едва ли не три десятка Эльфов и Гномов во главе с Великим Князем восседали на роскошных креслах за массивным столом и взирали в волшебное окно, которое демонстрировало им переговоры посла и Трэрга. И Князь Элефендил лично давал послу указания тихим голосом, смысла которых Трэрг понять не мог, ибо язык Детей Богов был ему незнаком.

— Я ему не верю! — по-оркски заявил Гронг Неотразимый Удар, обернувшись к Трэргу, едва они выслушали очередную посольскую тираду. — Он лжёт. Не смогут Эльфы исцелить Белого Мага, ибо она не больна! Они просто испугались, что останутся без целителя, и морочат нам голову сказками о лечении! А на самом деле Эльфы просто хотят заполучить её себе!

— Ты полностью прав, брат. — Трэрг также перешел на язык Ругодара. — Тем более что Великий Князь с немалой когортой советников сейчас наблюдает за нами через эльфийское волшебное окно. Наша попытка выжить в Великой Войне для них суть возня личинок в к'Зирдском песчанике. Зато Белый Маг им весьма дорог, и их терзает страх, что мы, погибая, погубим и её. Вот только как отобрать у нас Белого Мага без осложнений, они не придумали. То-то же Князь Элефендил отправил сюда посла, хотя мог бы прислать нам приглашение посетить Элеарэбил или даже явиться сюда самолично. Это попытка обвести нас вокруг пальца — а вдруг получится! А если нет, то позже Великий Князь скажет, что во всем виноват посол. Неправильно выразил позицию Эльсириолла.

— Надо бы гнать взашей это Дитя Богов, — могучий Орк, никогда не жаловавший Эльфов, стал любить их ещё меньше с того момента, как посетил Элеарэбил. — Я чувствую чан лжи в каждом его слове! Насчет того, что энергия суть ничто в сравнении с жизнью Белого Мага, он тоже наврал не моргнув глазом! Наверняка они договорились с некромантами, то-то песочники столь усердно обшаривают Человеческие Королевства в поисках рабов!

— И вновь ты прав, — согласился шаман. — Его присутствие здесь лишь отнимает у нас время. Но осложнять отношения с Эльфами нельзя. Их Големы мне не страшны, но о половодье Симиллы посол упомянул не просто так.

— Проверяют нас на прочность! — презрительно усмехнулся Гронг. — Так скажи им, что мы тоже можем проверить на прочность что-нибудь. Например, Магический Барьер, что ограждает божественно чистый Эльсириолл от низменно-недостойного воздуха остального мира!

— Оставим это на крайний случай. — Трэрг мысленно улыбнулся, ощущая, как в секретной зале Княжеского Дворца засуетились присутствующие. Волшебное окно перевело им слова Гронга. — Милорд посол! — Шаман перешел на язык Людей и перевел взгляд на Эльфа, весьма убедительно делающего вид, что не понимает ни слова и терпеливо ожидает ответа. — Я отказываю вам в просьбе о выдаче Белого Мага. Мы исцелим её своими силами. Вы можете возвращаться в Эльсириолл. В качестве жеста доброй воли, дабы подчеркнуть наше уважение к Эльфам, я прощаю вам нанесенное мне оскорбление, а также даю обещание, что когда Белый Маг вернется в сию реальность, она узнает о вашем визите. И если пожелает, то сама посетит Элеарэбил. На этом разговор окончен.

— Вы не можете распоряжаться жизнью уникального волшебника, единственного во всём мире! — понукаемый шепотом Великого Князя посол предпринял последнюю попытку. — Вы погубите её!

— Ещё как могу, — невозмутимо ответил Трэрг. — Белый Маг суть подданная Редонии, я же её Король. Моя Принцесса — что хочу, то и делаю. Вот очнется — тогда и будете её обхаживать. Артефакт, посредством которого вы шпионите за ней, мы трогать не будем. Так что Великий Князь сможет самолично изложить Белому Магу все аргументы, которые только пожелает. А теперь прошу меня извинить, посол, я весьма спешу. — С этими словами шаман удалился.

Эльфийские старцы оказались вынуждены вернуться восвояси и направились к Небесной Колеснице, внимая магическим потокам, несшим весьма недовольный шепот Великого Князя. Их Железный Голем развернулся и шагнул было следом, но не смог продвинуться и на полклыка, скованный Оцепенением. Могучие конечности Голема натужно взвыли, не в силах преодолеть сопротивление воздуха, ставшего вдруг плотным, подобно стали, и в этот миг Оцепенение внезапно рассеялось. Железного Голема швырнуло вперед, и он кубарем прокатился мимо Эльфов к дверям Небесной Колесницы. Уходящий в другую сторону Трэрг, не оборачиваясь, улыбнулся. Магические потоки сообщали, что Великий Князь Элефендил Эльфийский раздосадован неудачей послов, но идти на обострение не пожелал. Засевшая в секретной зале когорта Детей Богов принялась за обсуждение, и Эльфы прекратили обмениваться волшебными вибрациями. Летающий Голем отбыл, исчезая в небе, и Гронг Неотразимый Удар с сожалением изрёк:

— Дитя Богов покинул нас так быстро, что я не успел убедить его испустить боевое заклятие мне в доспех… — Клыкастый гигант испустил печальный вздох: — Когда ещё выдастся такая возможность…

— Это хорошо, что ты не успел, — ответствовал Трэрг. — Ибо чары на твоем доспехе выдержат немало эльфийских заклятий. Не стоит щелкать Детей Богов по носу сверх меры. Лишние враги нам сейчас не нужны. Тут бы с к'Зирдами совладать…

— Эльфы кривят душой, — насупился могучий Гронг. — Помяни моё слово: они заново договорились с некромосами. Нельзя им верить!

— Мы и не будем, — согласился шаман. — Но пока Симилла полноводна, Ругодар недоступен полчищам к'Зирдской саранчи, а некроманты не разгуливают по Эфрикку, пусть всё остаётся так, как есть. Нам не победить без поддержки Эльфов, пусть даже такой, какова она сейчас.

— Да будет так, Огненный Смерч, — кивнул клыкастый исполин. — Но будь настороже. С каждой битвой ты повелеваешь своею силою всё искуснее. Твоя смертоносность растет, и сие примечают не только авлийские близнецы-чародеи. Не забывай их рассказ о маге по имени Хоругал.

Зеленокожий гигант удалился заниматься нуждами воинов, возвращающихся от целителей, и Трэрг спустился в каюту, где под бдительным присмотром своей фрейлины возлежала Белый Маг. Девчонка по-прежнему пребывала в беспамятстве, и шаман прислушался к вибрациям магических потоков. От неё как обычно тянуло чем-то очень большим и ласковым, словно нежные руки матери, и Трэрг подумал о Мрарде. Мать была мудрой женщиной, истинной женой вождя благородного клана. Она лучше многих понимала, что война и судьбы народа Орков всегда будут для её мужа и повзрослевших детей много более важными, нежели женские надобности, и всячески поддерживала вождя и сыновей. Но от этого она не стала менее нуждаться в мужской заботе, и потому Трэрг и Гронг, едва представлялась возможность, всегда старались выкроить хотя бы малую минуту, дабы навестить мать. Трэрг любил Мрарду, и потому радость, вспыхивающая в ее глазах при виде вернувшихся в отчий дом сыновей, грела ему сердце.

К сожалению, помочь девчонке он ничем не может. Ему недоступно сместить целительные потоки с привычного им течения даже на волос, не то, что повелевать ими. Что тут поделаешь… Трэрг прислушался к своему медальону и велел ему поведать, что ощущает сейчас медальон, лежащий на груди Белого Мага. В ответ пришел весьма мрачный отпечаток. Сознание девчонки утопало в десятках тысяч истлевших пятен, кои, похоже, являлись следами детских смертей. Странно… где она их нашла? Вряд ли Воины Морей столь глупы, что взяли с собой в битву множество детей. Трэрг внимательнее вслушался в связующий медальоны магический поток. Смерти были детскими, вне всякого сомнения. Более того, отпечатков сотен тысяч убитых в морском сражении врагов он не нашел. Что-то произошло с девчонкой там, среди пластов целительной энергии, пронизывающей мироздание, что-то очень губительное для неё…

Вибрации, исходящие от Белого Мага, затухали под гнётом тяжкой безысходности, глубокой печали и одиночества, пронизанного душевной болью и чувством глубокой и незаслуженной несправедливости. Память Трэрга неожиданно вытолкнула на поверхность воспоминание: он сидит на забрызганной кровью и усеянной бандитскими трупами авлийской дороге и бережно поглаживает голову умирающей лошади. Пронзенное стрелою животное смотрит на него исполненными страдания глазами, словно вопрошая, за что же с ним поступили столь жестоко, ведь оно не имеет ни в чём вины… Схожесть образов оказалась велика, и Трэрг помрачнел, понимая, сколь тяжелы были страдания девчонки. Белые Маги не созданы для битвы, не стоило брать её с собой, это убивает её. Нужно было придумать иной план баталии, но ведь никто не понимал, сколь разрушительно сие скажется на Белом Маге. Ей самой бы быть поумнее да остаться в Арзанне, но девчонка столь сильно жаждала ему помочь, что не рассчитала собственных сил. Она искренне надеялась, что справится, но что-то сложилось не в её пользу, а помочь ей оказалось некому. Ибо, как заметил когда-то Лорд Пэллонг, целительные энергии обычных чародеев в сравнении с лечебною силою Белого Мага выглядят подобно тонкой струйке, текущей подле ревущего водопада.

Трэрг открыл портал в каюту флагмана и бережно взял на руки хрупкое тело Принцессы. Он прошел сквозь подрагивающие энергии и осторожно поместил девчонку на ложе. Шаман велел старушке оставить их, уселся подле Белого Мага и положил её голову к себе на колени. Трэрг аккуратно расправил сиреневый водопад её волос, с каждым часом тускнеющий всё сильнее, и коснулся ладонью девичьей щеки. Нежная кожа девчонки потеряла былую мягкость, бронзовый оттенок редонийской кожи приобрел нездоровую бледность, пухлые коралловые губы покрылись сухой и неровной коркой, словно потрескавшийся суглинок Пустошей. Девчонка почти не дышала, и зрачки её огромных глаз неподвижно застыли под сомкнутыми веками. Трэрг закрыл глаза. Так умирала Лгарна четыре зимы назад. Он провел подле возлюбленной всю ночь, бережно сжимая в ладонях её лицо, и это было всё, что он смог для неё сделать. Немногим более чем ничего…

Шаман осторожно сжал рукою нездорово холодную ладошку девчонки и ласково погладил её по ввалившейся щеке. Он вновь проник сознанием в амулет Белого Мага и внезапно отчетливо увидел, что сознание её затерялось в усеянных отпечатками смерти потоках энергии, и лишь тонкий луч, коим в мире магических потоков являлась пара покоящихся на их груди медальонов, удерживает её от полного растворения. Ещё одно любящее его существо уходит в вечное небытие прямо у него на руках. Трэрг почувствовал, как внутри него закипает ярость. Почему всегда первыми умирают те, кто менее всего повинен в творящихся в мире мерзостях и скотстве? А он, Трэрг Огненный Смерч, великий шаман, могущество которого страшит даже Эльфов, бессилен помешать этому? Он в бешенстве сорвал с места ближайший магический поток и разметал отпечатки Смерти, истирая их из волшебных течений. Шаман скрутил их в тугие тиски и сжал ими невесомо-призрачное облако медленно тающей белой энергии, являющее собой сознание Белого Мага. Он повелел тискам собрать растворяющееся облако воедино и удерживать его от распада. Свирепые боевые потоки ринулись исполнять его волю, и девчонка выгнулась дугой, хрипя от боли. С её губ сорвались крохотные брызги кровавых капелек, и Трэрг спешно остановил магические потоки. Сие ничего не улучшило, призрачное облако белой энергии, оказавшись в стальной ловушке, продолжало остывать и истончаться. Шаман бережно приподнял её голову и поднялся на ноги. Он коротко провел рукою по воздуху, и пред ним замерцало угольно-черное сияние портала. Трэрг вступил в него и оказался в отчем доме, в Зале Рукоделия.

— Я ожидала тебя, сын мой, — Мрарда отложила шитьё рубахи и поднялась ему навстречу. Преклонный возраст оркской женщины давал о себе знать, но её внутренняя сила по-прежнему была велика, и мать сохраняла величественную осанку и плавную походку оркских красавиц. — Я чувствую, как болит твоё сердце. Я не ощущала подобной боли с тех тяжких времен, когда Лгарна покинула этот мир. Белый Маг Айлани пала в битве?

— Нет. — Трэрг подошел к матери. — Но она умирает и вскоре неизбежно умрет. Она не получила ран, но что-то случилось с ней посреди целительных потоков мироздания. Мне недоступны сии энергии, я лишь чувствую, что обилие смертей вокруг убивает её. Шаманы и человеческие целители говорят, что не могут исцелить её, ибо она не больна. Белый Маг должна вернуться в тело сама, но я вижу, что сознание её не видит, куда идти, и потому движется во все стороны, ещё более растворяясь. Я пытался силою предотвратить это, но не преуспел, лишь доставив ей боль. Я не знаю, что делать, матушка, но не могу смотреть, как она повторяет судьбу Лгарны.

— Белый Маг Айлани наделена Великими Богами мягкою душою, исполненной добра и ласки… — Мрарда взяла покрытые шрамами руки сына в ладони. — Она не воин, битва разрушает её изнутри. Но она идет в сражения без колебаний, ибо Любовь ведет её за тобой. Защити её сердце, Трэрг.

— Как? — тихо вопросил шаман. — Целительные чары мне недоступны. Враги не угрожают ей…

— Скажи ей, что любишь её, — ответила Мрарда. — Просто позови девочку к себе, и душа её сама разыщет дорогу. Белый Маг Айлани суть женщина, и потому самый страшный её враг сиречь ощущение собственной ненужности и отсутствие сердца, что радовалось бы её существованию не как искусному целителю, но как прекрасной жене, желанной любовнице и матери своих детей. Я жена мудрого и храброго вождя великого оркского клана. Мне бесконечное множество раз приходилось подолгу дожидаться его из военных походов, каждый из которых мог сделать меня вдовой. Сии ожидания длились порой многие недели, но никогда я не была одинока, ибо его любовь согревала меня в пустой постели, и глаза его детей заменяли мне его взгляд. Дай Белому Магу щит, что обережёт её пуще стали и могучей магии, Трэрг. Дай ей свою любовь. Разве она не заслужила её? Ответь на этот вопрос не разумом, а сердцем…

— Вот именно! — скрипуче раздался отцовский голос, и шаман увидел стоящего в дверях Трорга Дробящий Кулак. — Ответь сердцем, только помни, что сердце — весьма плохой советчик во всём, что простирается дальше личных любовных пристрастий. Хороший вождь тем и хорош, что заботится о своем народе не менее, нежели о собственных детях, ибо все они для него суть его дети! — Старый Орк пожал сыну руку подле локтя и обнял жену. — А вообще Белый Маг весьма хороша и собою, и душою, и искренне влюблена в тебя. Она даже Гнурду Пронзительный Взгляд пришлась по сердцу, а ты знаешь, как сильно он не любит Людей. Лучше него никому не отличить истинную природу разумного существа, недаром именно он распознал в новорожденном человеческом тельце оркскую душу тридцать лет назад. — Старый вождь солидно крякнул. — Лранга поведала нам по секрету, что выступила посланницей Белого Мага и известила тебя о её симпатиях. И теперь весь Ругодар интересуется, что ты решил.

— Я не принимал решения, — изрёк Трэрг. — Великая Война разгоралась, и тому было не время.

— Ну так теперь оно настало! — заявил вождь. — Ступай, и обдумай наши слова. Материны — сердцем, а отцовские — разумом. Помни обо всех, кто пошел за тобой.

Трэрг склонил голову пред отцом, коснулся губами материнской щеки и скрылся в угольной черноте портала. Оказавшись в каюте флагмана, шаман сел на ложе подле Белого Мага и взял её за руку. Девчонка лежала всё так же неподвижно, лишь капелька крови в уголке её губ запеклась, превратившись в мутный сухой комочек. Трэрг потянулся сознанием к медальону и попробовал позвать её, но боевые энергии плохо текли по целительному лучу, постоянно теряя направление, указуемое призрачным белым свечением. Шаман усилил поток, но особого успеха не добился, лишь отозвавшиеся на его вмешательство энергетические пласты поведали о сражении, идущем где-то далеко. Мощные всплески боевых чар говорили об участии в битве Башни Мага и множества волшебников, и отголоски энергетических возмущений ещё более затрудняли Трэргу возню со слишком нежной и воздушной струйкой целительной энергии.

Он просидел возле Белого Мага до темноты, не желая сдаваться, но так и не понял, услышала она его зов или нет. Посему шаман решил переночевать в её каюте. Он снял со спины мечи, отцепил от пояса шлем, аккуратно сложил их в изголовье ложа и улегся рядом с девчонкой, не снимая доспеха. Вряд ли Эльфы решатся выкрасть Белого Мага ночью или предпримут что-либо подобное, но осторожность не помешает. Мы посреди океана, а не в родных степях Ругодара. Тем более что шпионский артефакт Великого Князя всё ещё лежит в складках одежд Белого Мага и тщательно бдит. Трэрг с нежностью провел рукою по её щеке и почти беззвучно прошептал на ухо:

— Возвращайся, гроза всех битв и сражений, ибо я люблю тебя и не желаю терять.

Он ласково поцеловал Принцессу в потрескавшиеся губы и устроился спать, сжимая в руке её ладонь.

Утром Трэрг проснулся от вибраций магических потоков, доносившихся издалека рваными всплесками. Он открыл глаза и увидел, что за ночь состояние Белого Мага явно улучшилось. Во-первых, лицо девчонки уже не несло признаков болезненности, и волосы её просветлели, а во-вторых, сама она спала у него на груди, исхитрившись умоститься прямо на стальном доспехе. Их корабль шел по малой волне, и Трэрг чувствовал вокруг присутствие флота. Магические потоки сотрясались не здесь, много дальше, возмущения шли от Башни Мага, которую он почувствовал вечером. Но сейчас её всплески были слабы и неоднородны силою вибраций. Хозяин Башни обессилел, и его сражение закончится через несколько минут. Вся остальная битва изрядно затухла, что свидетельствовало о потере боеспособности участвующих в ней чародеев. Шаман нахмурился. Кажется, он едва не проспал нечто важное. Трэрг осторожно снял с себя Белого Мага и уложил рядом. Спящая девчонка потянулась к нему руками, делая обиженную рожицу, но шаман уже поднялся с ложа.

— Я тут тебя обхаживаю, а там битва идет, — укоризненно заявил он спящей Принцессе, подхватывая шлем и клинки. — Твои любимые Люди, между прочим, гибнут.

Он вышел из каюты и тотчас наткнулся на поставленное у двери кресло, в котором дремала старая Фрейлина. Услышав звук открывающейся двери, старушка встрепенулась и бодро вскочила на ноги, замирая в реверансе.

— Принцессе лучше, — ответил шаман на её немой вопрос. — Она спит и пусть спит и далее. Позаботьтесь, чтобы её никто не беспокоил, и откройте все иллюминаторы, дабы впустить в каюту солнечный свет и свежий воздух.

— Слушаюсь, Ваше Величество! — отрапортовала Фрейлина и поспешила в каюту Принцессы.

Трэрг поднялся на палубу и увидел Гронга Неотразимый Удар, стоящего в окружении Орков, Людей и Вакри. Собрание что-то обсуждало, и вакрийские старейшины обеспокоенно указывали то на горизонт, то на приближающийся прямо по курсу вулканический остров. Занимающий его пологий склон порт нёс на себе следы серьёзных разрушений и выглядел отсюда совершенно пустынным. Ни на рейде, ни у причалов не имелось ни одного корабля, и даже лодок не было видно на омываемом легким прибоем побережье.

— Трэрг! — Гронг заметил брата, и обсуждение на миг стихло. — Каково состояние Белого Мага? Она ещё здесь? Вечером шаманы почувствовали, как ты открывал весьма могучий портал.

— Я разговаривал с отцом и матерью, — ответствовал Трэрг. — Мне весьма сильно требовался их мудрый совет. Белому Магу лучше, она спит и вскоре придет в себя. У нас есть срочное дело. Где-то там, — он указал рукою в направлении материка, — идет битва. Я чувствую Башню Мага, она падёт в ближайшие минуты. Состояние остальных волшебников не намного лучше. Если мы не поторопимся, все они погибнут. Нам срочно нужна земная твердь, дабы собрать бойцов в кулак, ибо со столь большого количества кораблей я буду перемещать их к месту битвы слишком долго и разобщенно. Флот может пристать к этому острову?

— Мы как раз говорили об этом, — произнес Сударь Тим. — Это остров рода Саара, который к'Зирды вырезали два дня назад. От сего торгового рода осталось лишь два десятка Вакри. Отсюда сутки пути до Сантинны, это один из двух портов Галтании, он расположен в восточной части Королевства в точности там, куда вы указали, Ваше Величество. Подле Сантинны, на высокой прибрежной скале, имеется Башня Мага, сейчас она принадлежит Лазурному волшебнику Этерваду. Но мы не можем атаковать остров, если он заселен! Проклятие Предков немедленно постигнет нас!

— Разве те двадцать вакрийцев, что остались от рода Саара, не являются законными владельцами острова? — нахмурился Трэрг. — Кроме того, я не чувствую на острове никого. Он пуст.

— Если остров был необитаем на момент прибытия туда корабля, то Закон Предков требует немедленно заселить его, — ответствовал кто-то из вакрийских старейшин. — Если род полностью покинул остров, он считается необитаемым. Пираты не нарушили Закон Предков. Проклятие падет на головы к'Зирдов, утопивших остров в крови.

— Оно уже пало на их головы! — кровожадно прорычал Гронг Неотразимый Удар. — Сомневаться в Законе Предков не приходится! Но раз остров вновь необитаем, разве род Саара не может заселить его вновь? Или двадцать Вакри не могут считаться родом у Детей Океана?

— Мы имеем все права на заселение! — воскликнул предводитель бывших владельцев острова. — Но нас осталось столь мало! Нам не построить судна и не собрать на него команду… и не отразить второго нападения к'Зирдов, даже если их станет высаживать всего один пиратский корабль.

— Пусть союзники помогут вам! — заявил Гронг Неотразимый Удар. — С нами следует плавучая мануфактура рода Лиара, возьмите их на свой остров, пока мы не отыщем способ освободить захваченные пиратами земли!

— Пока мы обсуждаем планы на будущее, время истекает, — поторопил присутствующих Трэрг. — Хозяин Башни Мага погибает, и остальные проживут недолго. Мы можем высадить на берег наши отряды прямо сейчас или нет?

— Если остров не заселён, то — да! — уверенно провозгласил старейшина. — Вероятно, выжившие во вчерашней битве пираты добрались до острова и сообщили всем, что в нашем флоте Люди и Орки. Пираты оценили нас, как самих себя, и решили, что мы повторим их пример и чужими руками поголовно умертвим новых обитателей острова. Посему они бросили его и поспешили скрыться.

— Очень разумно с их стороны, — оценил Трэрг. — Гронг, собирай войско на суше так быстро, насколько сие возможно. Мы ударим оттуда и туда же переместим всех, кого успеем спасти. Разбираться с остальным будем после. Я отправляюсь в Башню Мага прямо сейчас, ибо чувствую, что сил у её хозяина более не осталось даже на самое малое заклятье. Пусть десяток доблестных Орков пойдет со мной, большего количества бойцов в Башне не нужно.

Собрание поспешило разойтись для подготовки к высадке, зазвучали вакрийские морские свистки, и флагштоки окрасились сигнальными флажками, подавая знак флоту. Десять могучих клыкастых исполинов немедленно собрались подле Трэрга, и шаман скользнул сознанием вдоль магических потоков, устремляясь к затихшей Башне. Благородное строение он отыскал сразу же. Потоки Башни разъяренно вибрировали, ощущая потерю Сосредоточия, и быстро истончающаяся узда угасающей воли её хозяина едва удерживала их от хаоса. Сам Лазурный чародей полулежал на полу в потухшей Пентаграмме Силы, повиснув на посохе, подле него стояли трое: рослый чародей в зеленой мантии Боевого мага, девушка с изуродованным ожогом лицом, от которой исходил совсем крохотный ручеек магии, и воин в доспехах со щитом и мечом наготове. Всех четверых укрывал Магический Щит боевого чародея, стремительно тающий под ударами множества к'Зирдов, заполонивших залу. Боевой маг и его спутница метали в песочников Магические Стрелы сквозь умирающий Щит, и было хорошо видно, что остатки их сил иссякнут даже прежде, чем рухнет защита. Если опоздать хотя бы на миг, Люди погибнут, и Альянс недополучит в свои ряды мужественных и сильных чародеев.

Трэрг пробудил арку портала Башни, зажигая переход посреди палубы флагмана, и закованные в зачарованную сталь зеленокожие гиганты ворвались в заполненную к'Зирдами залу. Кровь прирожденных бойцов мгновенно вскипела бешеной яростью битвы, и клыкастые гиганты с громогласным рёвом обрушили хрардары на кишащую под ногами визжащую массу песочников. В стороны полетели отсеченные головы и конечности, и ввысь взметнулись кровавые брызги. Трэрг успел в самый последний миг. Защита Людей лопнула, когда он вбежал в Башню, и ему пришлось бросить Оцепенение сразу во всех, кто оказался у потухшей Пентаграммы Силы. Заклятие сковало и Людей, и устремившихся к ним к'Зирдов, и десятка два метательных ножей, застывших в воздухе на расстоянии руки от волшебников. Шаман выставил вокруг Людей свой Магический Щит и выхватил из-за спины мерцающие черным блеском клинки, радуясь возможности окунуться в жаркую сечу.

Могучие оркские бойцы вырезали заполонивших залу песочников за сорок ударов сердца, и с жаждущим крови рычанием устремились к дверям на лестницу, через которые в помещение непрерывно вливалась змееязыкая толпа. Огромные, как их владельцы, и острые, словно бритва, зачарованные хрардары наносили удары чудовищной силы, и в одном движении перерубали сразу двоих-троих узкоглазых воинов. Превратившаяся в скотобойню зала быстро опустела, ибо Орки сеяли смерть быстрее, нежели лестничные двери исторгали из себя врагов. Бой переместился на лестницу, и благородным Оркам стало не хватать места. Десяток бойцов разбился надвое, первая пятерка рубила к'Зирдов на лестнице, вторая осталась в верхней зале в ожидании указаний.

— Мы будем удерживать сию Башню, Огненный Смерч? — командир клыкастого отряда рассек воздух хрардаром, стряхивая кровь с громадного лезвия. — Где нам устроить позицию: на лестнице, или пробиваться к первому этажу?

— Башня будет нужна до тех пор, пока мы не выведем на остров войско Людей. — Трэрг разочарованно убрал в ножны клинки. Ему удалось сразить всего лишь шестерых песочников, оркские бойцы слишком быстро перебили всех врагов, и ему, как всегда, досталась лишь малость — извечная несправедливость, на которую обречен каждый шаман… — После я запечатаю её. К'Зирдам, что находятся внутри, умирать в любом случае.

— Тогда нам стоит поторопиться! — глубокомысленно изрёк клыкастый боец и направился к лестничным дверям. — Братья! У нас мало времени! Все враги, коих мы упустим, достанутся Башне!

Вторая пятерка Орков поспешила присоединиться к первой, и Трэрг с завистью посмотрел им вслед. Вот так всегда и бывает. Дела всего народа Орков превыше личных желаний, и такими темпами его клинки вскоре покроются пылью прямо в ножнах за спиной… Упоминание о государственных делах заставило Трэрга вспомнить о спасенных Людях. В опьяняющем пылу жаркой рубки он совсем позабыл о них, Люди так и стояли под его Магическим Щитом, скованные Оцепенением. Шаман повел рукою по воздуху, снимая оба заклятья, и зависшие в воздухе метательные ножи с грохотом осыпались на пол вместе с их метателями, корчащимися в предсмертных судорогах. Тиски заклятия Удушения безжалостно размозжили их аорты.

— Как… странно… — находящийся в полубессознательном состоянии Лазурный чародей, обретя способность шевелиться, дотянулся до своей сумы и с трудом вытряхнул её, высыпая на пол какую-то труху. — Кристалл Распада… сработал… но Оцепенение… не распалось…

— Кто вы, Милорд? — Боевой маг, подобно всем остальным в его положении, вглядывался в тусклое черное мерцание зачарованного шаманского доспеха. — Кому мы обязаны своими жизнями?

— Своими жизнями вы обязаны Союзу благородных Кланов Ругодара, — ответствовал Трэрг, подходя к башенному окну. — Меня зовут Трэрг Огненный Смерч, я шаман клана Дробящего Кулака. — Он бросил взгляд на простирающиеся под Башней окрестности. — На улице настоящая зима посреди лета. Я слышал, что климат Галтании не отличается мягкостью, однако сей мороз явно чрезмерен даже для здешних мест. — Шаман с любопытством посмотрел на полуживого Лазурного чародея: — Я ощущаю, как сия Башня вытягивает из небесной выси хладные воздушные массы и устилает ими город. Оригинальное решение.

— Я пытался… воспользоваться всем… чем только возможно… — Лазурный чародей попытался встать, но не сумел. Воин и волшебница с обезображенным лицом немедленно принялись помогать ему. — Башня Мага… возвышается над Сантинной вот уже… четыре тысячи лет… владеющий ею маг всегда… управлял погодой, ибо так жизнь города становится… комфортнее… Я — Лорд Этервад, волшебник Лазурного ранга… ныне Башня принадлежит мне, но я… не в силах сразить к'Зирдов… их тумены… неисчислимы… а благодаря… морозной погоде мы… смогли дожить до сего мига… холод суть… эффективен… против змеиных… языков…

— Ваше войско внизу весьма скоро ожидает неминуемая гибель, — Трэрг оценил положение дел на поле боя. — Посему не уступите ли вы мне сию Башню, Милорд? Позже я верну её вам.

— С… радостью… — оказавшийся на ногах Лазурный чародей не мог стоять сам, и висел на руках удерживающих его Людей. — Но мои… спутники… не переживут хаоса Башни…

— Я укрою их Щитом, — успокоил его шаман и окинул взглядом присутствующих. — Извольте все не сходить с места десяток ударов сердца.

Люди замерли, и Трэрг прислушался к вибрациям Башни. Величественное сооружение чувствовало опустошение своего хозяина и удерживало мощь своих потоков от яростного безумия более из дружбы, нежели из необходимости. Шаман выставил вокруг Людей Магический Щит, после чего потянулся сознанием к рубящимся на лестнице оркским бойцам. Он сам зачаровывал им доспехи, и пока забрала шлемов будут закрыты, хаос Башни не сможет умертвить благородных воинов. Однако стоит любому из них открыть в защите хоть малую брешь… Клыкастые исполины обнаружились этажом ниже. Все они были увлечены кровавой рубкой, их забрала были опущены, мысли собраны, движения точны. Хаос не угрожал зеленокожим гигантам. Трэрг прислушался к Башне и коснулся её магическим потоком, освобождая от власти Лорда Этервада. В следующее мгновение могучие течения энергий Башни, лишившиеся истончившейся до призрачного состояния преграды, превратились в бешеные потоки и в слепой ярости ринулись друг на друга, хаотично врезаясь в стены Башни и отражаясь от них разрушительными таранами. Волшебное строение сотряс незримый удар, и тела набившихся в Башню к'Зирдов одновременно лопнули, взрываясь в мельчайшую кровавую труху, обильно загадившую благородные стены. Хаос энергий не смог совладать с зачарованными доспехами Орков, и просто расшвырял клыкастых бойцов в разные стороны. Трэрг широким движением плывущего средь волшебных потоков сознания собрал воедино беснующиеся энергии Башни и направил их через себя, подчиняя величественное строение. Почувствовав порядок, Башня успокоилась и тихо загудела, равномерно заполняясь энергией до самого шпиля. Шаман убедился, что никто из союзников не пострадал, и снял заклятья.

— Весьма… быстро… — оценил полуживой Лазурный чародей. — Ваша… мощь… впечатляет… А ведь я… в первый миг не… поверил своим… глазам… Вы умело… обращаетесь с Башней…

— Ранее мне уже доводилось иметь дело с этими благородными строениями. — Трэрг слился с Башней воедино и с высоты её шпиля бросил взор вниз. — Жаль, что в Ругодаре нет Башен. Я бы не отказался от подобного жилища для себя. Быть может, когда-нибудь…

Он умолк и сосредоточился на битве. Сражение кипело на последней линии баррикад, заграждавших вырубленный в скалах проход, ведущий от города к порту. Силы Людей истощились полностью, их волшебники уже не плели заклятий, воины были изранены и истекали кровью. Последняя сотня солдат рубилась на баррикаде, облепленная песочниками, и десятка два к'Зирдов, преодолев её, заходили к ним в тыл. Раненые Люди, множество которых лежало за баррикадой, пытались стрелять в них из луков, кто-то, с трудом переставляя ноги, стремился вступить с ними в бой. Наносить удар мощным заклятьем сейчас бессмысленно, оно уничтожит всех подряд. Трэрг вспомнил свою первую Башню и улыбнулся. Тот опыт сейчас пригодится. Шаман исторг на баррикаду Электрический Дождь, и тысячи шаровых молний густым ливнем хлынули на кипящее сражение. Затрещали разряды, коим было велено прожигать исключительно к'Зирдов, и баррикада потонула в сонме электрических вспышек. Башня разогнала до невероятной силы следующий магический поток, и посреди рвущейся к порту бесконечной череды туменов ввысь взметнулась исполинская Стена Огня, мгновенно пожирая тысячи песочников. Трэрг велел Башне понизить её высоту, взамен увеличивая толщину, и пылающее озеро отсекло порт от города.

Убедившись, что немедленная гибель Людям более не угрожает, шаман занялся змееязыкой армадой. Мысль испробовать примененный Лазурным чародеем способ атаки была столь соблазнительна, что Трэрг решил осуществить сей эксперимент немедленно. Повинуясь его воле, магический поток Башни вознесся высоко в небо, и шаман принялся искать среди исполинских воздушных масс наиболее студеные. Таковые он обнаружил на высоте в двадцать пять долгих перебегов, и источаемый ими холод поражал своею жестокостью. Трэрг был вынужден признать, что ранее даже не подозревал о том, что где-то может быть настолько холодно, и тотчас низверг ледяной воздух прямо на кишащие к'Зирдами городские развалины. Эффект превзошел все ожидания. Теплолюбивые песочники, мгновенно оказавшись в объятиях лютого мороза, падали в судорогах наземь и умирали в считаные мгновенья, ибо их кровь превращалась в лёд прямо в венах. Находящиеся на подступах к городу тумены срочно разворачивались и делали всё, дабы оказаться как можно дальше от убийственного холода. Зажатые меж Стеной Огня и запредельным морозом змеиные языки метались от одного к другому, не понимая, что происходит. Утопающий в дурмане хфат-хут мозг к'Зирдов не находил выхода, и запертые в безжалостную ловушку песочники верещали, получая то ожоги, то обморожения.

— Если в городских развалинах прятались Люди, то они неминуемо погибли. — Доселе молчавший Боевой маг стоял подле окна и взирал на ледяную вьюгу, бушующую среди поглотившего раскалившиеся от холода руины снегопада.

— Все, кто желал сопротивляться, либо героически пал в битве, либо находится сейчас на баррикадах, — холодно ответствовал Трэрг. — Пленных же детей и женщин, если таковые были, холод не умертвил, ибо они находятся в лагере к'Зирдов, а он расположен вне городских стен. Судьбы же тех, кто забился в развалины поглубже, дабы спасти свою величайшую жизнь, мне безразличны. Сей холод убил многотысячное войско песочников, Милорд. Вы действительно считаете, что жизни трусов, сколько бы десятков или даже сотен таковых не укрылось в руинах, дороже победы над врагом?

— Не считаю, — неожиданно жестко ответил тот. — Более того, мне приходилось выбираться из подобных развалин не так давно, когда змеиные языки взяли Лагрианну. Некоторое время мы были заперты в подвале обрушившегося строения. Но если бы в тот миг мне предложили размен: моя жизнь в обмен на смерть атаковавшей город армии неприятеля, я бы не колебался ни мгновения! Тем более что многие из тех, кто спасся благодаря нам, позже предали нас ради сохранения собственных жизней. Посему обрушьте лютый холод Башни и на лагерь к'Зирдов! Пусть враги падут до единого! Погибшие при этом пленники тем самым будут отомщены.

— Расстояние, доступное сему благородному строению, ограничивается городской стеной. — Трэрг удовлетворенно разглядывал бескрайнее море заледеневших к'Зирдских тел, усыпающее всё вокруг. — Дабы разить неприятеля далее, мне надобно покинуть Башню. Однако это первый мой эксперимент с ударами холодом, посему отложим продолжение до более походящего случая. Сейчас же я должен сказать вам следующее: Совет Кланов Ругодара собирает человеческих магов в Альянс, созданный для войны с к'Зирдами. Я предлагаю вам вступить в него.

— Трэрг! — несколько оркских воинов, с головы до ног перепачканные к'Зирдскими останками, вышли из лестничных дверей. — Башня умертвила всех песочников до единого. — В голосе клыкастого исполина сквозило разочарование. — Мы остались не у дел. Что предпринять теперь?

— Отправляйся к Гронгу Неотразимый Удар, скажи ему, что битва отменяется. Мы находимся в порту, здесь негде развернуть лавины, посему пусть встречает спасенных Людей, я открою портал на вакрийский остров. Остальные воины пусть спустятся вниз и обороняют вход в Башню… — Трэрг виновато развел руками, — если найдут, от кого. Кто-то из песочников мог уцелеть…

— Прескверные известия! — мрачно изрёк Орк и удалился сквозь черное сияние арки портала.

— Каков будет ваш ответ? — шаман обернулся к Людям, вслушивающимся в оркскую речь.

— Вы сказали, что предлагаете Альянс волшебникам, — уточнил Боевой маг. — Значит ли это, что судьбы остальных Людей не интересуют ни Орков, ни вас?

— Я взращен благородными Орками с первых дней своей жизни, и с удовольствием убью всякого, кто станет причислять меня и Детей Ругодара к разным народам. — Трэрг спокойно смотрел ему в глаза. — Что же до Людей, то мы рады всякому, кто пожелает с оружием в руках встать на борьбу с захватчиками. Однако скажу сразу: маги суть лучшая часть человеческого племени, пусть и не поголовно. Орда спасла множество Людей, и всякий раз оказывалось, что из многомиллионного населения того или иного Человеческого Королевства только малая часть самоотверженно сражалась с врагом, не жалея собственных жизней. Большинство же разбегалось и пряталось. Среди чародеев число жалких трусов и эгоистов ничтожно, в некоторых Королевствах таковых и вовсе нет, и потому волшебники интересуют Орду в первую очередь. К тому же оркские бойцы способны обойтись в сече без воинов Людей, но без чародеев несметную армаду к'Зирдов не сразить. Мы не питаем иллюзий о вечном мире меж нашими народами. Мы ратуем за всеобщее выживание сейчас, когда полчища змеиных языков угрожают всем нам поголовным истреблением.

— Вероятно вы… не осведомлены обо всех тонкостях… человеческой натуры… — Лазурный волшебник болезненно улыбнулся. — В том числе и… волшебной… Суть в том, что… поголовное… истребление Людям… не грозит… Лорд Эманор, бывший Верховный… Маг Галтании… а ныне самопровозглашенный… Король всех Человеческих… земель… недавно объявил о своих… планах… Его и к'Зирдов объединяет союз… И союз этот… вознамерился… объединить все Королевства под властью… незабвенного Эманора… Новое Королевство объявлено… совершенным… нищенство, бродяжничество, побирушки и безработные в нём вне закона и… подлежат обращению… в рабство… Все должны работать… на благо своего… Короля… и его воля отныне… заменит все законы… Только он будет… решать, кто прав, а кто… виновен… И перечить ему строжайше… запрещается… Всех несогласных ожидает… смерть или рабство… Посему всех крепких телом… работоспособных пленников со всех… Человеческих Королевств… сгоняют в Галтанию… Отсюда пойдут… истоки нового… Человеческого Государства… и пленники могут сами… решить, кем они… хотят стать… рабами в гномских шахтах или… жителями нового мира… И многие, Милорд шаман… весьма многие… уже согласились присягнуть на верность… Королю Эманору… Свобода в обмен… на собственные жизни… Пред вами те… кто отказался принять это… Результат вы… видите из окон Башни…

— Весьма любопытно! — оценил услышанное Трэрг. — Это многое объясняет. Безусловно, сию новость стоит обсудить на Совете Альянса. Что же касается множества Людей, согласных на условия Эманора, — я не удивлен. Люди по природе своей ничтожны и гнилы. Ради сохранения собственной жалкой жизни они согласятся на что угодно. Это позволяет их жалкому виду выживать и далее становиться всё более гнилостными. И сие лишь подчеркивает невозможность вечного мира между нашими народами в будущем. Но до будущего ещё надо дожить. Так каковым будет ваш ответ?

— Я вступаю в Альянс! — вдруг решительно заявил воин в доспехах сотника. — Подлости и гнили от окружающих я вкусил предостаточно. Утверждения ваши мне обидны, но в их правдивости я не раз имел возможность удостовериться лично. Посему я с вами, Милорд, если примете в свои ряды!

— Мы не отказываем доблестным сердцам, — ответил шаман. — Я уже поведал об этом.

— Я тоже присоединяюсь к Альянсу, — произнес Боевой чародей. — Я Лорд Рангвал, маг Зеленого ранга, подданный Королевства Сабия, и желаю свободы для своей Родины!

— Я с вами, — негромко произнесла волшебница с обожженным лицом. — Правда, ранг мой невелик.

— Я… тоже… присоединяюсь… — просипел Лазурный чародей. — Если только… не покину сей бренный мир прямо… сейчас… — он издал кашляющий смешок. — Однако же… в порту собралось множество… наших сторонников… Им будет небезынтересно… услышать ваше предложение…

— Ступайте и поведайте им. — Трэрг посмотрел на середину помещения, и посреди залы вспыхнул портал. — Я дождусь вашего ответа здесь, ибо отсюда удобно наблюдать за неприятелем.

Четверка Людей, поддерживая друг друга, побрела к порталу и инстинктивно отпрянула, увидев вырывающегося из недр арки громадного Орка. Гронг Неотразимый Удар, заметив лазурный узор на одной из мантий, устремился было к Лорду Этерваду, но понял, что человеческий чародей предельно истощен и воздержался от любимой забавы.

— Трэрг, что за беда приключилась с нами на этот раз? — вопросил он, подходя к шаману и бросая взгляд в окно. — Второе сражение подряд ускользает от храбрых Орков! — Клыкастый исполин оценил открывающуюся из башенных окон местность: — Печально! И вновь битве не бывать. А ты мог бы и не убивать всех к'Зирдов! — он укоризненно посмотрел на Трэрга. — Оставил бы нам тысячу-другую! Людей-то хоть удалось спасти?

— Мы пришли в самый последний миг, — поморщился шаман. — К'Зирды уже прорвали их оборону, и мне пришлось действовать быстро. Некогда было экономить на врагах. К сожалению, большинство человеческих воинов пали, и остается надеяться на мастерство их целителей. До волшебников песочники добраться не успели, так что все они выжили, хоть и измождены изрядно. Люди, коих ты напугал своим появлением, направились к ним огласить предложение Альянса.

— Что ж, тогда подождем. — Гронг печально осмотрел усеянную к'Зирдскими трупами залу. — Ты уверен, что в Башне не осталось песочников? Хотя бы одного? Может, он спрятался во дворе?

— На улице холодно, — улыбнулся Трэрг. — Много холоднее, чем зимою в степях. Я настоятельно советую тебе не выходить из Башни. Только Стена Огня удерживает порт от вымерзания.

— Но как же те тумены, что греются подле неё? — с надеждой вопросил Гронг, указывая в окно.

— Мне отправить туда тебя одного или всё наше войско сразу? — Трэрг испустил демонстративно печальный вздох. — Или всё же не станем терять время, коего у нас и без того немного? Мы и так изрядно задержались в море, кто знает, что творится сейчас в Авлии.

— В Авлии сейчас три миллиона Орков скучают в ожидании битвы, — пробурчал Гронг. — Если бы там шла баталия, ты бы почувствовал, не так ли? Недаром же ты не взял с собой в море ни одного Синего мага, хоть они и просились.

— Кто-то должен был оставаться там, пока мы бороздили океанские воды в поисках пиратского флота, — возразил Трэрг. — Мы забрали в поход множество магов, это оголило оборону. Посему один из близнецов остался в Авлии, а второй — в Редонии. И то лишь ради спокойствия Белого Мага.

— Не слишком ли ты строг к Людям, Трэрг? — нахмурился клыкастый гигант. — Как по мне, так в подозрительности и недоверии к ним ты превзошел даже старого Гнурда Пронзительный Взгляд.

— Ты просто недостаточно хорошо изучил их, брат. — Шаман лишь покачал головой. — Они не такие, как мы. Скорее, они ближе к к'Зирдам, ибо двуличны если не во всем, то во многом уж наверняка. Орку всегда будет сложно понять Людей, потому что они всегда стараются спрятать свою гнилостность под личиной праведности. Некоторые вещи можно заметить, только наблюдая изнутри, а для этого Орку придется долго прожить среди Людей, чего никто из нас делать не станет.

— Звучит слишком туманно, — отмахнулся Гронг. — Уточни, ибо мне они таковыми не кажутся.

— Это уже само по себе пример, — на губах Трэрга заиграла усмешка. — Ты судишь о Людях лишь по тем, с кем знаком. Но с кем же ты знаком? Давай же посмотрим! С магами? Но чародеи — не Люди, у них даже мозг устроен иначе, это тебе любой скажет. С доблестными Рыцарями? Я и сам горжусь, что дружен со столь доблестными воинами, но таковых единицы на многие десятки тысяч человек. В общей массе народа Людей их количество ничтожнее ничтожного. С кем же ещё ты знаком? Получается, что более ни с кем. Я же путешествовал по их Королевствам, при этом ничем от них не отличаясь. И я увидел многое. Люди ведут себя свысока и надменно, пока считают себя выше тебя. Если же ты кажешься им ровней, то зачастую в ходу завуалированное панибратство с толикой намека на то, что из вас, двух равных, умнее и качественнее всё же не ты. Если же они узнают, что ты маг, то уважения к тебе прибавляется, и уже никто не отваживается тебя сердить. А если вдобавок к тому ты маг высокого ранга или, вот ведь ужас-то, вообще Король, то уважение возрастает до небес, и в нем становится легко разглядеть обычный страх, но чаще — ещё более обычную для Людей зависть. Ибо большинство из них ненавидят тех, кто лучше их. Причем для ненависти ничтожествам не нужны всамделишные причины. Им хватает того, что кто-то в чем-то их превосходит. Один родился высоким и сильным, второй — маленьким и чахлым, вот и повод для ненависти. Одна девица выросла прелестницей, вторая же не столь породиста — вновь ненависть, да ещё какая, будто в её непривлекательности и действительно виновата не слабая кровь родителей, а именно соперница. И даже если от рождения двое были равны, но после один добился многого, второй же — меньшего, то и здесь ненависть! Ибо более успешный, разумеется, подло выслужился или ему просто незаслуженно повезло! Обязательно незаслуженно, Гронг, потому как, с точки зрения завистника, заслуженно повезти может исключительно ему. Однако едва Люди видят пред собой представителя иного народа, как сразу же пытаются выглядеть лучше, нежели есть. Они даже друг перед другом так поступают, если из разных Королевств, а уж когда человек встречается с Орком, да ещё в тот миг, когда Орда пришла его спасти, то, как я погляжу, благороднее помыслами, нежели Люди, вообще существ не бывает.

— Если простые Люди суть ничтожны и гнилостны, а знатные сплошь стяжатели и подлецы, как же их народ до сих пор выживает? — хмуро вопросил Гронг Неотразимый Удар. — Не могут же маги и горстка благородных Рыцарей вечно спасать столь огромное человеческое племя от гибели. Ведь Закон Предков гласит, что разобщенный народ обречен погибнуть.

— Вот Люди и гибнут. — Трэрг пренебрежительно скривился. — Посмотри вокруг, брат! Их земли заполонены к'Зирдами, города лежат в руинах, жители бредут в рабских оковах! Ни благородные Рыцари, ни благородные чародеи в этот раз не смогли спасти человеческое племя. Им даже недостало мудрости и решительности объединиться друг с другом наперекор воле монархов и аморфности бесполезной человеческой массы.

— Но рано или поздно наступит зима, и к'Зирды уйдут, — изрёк Гронг. — Люди возродятся.

— И, как всегда, возродятся те из них, кто выжил, — согласился Трэрг. — Только выжили те, кто пораньше забился в нору поглубже, бросив остальных на произвол судьбы. Сие значит, что в человеческих землях вновь расплодятся лишь гнильё и убожество, средь которых благородные представители будут возникать редко и в трагически малом меньшинстве. То есть вновь всюду, где станут появляться Люди, они принесут с собой подлость, предательство, стяжательство, кражи и прочие прелести народа, в коем каждый за себя. И вновь Дети Ругодара будут ходить в рейды на Человеческие Королевства, дабы в славных битвах возвеличивать благородный народ Орков!

— Может, раз так, — Гронг Неотразимый Удар комично выпучил глаза и скорчил нарочито глупую рожицу, — то нам не надо их спасать? Не то ещё станут благородными, как на подбор! С кем тогда сражаться нашим детям?! Песочников сейчас перебьём, пиратов уже перебили, что делать?! Предлагаю немедленно бежать отсюда, пока эти Люди не вернулись!

— Ты не поверишь, брат, но сию угрозу от нас уже отвели! — рассмеялся Трэрг. — Ни за что не догадаешься, кому народ Орков обязан сохранением добрых традиций!

— А что тут гадать? — хмыкнул могучий Орк. — Ты толкуешь о маге Эманоре.

— Ого! — удивился Трэрг. — А ведь ты прав, Гронг Неотразимый Удар! Как ты понял его замысел?

— Ну… — клыкастый гигант несколько замялся. — Честно говоря, замысла его я не понял. Но понять, что ты говоришь о нем, было несложно. Сам посуди: кто сейчас способен изменить существование Людей? Правители Королевств либо пали вместе со своими Королевствами, либо зализывают раны за спиной у лавин Ругодара. Вакри до Людей нет дела, Орки пошли на Альянс с Людьми лишь ради победы над к'Зирдами, ибо будущее кланов превыше многовековой вражды. Эльфы с превеликим удовольствием оставили бы всё как есть, ибо это всё суть их рук дело. Некромосы жаждут человеческой крови и уж точно не станут заниматься их мироустройством, разве что понастроят везде сверхволшебных бараков для рабов. Из известных мне фигур остается только Эманор. Тем более что твоя будущая супруга рассказывала о его планах создания идеального Королевства.

— С чего это ты решил, что я собрался взять в жены Белого Мага? — Трэрг сделал большие глаза.

— С того, что уже давно пора, — парировал Гронг. — И потом, ты же сам сказал полчаса назад, что испросил совета у отца с матерью. А в твоем положении в их совете может нуждаться лишь один выбор: жениться на Белом Маге или отсечь ей голову, дабы бедняжка не мучилась. Но Белый Маг жива и спит в своей каюте, стало быть, ответ очевиден.

— Мы понадеялись на неё в морской баталии, а в результате едва не утонуло множество Орков и магов, — пробурчал Трэрг. — Быть может, я спрашивал у отца, как с ней поступить?

— Ага, ага, так и было! — Гронг Неотразимый Удар увлеченно закивал головой. — И он велел тебе наказать её! Мне вот интересно, орудие наказания он при матери стал тебе показывать?

— Неуместная шутка! — насупился Трэрг.

— Ерунда! — отрезал могучий Орк. — Никто не погиб, всё обошлось, бессмысленно тратить время на пересуды. Белый Маг совсем ещё девчонка, она весьма мягка сердцем и добра душой, вот и не выдержала зрелища кровавой битвы. Она не Орк, не забывай.

— Вот именно, что она — не Орк! — парировал Трэрг. — Сие меня и останавливает.

— Перестань искать в себе Человека, брат! — Гронг Неотразимый Удар могучими ладонями обхватил плечи шамана и посмотрел ему в глаза. — Деяниями своими ты множество раз доказал всем, что сердце твое — сердце Орка, разум твой — разум Орка, помыслы твои — помыслы Орка! Никто во всём Ругодаре не сомневается в том, что ты Орк в человеческом теле, даже Люди признали это! Только ты сам продолжаешь подозревать самого себя! Белый Маг отличается от всех Людей хотя бы уже тем, что она Белый Маг! И она любит тебя, какие ещё тебе нужны основания? И вообще, воины считают, что все её страхи перед битвами — от безделья. Как только она понесет твоего ребенка, так сразу же научится отличать убийство врага от умерщвления невинного. Она женщина, а женщина должна быть постоянно занята чем-нибудь полезным! — Гронг воздел вверх закованный в стальную перчатку огромный палец. — Изобилие бестолковых мыслей действует на них разрушительно. Когда же они заботятся о детях и муже, то им всё нипочем.

— Ты уже убедился в правоте наших воинов? — улыбнулся Трэрг. — Твоя жена понесла первенца и умиротворенно сидит дома? Значит, мне просто почудилась одна Победительница, что притопала неделю назад через портал из Ругодара в первом ряду сорокового кулака лучниц?

— Ещё как убедился! — насупился Гронг. — Рыгдард Кровавый до сих пор не послал нам чада, и Лнирне не сидится дома, как всем остальным таким же. Война заботит их более домашнего очага, словно воинов. Теперь днем я озабочен приготовлениями к битвам, а ночью Лнирна не даёт мне уснуть. — Он стоически вздохнул: — Что поделать! Народ Орков не столь плодовит, как Люди или к'Зирды. Рождение младенца суть признание Рыгдардом Кровавым достойности семейного союза, а сие надобно ещё заслужить.

— Что я слышу? — Трэрг удивленно поднял брови. — Непобедимый и неустрашимый Гронг Неотразимый Удар, лучший боец во всем Ругодаре, удрал от жены в морской поход?

— Не удрал, а предпринял тактическое отступление, — назидательно изрёк могучий Орк. — Должен же я когда-нибудь спать! Всё равно она не вернется домой, пока ей там нечем заняться. — Он заметил ширящуюся улыбку на лице брата и безапелляционно заявил: — Ничего смешного! Ты лучше подумай, как и когда нам провести ещё один День Создания Семей, потому что весь этот миллион дев, заявившийся на битву, мечтает совершить свой главный подвиг — вернуться к домашнему очагу беременными!

— Но День Создания Семей суть один из главных праздников, завещанных народу Орков Законом Предков, — нахмурился шаман. — Он всегда проводится на родной земле. Семейный союз, заключенный на чужбине, будет проклят Пращурами и принесет ущербное потомство. Ибо чада должны рождаться и расти на Родине, среди исконной земли, воды и воздуха.

— Думаешь, я знаю Закон Предков хуже шамана? — обиделся Гронг. — Я собираюсь состязаться за право стать вождем, а вождю надлежит знать семейный уклад столь же прилежно, как воинский! Я и сам знаю, что сей праздник нельзя устраивать на чужбине. Посему даже не стал задавать этот вопрос на Совете Кланов, ибо они и слышать не захотят о подобном преступлении против нерожденных чад. Но предпринять что-то нужно! Время легких баталий закончилось, теперь нам предстоят битвы не на жизнь, а на смерть. Погибнет множество воинов, каждый из которых мог бы оставить потомство. Не говоря уже о том, что содержать незамужних лучниц в отдельном лагере суть лишние хлопоты.

— Перед выступлением Орды в человеческие земли все кланы проводили День Создания Семей, — хмыкнул Трэрг. — Чего же сии девы в тот миг когтекрылов в небе считали?

— Великая Война началась раньше, нежели мы ожидали, — развел руками Гронг. — Празднество организовывалось в спешке, кто-то исцелялся от ран, кто-то отлавливал последних песочников, пытавшихся затеряться в степях, кто-то собирал Звездный Металл. Многие Орки недавно сложили погребальные костры и отдавали дань памяти павшим героям. Не всем было уместно праздновать.

— Перебрасывать Орду обратно в Ругодар нет смысла, — задумался Трэрг. — Это слишком долго. Уместнее открыть порталы для новобрачных, допустим, несколько в северную, и несколько в южную часть степей. Но тогда придется закрыть уже открытые порталы, ибо поддерживать их все сразу неразумно, это могучие пласты волшебных течений, они не уживутся друг с другом.

— Стоит ли закрывать порталы, что ведут из Нимии и Сабии? — вопросил клыкастый исполин. — Чрез них к Раканне непрерывно текут к'Зирдские тумены. Эта сеча не только занимает воинов лучше всякого турнира, но и сокращает поголовье туменов Кил Им Паха.

— Вряд ли Кил Им Пах, или кто там за него думает, окажется столь же глуп, как его сыновья, — покачал головою Трэрг. — Рано или поздно штурм порталов прекратится, и это послужит нам сигналом. Если мы собираемся устраивать празднество, то его необходимо завершить до того момента. Мне необходимо обдумать, как лучше поступить. Ты уверен, что после Дня Создания Семей кто-то из лучниц вернется домой?

— Конечно же никто не вернется! — Гронг махнул рукой. — Ты не хуже меня это знаешь. Сперва они создадут семьи, потом останутся дожидаться беременности. Их отсюда пинками не выгонишь.

— Я догадываюсь, что пример Лнирны впечатлил многих, — улыбнулся Трэрг.

— Её можно понять. Она подбиралась ко мне три лета, — на лице Гронга затеплилась добрая улыбка. — Трижды она участвовала в Танце, но победить сумела лишь на четвертый. После свадьбы она созналась, что очень боялась, что я покину празднество до объявления Победительницы, ибо обыкновенно мы с тобой не присутствовали на церемонии Признания.

— Но то был Танец в честь дня моего рождения, и отец обязал тебя присутствовать на нём до конца, — вспомнил шаман. — Потому как я в то утро отправлялся в земли Людей.

— Значит, сам Рыгдард Кровавый благословил наш семейный союз в то утро! — с гордостью заявил Гронг. — Ибо изначально я действительно собирался покинуть и это празднество.

— Почему же? — удивился Трэрг. — Насколько я помню, Лнирна всегда была тебе по нраву.

— Я опасался, что она не выиграет в Танце, — виновато признался могучий Орк. — В тот вечер в Танце состязались множество прекрасных девушек из разных кланов, и мне сообщили о симпатиях представители чуть ли не двух десятков из них. Мне не хотелось быть избранным Победительницей, которую я не люблю.

— А выражать симпатии Лнирне до сего момента ты не стал из-за того, что клан Разъяренного Щиторога тогда ещё не вступил в Союз Свободных Кланов? — уточнил Трэрг. — Я помню, ты как-то собрался испросить совета у старейшин.

— Я советовался с отцом и Гнурдом Пронзительный Взгляд. — Гронг утвердительно кивнул. — Все сошлись на том, что выражение симпатий сына вождя клана, с которого начался Союз, первой красавице клана, что более всех в Северном Ругодаре относится к Союзу с недоверием, будет сочтено политическим жестом. К тому же от Лнирны выражения симпатий тоже не поступало. В общем, старики посоветовали подождать более благоприятного времени. Позже выяснилось, что Лнирна получила от своих родичей такой же совет. Кое-кто даже выступал против её участия в празднестве. Но на Совете Клана Крырд Широкая Ладонь наотрез отказался пропустить сей турнир, и множество воинов поддержали его в этом решении. И Лнирна отправилась в наш стан вместе с их посольством.

— Надо же, какие страсти бушевали недалеко от меня, а и не догадывался. В то время мне было не до подобных тонкостей. — Трэрг болезненно потер кулаком подбородок. — Все Танцы постоянно вызывали пред моими глазами действо одного и того же давнего празднества…

— Зато теперь у тебя всё наладится. Если перестанешь истязать себя бессмысленными подозрениями, — глубокомысленно изрёк могучий Орк. — А заодно бросишь изводить Белого Мага.

— Хорошо, — кивнул шаман. — Сколько лучниц нуждаются в Дне Создания Семей?

— Все незамужние девы Ругодара явились на войну, — с веселой усмешкой прищурился Гронг, — старейшины не отпустили только несовершеннолетних. Так что в семейном союзе до невозможности остро нуждаются едва ли не полмиллиона оркских дев и один Белый Маг.

— В следующий поход я возьму десяток лучниц, — пригрозил ему Трэрг. — Как думаешь, Лнирна сумеет пробиться в их число? Надо будет отыскать для вас каюту размерами побольше.

— Это нечестно! — запротестовал Гронг. — Я же должен когда-нибудь спать! Нам предстоят битвы, равных которым не было с Начала Времен, а ты хочешь, чтобы я шел в бой, засыпая в седле?

— Ты первый начал, — парировал шаман, скрывая улыбку. — Кстати, а когда же спит сама Лнирна?

— Не знаю, — буркнул могучий Орк. — Иногда я не уверен, нуждается ли она в сне вообще.

— Огненный Смерч! — из лестничных дверей в залу вошли оркские воины. — Из Башни невозможно и нос высунуть, там дико холодно! — Один из них растирал нос ладонью. — Я лишь отворил дверную створу, и тут же едва не стал ледышкой в мгновение ока. Живых змеиных языков там точно нет.

— Держать столь лютый холод над городскими руинами безгранично долго нельзя. — Трэрг прислушался к вибрациям магических потоков. — Мороз убьет всё живое в округе, даже мелких тварей и травы. Я сниму заклятье, как только Люди переберутся на вакрийский остров.

— Они уже выразили согласие присоединиться к Альянсу? — уточнил Гронг.

— Те, коих ты видел, согласились, — ответствовал шаман. — Остальные тоже согласятся. На сей раз мы натолкнулись как раз на ту малую часть Людей, что неравнодушны к будущему своей Родины и своего народа. Им не угрожали к'Зирдские полчища. Маг Эманор захватил власть в Галтании и официально признал протекторат Кил Им Паха в обмен на вознесение себя на престол всех человеческих земель, вместе взятых. Отныне у Людей есть только один закон, и имя ему — Эманор.

— Некое смутное чувство подсказывает мне, что это только к лучшему, — оценил новость Гронг Неотразимый Удар. — Однако Люди, коих мы спасли только что, отказались от сего блага?

— Именно так, — подтвердил Трэрг. — Они дали бой Эманору, но потерпели поражение и укрылись в этом городе. У Эманора, кстати, весьма быстро объявились сторонники, но он не стал губить их в битве и отдал мятежников на растерзание змеиным языкам.

— Всегда приятно оказать помощь благородным созданиям, не страшащимся отдать свои жизни в борьбе за правое дело! — уважительно изрёк могучий Орк. — Надо подготовить на острове место для тех, кто станет появляться из портала. Не то ещё бросятся в море при виде Орков.

— Скорее им будет некуда выходить, — поправил его шаман. — Потому что благородные Орки соберутся перед порталом в ожидании битвы, и свободного места там не останется.

— Это всё твоя вина! — упрекнул его Гронг, направляясь к арке портала. — Ты пообещал воинам смертельно опасный поход, полный кровавых битв, а в результате не дал сразить ни одного врага.

Клыкастый исполин поравнялся с чернеющим посреди залы порталом, в который ушли Люди, и в этот момент из него появился Лорд Этервад. Лазурный волшебник вышел прямо под ноги огромному Орку и испуганно отпрыгнул, озираясь. Следом за ним вышел рыцарь в забрызганных кровью измятых доспехах, тяжело припадая на одну ногу. Увидев точно перед собой принадлежащее хрардару Гронга лезвие жутких размеров, он тоже отскочил в сторону, чуть не сшибив с ног чародея. Поняв, что ничего опасного не происходит, Люди торопливо приняли подобающий вид, и Лорд Этервад обратился к Трэргу:

— Милорд шаман, позвольте представить вам Графа Даралонга, нашего генерала, я упоминал о нем. — Немолодой воин извлек из ножен клинок и поочередно отсалютовал им Трэргу и Гронгу, безошибочно определяя в нем военного вождя.

— Мы пришли заявить от имени всех наших соратников, что принимаем ваше предложение! — Маг стоял на ногах нетвердо, но выглядел заметно живее. Человеческие целители сделали все, что смогли, дабы улучшить его состояние. — Скажу прямо, долго обсуждать сие решение нам не пришлось. Больше неудобств создаёт множество шаровых молний, кои витают сейчас в скальном коридоре порта. Людей они не трогают, но нервируют изрядно.

— Это подарок к'Зирдским туменам, что в скором времени явятся грабить порт, — многообещающе усмехнулся Трэрг. — Посему я не стану гасить их. Возвращайтесь к соратникам, Милорд. Я открою портал посреди портовой площади, он приведет вас на вакрийский остров. Там вас встретят.

— Итак, лучшие представители человеческого племени спасены! — провозгласил Гронг Неотразимый Удар, и глаза его запылали безудержным огнем. — Альянс собран! Настала пора кровавых сражений, великих подвигов и неувядаемой доблести! Храбрые Орки! Возрадуемся же! Близится настоящая битва! Славься, Рыгдард Кровавый! Славьтесь, Пращуры наши! Славься, Орда!

— Во веки веков!!! — оглушительно взревели клыкастые исполины, воздев к потолку хрардары.