Светлый город.

Призвание.

Ханукка вышел из своего походного шатра. Ранее утро занималось над Финским заливом. Со стороны Ладоги, откуда прибыли три корабля каравана, небо окрасилось в нежные цвета, какие можно увидеть только на Севере. Большинство караванщиков и наемников спало, два человека, подремывая, стояли на страже. Скинув у ближайшего к воде дерева строгий, но выполненный из очень дорогой материи кафтан и прочие предметы гардероба, за каждый из которых вождь северного племени отдал бы, не задумываясь, десяток своих людей, Ханукка без всяких предисловий стремительно зашел в воду, допрыгал по скользкому илистому дну до достаточно глубокого места и поплыл.

Все договоренности с племенем Словене, имевшем укрепленный населенный пункт на острове в том месте, где из озера Альмен начинается река Волхв, конечно удались. В этот раз речь шла не о том, чтобы пригласить тудуна царя и отряд наемников с условием сохранения власти местного собрания, веча. Словене были по внешности угорским племенем, но, проживая на торговом пути из Варангского моря в Черное, давно перешли на славянский язык, как и племена, проживавшие по Днепру. В отличие от них, другие угорские племена, к Востоку отсюда, разговаривали на угорских языках, с которыми было сложнее – буквально каждое крупное поселение и крупная речная долина имели свой диалект. Это затрудняло обмен. Надо было приманить русов, которых народы севера назвали руотси, а сами они произносили это слово как «родс» с тем, чтобы можно было использовать их как наемников в непрекращающихся конфликтах с арабами. Самой хорошей идеей было бы переманить их на юг в Предкавказье, к границе с арабами, но сделать это следовало поэтапно, поскольку у них, по всей видимости, не было никакой общей власти или средств быстро обменяться слухами. Поэтому посадим их поближе к Скандинавии, и приучим к тому, что места здесь доходные, а дальше, когда по слухам о привольной жизни, наплывет много молодежи русов, привлечем их южнее.

Ханукка очень любил общаться с самыми разными племенами. Он был не самым лучшим караванщиком в смысле торговли, из-за природной рассеянности и склонности увлекаться «удивительными» проектами, забывая о счетах, но зато в открытии новых торговых путей и установлении связей ему не было равных. Пожалуй, во времена Шимона-караванщика он стал бы настоящим героем, но сейчас пришло другое время. Первым разочарованием после ярких впечатлений молодости, когда ему удалось наладить устойчивые поставки зерна из бассейна Йокки через Арджань, рассчитаться со всеми долгами и стать караванщиком, который на самом деле был скорее лодочником на реках к западу от Атыла, оказалось сложное положение радханитов в самой Хазарии. Приняв их религию, хазарские военачальники делали все, чтобы на этом и остановить влияние общин караванщиков на государство. Их невероятные богатства казались и так «перебором» власти. Но на самом деле никакой власти не было. В городе Атыл на западном берегу реки торговля вообще не приветствовалась. В Хазаре на восточном были расселены в основном мусульмане. Таким образом, кроме зданий факторий в Хазаре никакой серьезной базы у радханитов не было. Но самая большая проблема была с новыми людьми. Мусульмане из-за сильной корпоративности неохотно сотрудничали с радханитами и тем более не торопились присылать к ним молодежь на обучение, хотя желающие поработать в караванах среди последователей Мухаммеда все равно ежегодно находились. Прибывающие в Хазарию в результате гонений в других странах евреи чаще всего становились священнослужителями. Это казалось более простым, понятным и надежным делом, так что до торговли доходили только те, на которых поистине жалко было смотреть. Ни амбиций, ни куража. Сами хазары отправляли всю свою молодежь мужского пола в армию, где те могли научиться, разве что, отбирать добро, но не добывать его своим трудом. В своем поколении Ханукка, бывший сыном еврея из Месопотамии и местной девушки-баланджарки, чья семья жила в поселении Семашки, оказался едва ли не единственным «пробивным» дельцом, продолжая дело Шимона-караванщика.

Тогда Ханукка переключил свое внимание на отношения с племенами, в основном - северо-запада. Но и здесь его ждало разочарование. Каждый раз, ожидая увидеть в следующем племени интересное внутреннее устройство и найти людей, готовых к риску, интересующихся созданием цивилизации и путешествиями, Ханукка встречал лишь достаточно унылую толпу конформистов, кое-как цеплявшихся за выживание на севере, и считавших это своим большим достижением. Самым отвратительным было их стремление избавиться от слишком талантливых людей. Говорят, до установления торговых путей их просто убивали, формально «отправляя» эти таланты «на служение» своему божеству. Затем решением схода их стали продавать в рабство. Таким положением тяготились только молодые парни в ограниченный промежуток времени – до женитьбы. Они сбивались в группы, отправлявшиеся на границу земель племени, нападали на соседнее племя или на самых плюгавых купцов, приходили с добычей, брали приглянувшуюся девушку в жены. На этом все «необычное» в поведении заканчивалось. Соседнее племя, конечно же, считало необходимым ответить. Кроме того, между ними шли постоянные дрязги за отдельные участки земли. В лице вождя удавалось встретить думающего, но неизменно чрезмерно осторожного человека. Как правило, это был грузный дядька, крупнее своих соплеменников. По Йокке такие правители вели переговоры и отправляли богослужения (в них видели опору своей власти, шаткость которой они неизменно ощущали), непременно с большущего дерева, как правило – дуба. Сидит такой громадный бородатый человек – больше в ширину, чем в высоту, старается говорить утробным голосом, «из живота», но ты понимаешь, что на самом деле это словно обросший жиром, но маленький испуганный хомяк, боящийся как-то нарушить баланс, потерять власть. Остальные члены племени и на хомяка-то не тянут. Торговать с ними само по себе довольно просто – на хорошие ткани, которые мы возим с востока, они падки. Продашь одному члену племени меру ткани, и ждешь. Жена его тут же непременно прихвастнет перед подругами, и все – от покупателей нет отбоя. Главная наука в торговле с этими племенами – это не подвергнуться их же нападению где-нибудь на границе с соседним племенем или на пустынном берегу реки, среди островов. Методика такая: пафос и кураж. Вести себя максимально напыщенно, так, словно тебя в приницпе ничего не берет и ты легко бросаешь вызов любым сложностям, но, одновременно, уважительно. Наемников при караване лучше держать принципиально из другой страны, чтобы они местными воспринимались как какие-то странные существа, от которых не понятно, чего ждать. В бою члены племени и в первую очередь их вождь ведут себя поразительно шаблонно и предсказуемо. Это не удивительно, учитывая их отношение к талантливым и необычным людям.

И вот сейчас, отправляясь в Ютландию на встречу с русами, Ханукка не был уверен, что впереди его не ждет еще одно разочарование. Племена Запада разорили Рим, у них теперь полно оружия, не исключено, что разговоры об их боевых качествах сильно преувеличены. В этом случае дни Хазарии сочтены, арабам нечего будет противопоставить. Не лояльных же ко всему распевающих песни по своим карпатским лугам славян или насупленных, упрямых и несговорчивых ни со своими, ни с чужими угров? Русы – это единственная надежда Хазарии в том случае, если они сильны. Ханукка так или иначе будет до конца следовать своему призванию – открывать новые возможности и бросать вызов неизведанному.