Туманный Кот.

· · ·

Правитель Белды, Лук, с остатками своего войска скрылся в болотах и вёл партизанскую войну, делая наскоки на отряды Паута. Все выжечь дотла в Белде не получалось, так как обширные болота могли тлеть, но не гореть, что весьма досаждало Паута и затягивало его пребывание в этой дурацкой стране.

Сгорая от нетерпения, Паут оставил заградительные отряды возле столицы Мен, а сам, с огромнейшим войском, отправился назад, в Мокаши, чтобы там, наконец, занять подобающее себе место. Правда, возникли и трудности, так как по выжженной местности идти, не сладости глотать, к тому же, все деревни разбежались, поэтому еда и провиант для лошадей и ослов стали острейшей необходимостью.

Когда вошли в пределы не порушенной Тартии, то воины, оголодавшие в пути, с радостью потащили всё, до чего могли дотянуться руки, а позади войска, как обычно, горела земля. В Мокаши они зашли, походя, а дворец властелина оказался совсем пуст. Паут решил, что так, даже, лучше и занял его, назначая самого себя властелином.

Отсутствие Слепого его озадачило, но оказалось, что тот отправился по следу каких-то братьев. Что сие означало, Паут не знал, а своей личной страже приказал сейчас же, как только появится, арестовать Слепого, как военного преступника, и предать смерти без промедления.

Паут чувствовал себя совсем расслабленным, так как грозные голоса не возникали в его голове. По мнению Паута, духи оставили его в покое, что тоже радовало, так как подчиняться, кому-либо, ему не хотелось.

Радость Паута была преждевременна, так как Гаагтунгр и Веельзевул, висящие на орбите Тимурион, высосали из амомедара все эмоции, им сохранённые, и пришли в себя. Наблюдая рядом с собой застывшего Самаэля, сосавшего остатки амомедара, они не посмели его тревожить, так как руководителем его назначил Сатанаил. Впрочем, Самаэль сам проснулся, так как чуйку имел превосходную. Бросив взгляд вокруг, он тут же уставился на Гаагтунгра и прошипел:

— Проворонили?

Гаагтунгр не понял, но догадался поднять свою рогатую голову вверх. Одного взгляда оказалось достаточно, чтобы понять, в какую ситуацию они попали – младенца Тимурион в небе не оказалось. Симпоты запущенные на планету, говорили о том, что младенца накрыли сеточкой и им его не обнаружить.

В отличие от своих подчинённых, Самаэль отличался сообразительностью – он тут же вызвал Лилит, свою жену, которая засветила свой лик перед ними:

— Обосрался? — бесстрастно констатировала она, совсем не выражая своих эмоций, которых у неё и не имелось.

— Поможешь? — просто спросил Самаэль, а Лилит так же просто ответила: — Будешь должен!

Её смазливая мордочка тут же пропала, а Самаэль повернулся к Гаагтунгру и произнёс:

— Свободны, идиоты!

Веельзевул и Гаагтунгр так не думали, но предпочитали заткнуться, так как не на их улице праздник.

Тем более, они чувствовали себя виноватыми, потому что вместе с Самаэлем прозевали ребёнка, который находился в их руках. Самаэль отмажется, а их просто превратят в Ничто. Насколько знал Гаагтунгр, он со своим помощником – седьмая копия пары, Веельзевула и Гаагтунгра. Куда девались предыдущие – не стоит спрашивать.

Чтобы не мозолить глаза Самаэля, Гаагтунгр потянул Веельзевула в сторону столицы Тартии, Мокаши, где восседал на троне властелина Паут. Стоило подстегнуть своего подопечного, чтобы как можно больше разрушить поверхности планеты и сделать этот мир необитаемым.

Тёмный, или как он себя называл, Том, покидая дворец Уолла через стекло, сразу же отправился в Мокаши и совсем не заметил Слепого, кравшегося среди деревьев парка. Тим взглянув на небо, искала взглядом Лури и не могла понять, куда он девался. А Уолл завис в небе, выпустив белоснежные крылья, дожидаясь Мо, который не очень спешил уходить, дожидаясь кота. Уолл видел, как во дворец проник Слепой с корсатами, но, ни о чём не беспокоился, так как там оставался Мо и Кот.

Не утруждая себя, Уолл отправил внутрь дворца свои симпоты и наблюдал за действием, как в первом ряду кинотеатра. Если вы скажете, что Уолл, или бывшая Онтиэинуола, не видела кинотеатра, то считайте, что сильно ошиблись.

Наслышанная от своих друзей о Земле, Онтиэинуола провела там несколько десятков лет, где набралась тлетворного влияния Запада, в результате чего пожелала стать мальчиком и испытать всё, что этому сопутствует. Дамы бальзаковского возраста с удовольствием научили новоявленного юношу премудростям обращения с женщинами, а как вести себя с девушками Уолл так и не научился.

Вызванный на планету Тимурион гребешком Александры, правнучки Маргины, он, после встречи с Секлецией и Эйсинорой, совсем разочаровался в своей привлекательности и подумывал о том, не обратиться ли снова в Онтиэинуолу. Поэтому, когда перед Уоллом, парящим над дворцом, появилась прекрасная девушка, он покраснел от неожиданности и произнёс:

— Чем могу вам служить?

— Какой прекрасный мальчик, — произнесла девушка и впилась в губы Уолла долгим поцелуем. Её язык исследовал внутренности Уолла, производя колебательные движения, погружая данный экземпляр самца в прострацию.

— Жди меня здесь, я скоро вернусь, — произнесла она и улетучилась. Поцелуй не казался Уоллу невинным и наполнил его симпоты только греховными ощущениями восставшей плоти. От возбуждения, он резко замахал крыльями и взлетел, чуть ли не выше облаков.

— Ты куда? — спросил Мо, поднимаясь к нему.

— Здесь… девушка… пролетала, — пролепетал Уолл, ещё находясь под действием поцелуя.

— Онти… то есть Уолл, — поправился Мо, — девушка, что здесь была, птица не твоего полёта.

— А, что, твоего? — ревниво спросил Уолл.

— Я понимаю, что говорить тебе об этом бесполезно, но держись подальше от этой… девушки, — сказал Мо, а Уолл, вероятно обиженный, не стал ожидать даму там, где она приказала, а полетел в ту сторону, куда она испарилась.

Мо, зависший в высоте, поднял голову вверх, что-то внимательно высматривая, после чего удовлетворённо спикировал вниз. Слепой, вместе с корсатами, бесцеремонно выгнанный из дворца Уолла, попал в руки встревоженной Секлеции, которая ожидала его на улице.

Так как лицо Слепого не имело следов насилия, то она просто спросила: — Что случилось?

Слепой и сам хотел бы знать. Гаврош, гуляя по улицам Мокаши, проследил, что бывший дрим Слэй отправляется с братьями Гай подальше в лес и сообщил об этом своему отчиму. Слепой решил узнать намерения Слэя и братьев Гай. Когда перед глазами появился прекрасный дворец, то его вид возбудил в Слепом желание знать, кому он принадлежит и что здесь делает Слэй. И тут же нарвался на злосчастного Кота. Что же касается Мо, которого он тоже знал, так последний его не защитил, как раньше, а просто наблюдал.

— Что, попало на орехи? — ухмыльнулся Мо и сообщил, — пока ты прохлаждаешься, кресло правителя заняли другие.

— Кто? — спросил Слепой. Не то, чтобы он горевал об этом, так как должность правителя совсем не привилегия, а хотелось знать, кого опасаться.

— Паут, — сообщил Мо, с интересом наблюдая за мыслями Слепого.

— Он что, уже вернулся? — спросил Слепой, точно Мо справочное бюро.

— Пойдём, я тебе помогу восстановить справедливость, — ухмыльнулся Мо и первым ступил на выложенную камнем аллею, ведущую к воротам. Слепому ничего не оставалось, как отправиться за Мо, тем более что в его рейтинге друзей Мо значился на втором месте после Секлеции. Гаврош, идущий с ними, держался за её руку и шагал рядом, совсем не доверяя щеголю в белом шарфе.

Кот, закончив экзекуцию, перед тем, как оставить Эйсинору со своими родственниками, предварительно их отморозил, а потом вышел на улицу к Тим, которой сразу же сообщил: — Нам нужно поговорить.