Пираты.

Галеон готов к плаванию.

Шел к концу 1600 год. В Риме был сожжен Джордано Бруно. В будущих Нидерландах изобрели первую подзорную трубу. А в Маниле, столице Филиппин, контролируемой Мадридом с 1565 года, поднялся настоящий переполох: в прибрежных водах курсировали голландские каперы. И это тогда, когда весь испанский флот выступил на подавление исламских мятежей на юге архипелага! Манила, где, кроме 20 000 филиппинцев и 15 000 китайцев, проживали всего 2000 испанцев – женщины и дети в том числе, – была практически беззащитна перед возможной атакой голландцев.

А полностью загруженный 270-тонный галеон «Маврикий» под командованием капитана Оливье ван Ноорта и сопроводительный шлюп «Эендрахт», водоизмещением 50 тонн, – почти два года находились в пути, представляя собой лишь жалкий остаток некогда могущественной боевой группы, которая вместе с четырьмя другими протестантскими флотилиями обошла едва ли не полмира, чтобы помешать Испании, своему старому противнику, в ее прибыльной дальневосточной торговле. Во время страшных штормов у берегов Южной Америки ван Ноорт потерял два больших корабля и 150 матросов. В команде осталось чуть больше 90 человек. В Чили он смог загрузить в качестве провианта только птичьи яйца и засоленное мясо пингвинов, и, как следствие, на борту вскоре стала свирепствовать цинга.

И все же голландцы, практически неспособные сражаться, достигнув Филиппин, пошли на хитрость, выдав себя за французов. Один из голландских «еретиков» даже оделся в костюм католического священника. Хитроумным чужакам удалось водить за нос испанцев почти 10 дней, что позволило морякам немного отдохнуть. Позже, однако, надувательство раскрылось, и ван Ноорту едва удалось ускользнуть. Теперь провианта и питьевой воды на судне хватало, но силы команды были на исходе. Самое большее, на что могли бы решиться голландцы, это атаковать пару джонок с китайским фарфором, следующих в Манилу. Самое время возвращаться домой!

Жителям Манилы до голландцев дела не было – лишь бы не трогали! Но кое-кто мыслил по-иному. Для председателя высшего совета Филиппин, влиятельнейшего лица всей колонии, столь неожиданно явившийся противник оказался весьма кстати. Уже два года Антонио де Морга состоял на службе у короля Филиппа. Удар по пиратам-протестантам открыл бы для него – и он на это очень надеялся – дорогу в Америку, о которой он мечтал давным-давно.

Итак, де Морга приказал снарядить два торговых судна: 300-тонный галеон «Сан-Диего» и маленькое судно «Сан-Бартоломе», переоснастив их в крейсера и объявив себя адмиралом флотилии. Из «Сан-Диего» он сделал флагманский корабль, снабдив его 14 пушками, снятыми с крепостной стены Манилы, и загрузив трюмы судна 127 бочками пороха, большим запасом пушечных ядер и мушкетных пуль. На случай преследования он взял на борт достаточно провианта и питья.

Голландский парусник.

Некоторая заминка произошла у адмирала с набором экипажа. Позже, в своей хронике «События на Филиппинах» он писал, что поначалу предприятие, «обещавшее много риска и мало выгоды, ни у кого не вызывало большого восхищения», но все «естественно» изменилось, «когда граждане увидели, что корабли стоят под командой Антонио де Морги».

Новая роль де Морги была совершенно непонятна горожанам: юрист и специалист по управлению, он не обладал ни морскими, ни военными знаниями. Чтобы успокоить судовых офицеров, вице-адмиралом и комендантом «Сан-Бартоломе» был назначен опытный капитан Хуан де Алькега.

С де Алькегой вышло в море всего 100 солдат и матросов. А на борту 35 метрового «Сан-Диего» теснилось более 450 человек: филиппинцев, африканских моряков, японских наемников, слуг и 150 испанских нотаблей, жаждавших снискать славу в этой сомнительной экспедиции.